Воспоминания биржевого спекулянта
Шрифт:
Невозможно вообразить, как мне не терпелось вернуться к возможности торговать с прежним размахом. Это желание так сильно жгло меня, что ни о чем другом я просто думать не мог, но все-таки я сдерживал себя. Я наблюдал за тем, как акции «Бетлехем стил» день за днем карабкаются все выше и выше, а я был уверен, что все именно так и должно было быть, но при этом удерживался от того, чтобы бежать в контору «Уильямсон и Браун», чтобы купить свои пятьсот акций. Я отдавал себе отчет, что моя первая ставка должна быть гарантированным выигрышем – насколько вообще в делах человеческих что-либо бывает гарантированным.
Каждый пункт движения акций вверх означал для меня упущенные пятьсот долларов. Подъем на первые десять пунктов означал, что если бы я сразу начал строить
По-настоящему меня начало трясти от волнения, когда курс дошел до 90. При мысли об упущенных возможностях у меня просто разрывалось сердце. Когда курс добрался до 98, я сказал себе: «Скоро цена дойдет до ста, а потом все и рванет!» Лента говорила о том же самом с еще большей ясностью. На самом-то деле она просто орала об этом в мегафон. И я был уверен, что это не обманчивый голос надежды, а опыт и понимание. Тут я решил: «Нельзя ждать, пока она дойдет до ста. Нужно прыгать. Все уже ясно и надежно».
Я ринулся в контору «Уильямсон и Браун» и приказал купить пятьсот акций «Бетлехем стил». Их рыночная цена в тот момент была 98. Мне они достались по цене от 98 до 99. Сразу после этого курс рванул вверх, и торги в тот день закрылись на отметке 114 или 115. Я прикупил еще пятьсот акций.
На следующий день цена выросла до 145, и я снял куш. Я честно заработал деньги для игры. Эти шесть недель выжидания нужного момента были самым напряженным и изматывающим периодом в моей жизни. Но все окупилось сполна, и теперь у меня были деньги для операций со среднего объема пакетами акций. Мне больше никогда не придется иметь верхним пределом ставки пятьсот акций.
В любом деле очень важно правильно начать, и после этой операции с акциями «Бетлехем стил» все пошло настолько хорошо, что никто бы не поверил, что торговлю ведет тот же самый человек. Но, конечно же, я был уже другим человеком. До этого я был охвачен тревогой и все время ошибался, а теперь мне было легко и я был прав. Меня не доставали никакие кредиторы, и мои оценки не были искажены ни недостатком средств, ни нашептываниями со стороны; я опять был один, и я выигрывал.
Я уже был на верном пути к богатству, когда пронеслась весть о гибели «Лузитании». Случается получать удары, после которых чувствуешь, как будто тебе попали прямо в солнечное сплетение; может быть, так и надо во избежание иллюзий, будто предвидение рынка может быть совершенно безупречным, исключающим любые разорительные промахи. Потом некоторые говорили, что ни один по-настоящему профессиональный спекулянт не дал сбить себя с ног известием о том, как немецкая подлодка торпедировала «Лузитанию», а потом шли истории о том, как они сами в этом деле сумели опередить всю Уолл-стрит. Лично я оказался не настолько умен, чтобы ускользнуть от волны панического падения курсов, вызванной этой катастрофой. Было еще один или два случая, когда произошел внезапный и очень разорительный откат рынка, от которых я тоже не смог защититься. Но, несмотря на это, в конце 1915 года на моем счету у брокера лежали сто сорок тысяч долларов. И хотя большую часть этого года я практически безупречно предвидел движения рынка, это было все, что я смог заработать.
