Воспоминания (1915–1917). Том 3
Шрифт:
Как только мне об этом было доложено по телефону, я командировал на место командира бригады, чтобы заставить батальон выступить на позицию и донес о происшедшем командиру корпуса, прося его срочно по телефону возбудить ходатайство об исключении из полка и увольнении в резерв чинов Минского округа означенного офицера и командировать военного следователя для производства дознания.
Командир бригады застал батальон уже готовым идти на позицию, так что ему не пришлось принимать никаких мер. Савин был изолирован от батальона другими офицерами, которым удалось уговорить стрелков выступить на позицию.
По докладе мне о сем командира бригады по телефону, я приказал взять Савина под стражу и препроводить его для содержания в особой землянке при Богодуховском передовом отряде Красного Креста. Это последнее обстоятельство сразу отрезвило батальон, люди которого были очень сконфужены и несли затем службу в окопах с полным старанием.
На другой день дознание об этом происшествии было уже представлено мне и, найдя в нем все признаки ст. 246 Свода Военных постановлений, я приказал направить его военному следователю 9-го корпуса для производства
В тот же день следователь, ознакомившись с дознанием, сообщил мне свое мнение; согласившись о ним, я отдал следующий приказ:
«19 мая 1917 г.
Приказ № 195 15-й Сибирской стрелковой дивизии.
г. дв. Павлюковщизна
Отдел судный
Военный следователь 9-го армейского корпуса, из препровожденного ему мною дознания по делу о прапорщике 57-го Сибирского стрелкового полка Сергее Савине нашел, что против названного прапорщика возникает обвинение в том, что 15 мая 1917 г. на боевых позициях прапорщик Савин уговаривал солдат 1-го батальона 57-го Сибирского стрелкового полка не идти в окопы на смену и уклониться от боя, но преднамеренного не достиг, благодаря уговорам других офицеров, что предусмотрено ст. 246 кн. XXII Свода Военных постановлений 1869 г. изд. и что деяние это подсудно 3-му Общему корпусному суду 2-й армии, а потому соглашаясь с заключением названного следователя, на основании ст. 1354 кн. XXIV Свода Военных постановлений 1869 г. изд. 4-е предаю прапорщика Сергея Савина 3-му Общему корпусному суду 2-й армии.
Мерой пресечения способов уклониться от суда, избираю содержание его под стражей (ст. 473 кн. XXIV Свода Военных постановлений 1869 года изд. 4-е).
После этого, во избежание каких либо осложнений, я для дальнейшего содержания отправил Савина в Минск в распоряжение коменданта, тем более, что и корпусный суд находился в этом городе.
Перед отправкой его в Минск я зашел к нему в землянку, где он содержался; произвел он на меня впечатление довольно отталкивающее своим полным ничтожеством и растерянностью. Когда же его только что арестовали, то он держался нагло.
Посещение моей дивизии японской миссией
17-го мая я получил уведомление, что на другой день ко мне приедет представитель японской военной миссии для осмотра позиции и ознакомления с несением службы в дивизии.
Я его встретил у себя в штабе дивизии; он приехал в сопровождении офицера Генерального штаба из Ставки. Развернув пред ним карту расположения дивизии, я просил его самому наметить мне те пункты, которые бы он пожелал осмотреть. Он сразу опытным глазом наметил мне на позиции места, интересовавшие его и те части дивизии, которые бы он хотел осмотреть. Я никогда не любил никакой бутафорщины, не был склонен и очки втирать и потому поехал на позицию и в части дивизии, намеченные мне японцем, не предупредив никого, так что наше посещение явилось большой неожиданностью.
Все было в порядке. Люди выглядели бодро, произвели на моего гостя прекрасное впечатление; он все время удивлялся дисциплинированности моих стрелков; его больше всего поразило то, что все без исключения стрелки, несмотря на недавно вышедшую Декларацию прав, отменявшую отдание чести, тянулись при встрече с нами и с особенной лихостью отдавали ее.
Когда мы посетили резервный батальон и я, сказав несколько слов стрелкам по адресу посетившего нас капитана дружественной союзнической нам Японии, предложил крикнуть «ура» в честь вождя японской армии – микадо [693] , то японец мой страшно растрогался и обратился к моим стрелкам на ломанном русском языке с простым, но сердечным словом. Затем я вызвал песенников, которые пропели несколько сибирских песен.
693
…микадо – древнее наименование верховного правителя в Японии, речь идет об императоре Иошихито (1879–1926).
Вернувшись в штаб, я угостил своих гостей обедом, после чего они уехали. На другой день я получил от него следующее письмо:
«Ваше высокопревосходительство!
Прошу принимать мое тронутое выражение таковое, что не нахожу слова, чтобы Вас благодарить за Ваш любезный прием, оказанный лично Вами во время моего посещения Вашего участка. Кроме того, что мне достала большая полезность благодаря Вашим соглашением с моим желанием об осмотре, еще мне особенно было приятно мочь свидетельствоваться в том, что при настоящей обстановке, войско вверенное Вами от офицеров до солдатов – все в Ваших руках в уверении и порядке, гораздо больше, чем я слышал в тыле. Выражая еще раз свою искреннюю благодарность, прошу Ваше высокопревосходительство, принимать мои сердечные пожелания успеха нашего дела и счастья.
Глубоко уважающий Вас капитан японской службы
694
…Обата Тоширо, в 1917 – капитан японской службы, офицер японской военной миссии при Ставке.