В следующем году мои дела пошли намного лучше. Мне очень везло. На этом рынке быков я был среди самых неистовых. Решительно все шло по-моему, и оставалось только огребать деньги. Это была та самая ситуация, о какой покойный Г. Г. Роджерс из «Стандард ойл компани» говорил: случается, что не зарабатывать деньги так же невозможно, как нельзя остаться сухим, оказавшись без зонта под проливным дождем. Такого выраженного рынка быков я никогда не видел. Все понимали, что проводимые союзниками гигантские закупки всех видов припасов и амуниции сделают Соединенные Штаты самой богатой нацией мира. У нас было все то, чего не было у других и в чем они нуждались, и все деньги мира рекой текли к нам. Стремительный поток золота наводнял страну. Инфляция при этом была неизбежна, а это означало рост цен буквально на все.
С самого начала было совершенно ясно, что курс акций будет расти сам по себе и что никаких манипуляций для этого будет не нужно. Именно поэтому здесь был нужен намного меньший объем предварительной работы, чем в других случаях. К тому же военный бум оказался не только более естественным по своим истокам, но и небывало выгодным для публики в целом. Иными словами, в 1915 году выигрыши от роста котировок были распределены среди участников намного равномерней, чем при любом другом буме за всю историю биржи. То, что публика не сумела обратить все свои бумажные прибыли в звонкое золото и что она не сумела надолго удержать эти деньги в своих руках, это уж совсем другое и, надо сказать, очень обычное дело. Нигде и никогда история не повторяется столь часто и столь однообразно, как на Уолл-стрит. Когда читаешь хроники многочисленных бумов и паник, больше всего поражает сходство между тогдашними и сегодняшними спекулянтами и спекулятивными операциями. Игра остается столь же неизменной, как и сама природа человека.
В 1916 году я продолжал расти вместе с рынком. Я играл по-бычьи, как и все остальные, но, разумеется, я был настороже. Я знал, как и любой другой, что все это должно когда-нибудь кончиться, и я искал предупредительные сигналы. Поскольку для меня все акции и компании равны, я вел почти что круговое наблюдение. Я никогда не был, да и не считал ни полезным, ни разумным быть приверженцем какой-либо из рыночных партий. Пусть рынок быков помог мне нарастить свой банковский счет либо рынок медведей оказался чрезвычайно щедр ко мне, но, как только я вижу сигнал отхода, я отхожу, не медля ни секунды. Это война всех против каждого, и здесь нет ни устойчивых союзов, ни достойной верности. От мужчины здесь требуется только одно – всегда быть правым.
Нужно помнить еще и о том, что никакие блистательные триумфы не завершают вечное бурление рынка. Да и любые смены направлений никогда не бывают окончательными. Нередко бывает, да и должно быть так, что рынок перестает быть рынком быков задолго до того, как начинается общее падение цен. Долгожданные сигналы опасности предстали предо мной следующим образом: я заметил, что курсы акций, долгое время являвшихся лидерами рынка, начали один за другим откатываться на несколько пунктов и – впервые за много месяцев – после этого они не возвращались к прежним значениям. Было очевидно, что их взлет закончен, а значит, я должен был изменить тактику торговли.
Это было достаточно просто. На рынке быков цены, понятное дело, решительно и определенно растут. И если динамика курса какого-либо выпуска акций не подчиняется общей тенденции, следует предположить, что с этими акциями что-то не в порядке. Этого достаточно, чтобы опытный биржевик почувствовал: что-то не так. Он не должен ждать, что телеграфная лента все ему растолкует – что, как и почему. Его дело слушать ее приказ: «Сматывай удочки!», а не ждать нотариально заверенного предписания.
Итак, я заметил, что акции, длительное время бывшие лидерами небывалого подъема, перестали расти. Откатившись на шесть или семь пунктов, они замерли. Но пока что произошла только смена знаменосцев и весь остальной рынок продолжал движение вперед и вверх. Поскольку при этом ничего плохого с самими компаниями не случилось, причины остановки нужно было искать в чем-то другом. До этого момента остановившиеся акции месяцами шли вместе с волной прилива. Когда они выпали из этого движения, притом что прилив бычьей энергии все еще продолжался, следовало заключить, что для этих конкретных акций подъем окончен. Но остальные продолжали расти.