Действия разведчиков 58-го полка
В этот же день я был обрадован молодецкими действиями разведчиков 58-го полка, о чем я и отдал в приказе:
«18-го сего мая партия разведчиков-охотников 58-го Сибирского стрелкового полка, с начальником команды прапорщиком Тереховым [695] и заведующим разведкой в дивизии подпоручиком 57-го Сибирского стрелкового полка Очкиным [696] , произвела разведку к стороне противника и, просидев в окопах под немецкой проволокой более суток, добыла ценные сведения о противнике. От лица службы считаю долгом сердечно поблагодарить <…> молодцов стрелков-разведчиков, добровольно вызвавшихся на этот поиск.
Пусть их самоотверженность и правильное понимание долга послужат примером и для остальных разведчиков доблестного 58-го полка; в настоящее время, когда особенно важно сознательное отношение к делу и работа не за страх, а за совесть, проявление инициативы еще дороже, каждый такой шаг ведет к укреплению свободы».
695
…Терехов, в 1917 – прапорщик, начальник команды разведчиков-охотников 58-го Сибирского стрелкового полка.
696
…Очкин, подпоручик 57-го Сибирского стрелкового полка, заведующий разведкой 15-й Сибирской стрелковой дивизии.
Офицерский съезд в Могилеве
В то время в Могилеве происходил офицерский съезд [697] – со всех концов нашего длиннейшего фронта собралось представительство офицерства, переживавшего в то время столько тяжелого, потрясающего.
С самого начала революции печать обрушилась на офицеров, все было направлено к дискредитированию офицерства, с солдатской массой заигрывали, а офицеров предавали, что вызывало зачастую эксцессы и насилия над ними. Я не присутствовал на этом съезде и только отголоски о происходившем на нем доходили до меня; среди этих отголосков дошла до нас и речь Деникина [698] , сказанная им в день закрытия съезда. Привожу ее целиком, как характеризующую тяжелое положение офицерства в тот момент, как вопль одного из прямых честных людей того времени.
697
…офицерский съезд – Могилевский офицерский съезд проходил с 07.05. по 22.05.1917. В ходе работы съезда выявились принципиальные разногласия между высшим и средним звеном офицерского корпуса и Временным правительством, которое представлял прибывший 20.05.1917 новый военный министр А. Ф. Керенский.
698
…Деникин Антон Иванович (1872–1947), генерал от инфантерии (1917). С 28.03.1917 – помощник начальника штаба Верховного главнокомандующего; с 05.04.1917 – начальник штаба Верховного гланокомандующего; с 31.05.1917 – главнокомандующий армиями Западного; с 02.08.1917 – Юго-Западного фронтов; с 29.08. по 19.11.1917 – под арестом как участник выступления Л. Г. Корнилова; с декабря 1917 – участник Белого движения; позднее – командующий Добровольческой армией; с 08.01.1919 по 05.04.1920 – Главнокомандующий ВСЮР. С апреля 1920 – в эмиграции в Англии, позднее – в Венгрии, Бельгии, Франции; с 1945 – в США.
«Верховный главнокомандующий [699] , покидающий свой пост, поручил мне передать Вам, господа, свой искренний привет и сказать, что его старое солдатское сердце бьется в унисон с вашим, что он болеет той же болью и живет той же надеждой на возрождение истерзанной, но великой русской армии.
Позвольте и мне от себя сказать несколько слов. С далеких рубежей земли нашей, забрызганных кровью, собрались вы сюда и принесли нам скорбь свою безысходную, свою душевную печаль.
Как живая развернулась перед нами тяжелая картина жизни и работы офицерства среди взбаламученного армейского моря.
Вы, бессчетное число раз стоявшие перед лицом смерти. Вы, бестрепетно шедшие впереди своих солдат на густые ряды неприятельской проволоки под редкий гул родной артиллерии, изменнически лишенной снарядов. Вы, скрепя сердце, но не падая духом, бросавшие горсть земли в могилу павшего сына, брата, друга.
Вы ли теперь дрожите?
Нет.
Слабые – поднимите головы. Сильные – передайте вашу решимость, ваш порыв, ваше желание работать для счастья Родины, передайте в поредевшие ряды наших товарищей на фронте. Вы не одни, с вами все, что есть честного, мыслящего, все, что остановилось на грани упраздняемого ныне здравого смысла. С вами пойдет и солдат, поняв ясно, что вы ведете его не назад – к бесправию и нищете духовной, а вперед – к свободе и свету. И тогда над врагом разразится такой громовой удар, который кончит и с ним, и с войной.
Проживши с вами три года войны одной жизнью, одной мыслью, деливши с вами и яркую радость победы и жгучую боль отступления, я имею право бросить тем господам, которые с первых же дней революции совершили свое Каиново дело над офицерским корпусом… Я имею право бросить им:
Вы лжете! Русский офицер никогда не был ни наемником, ни опричником.
Забитый, загнанный, обездоленный не менее, чем условиями старого режима, влача полунищенское существование, наш армейский офицер сквозь бедную трудовую жизнь свою донес, однако, до Отечественной войны – как яркий светильник – жажду подвига. Подвига – для счастья Родины.
Пусть же сквозь эти стены услышат мой призыв и строители новой государственной жизни. Берегите офицера. Ибо от века и доныне он стоит верно и бессменнно на страже русской государственности.
Сменить его может только смерть».
699
М. В. Алексеев.