Воспоминания

Брусилов Алексей Алексеевич

Брусиловская тактика всегда отличалась высокой активностью. «Лучший способ обороны – это при мало-мальской возможности переход в наступление, то есть обороняться надо не пассивно, что неизменно влечет за собой поражение, а возможно более активно, нанося противнику в чувствительных местах сильные удары» (Брусилов).

Бои русской армии в Карпатах являли собой образцы мужества и героизма. По пояс в снегу, в лютую стужу, почти без патронов и снарядов, экономя каждый выстрел, дрались русские солдаты. Брусилов писал: «Объезжая войска на горных позициях, я преклонялся перед этими героями, которые стойко переносили ужасающую тяжесть горной зимней войны при недостаточном вооружении, имея против себя втрое сильнейшего

противника».

Из внутренних областей Германии и Австрии непрерывным потоком шли подкрепления. Подвозилась тяжелая артиллерия. Сильная ударная группа генерала Макензена прорвала русский фронт у Горлицы. Отбиваться было нечем. Началось трудное, кровопролитное отступление. Брусилов отошел на реку Буг.

Минула тяжелая зима 1915/16 года. В марте Брусилова назначили главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта. Это до известной степени развязывало ему руки, предоставляло инициативу. Бездарное верховное командование несколько ослабило свое давление на него. Окружение царя по-прежнему не любило Брусилова и опасалось роста его популярности. Для придворной камарильи генерал без княжеского, графского или баронского титула, без протекций и связей, без академического значка оставался «выскочкой» и «берейтором» [1] . Но теперь в руках Брусилова сосредоточились крупные воинские силы, дававшие ему возможность ставить и разрешать большие задачи.

1

Г. Белов. Русский полководец А. А. Брусилов. «Военно-исторический журнал», 1962, № 10, стр. 43.

1916 год проходил под знаком позиционной войны. Войска зарылись в окопы. На огромном протяжении на западе и на востоке тянулись бесконечными лентами окопы, ходы сообщений, блиндажи, волчьи ямы, проволочные заграждения, минные поля. Война ушла под землю. Если бы кто-то ничего не знающий о войне очутился между неприятельскими траншеями, он даже при самом остром зрении не усмотрел бы нигде следов человека. А между тем на расстоянии каких-нибудь 200 метров за козырьками окопов, в блиндажах и землянках кипела особая окопная жизнь, и тысячи глаз зорко смотрели вперед, подстерегая врага. Лишь по ночам тарахтели повозки и кухни, глухо рокотали автомобили, идущие с притушенными фарами, подходили санитарные двуколки и бесконечной вереницей тянулись по путям сообщений истощенные, посеревшие от окопной земли солдаты. К рассвету же опять все вымирало. Лишь изредка появлялся тихоходный неуклюжий самолет. Как комья ваты, распухали вокруг него разрывы шрапнели, и летчик спешил назад.

Фронт застыл.

Почти не продвигаясь вперед, немцы бросали в бой дивизии, корпуса, армии, перемалывая их в «верденской мясорубке». Попытки англо-французских армий перейти в наступление также не увенчались успехом. Каждый километр отбитой у врага территории стоил сотен тысяч жизней. Весь 1916 год на западе проходил под знаком оперативной безысходности позиционной войны.

Брусилов сломил обычное представление о позиционной войне и застывшем фронте. Ему удалось добиться оперативного успеха крупнейшего значения, отразившегося на всем ходе мировой войны.

Обстановка на Западном фронте была очень тяжелой. Англофранцузская армия нуждалась в помощи. Французам под Верденом с каждым днем становилось все трудней. Верденская операция поглощала несметное число человеческих жизней и огромное количество боеприпасов, военного снаряжения. Итальянская армия отступала, и Италия оказалась на грани военной катастрофы. Англофранцузское и итальянское командования требовали от России немедленной помощи. Русская Ставка вынуждена была принять решение о наступлении.

Сразу же после своего назначения главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта Брусилов взялся за разработку плана наступления. Смысл его оперативного

плана заключался в том, чтобы «навалиться всеми силами на австро-германский фронт». А для этого каждая армия выбирала один наиболее ответственный участок, каждый корпус также намечал для себя такой ударный участок. На всех этих участках должны были немедленно начаться земляные работы для сближения с противником. Даже если неприятель обнаружит подготовку к наступлению, то все равно он не сможет стянуть в одно определенное место все свои силы и, более того, не сумеет даже обнаружить направление главного удара. А главный удар намечался по городу Луцк. Его должна была нанести 8-я армия. Остальные армии Юго-Западного фронта тоже должны были нанести сильные удары. А резервы намечалось бросить туда, где будет достигнут наибольший успех.

Смелость, оригинальность и размах характеризуют этот план, разработанный Брусиловым. Традиционному замыслу нанесение удара «кулаком» по одному месту Брусилов противопоставил идею «атаки по всему фронту». Он учел неудачи своих коллег – главнокомандующего армиями Западного фронта генерала Эверта, главнокомандующего армиями Северо-Западного фронта генерала Куропаткина, а также печальный «опыт» германского командования под Верденом и категорически отказался выполнить «пожелание» Николая II придерживаться обычной тактики прорыва [2] .

2

Луцкий прорыв. Труды и материалы к операциям Юго-Западного фронта в мае—июне 1916 года. М., 1924, стр. 22—23.

Брусилов был широко образованным стратегом, следил за успехами военного искусства и военной техники, тщательно изучал ход войны и тактику врага. В частности, он первым учел особенности войны в новых условиях и ввел глубокое построение оперативного порядка и оперативные резервы. «Теперь для успеха наступления надо вести его густыми цепями, а поддержки иметь в еще более густых цепях и даже в колоннах», – писал Брусилов, разбирая сражение 12-го корпуса в районе Любачев – Краковец. Этот свой тезис он развил и применил на деле во время знаменитого Брусиловского прорыва.

Подготовка к наступлению держалась в строгом секрете. Но окружавшим царя шпионам кое-что было известно. «Августейшая» шпионка, царица Александра Федоровна, весьма недружелюбно относившаяся к Брусилову, как-то спросила его, когда намечается наступление. Брусилов ответил, что такие сведения настолько секретны, что он сам их не помнит. Царица с кислой миной вручила ему… образок! А между тем подготовка к наступлению шла полным ходом.

Перед наступлением Брусилов имел сведения, что силы противника достигают 480 тысяч человек. У неприятеля было огромное преимущество в артиллерии, особенно тяжелой, и в пулеметах. Его позиции состояли из трех хорошо укрепленных полос. Каждая полоса включала в себя несколько линий окопов полного профиля, с блиндажами, убежищами, гнездами для пулеметов, бойницами, лисьими норами, козырьками и целой системой ходов сообщений. Железобетонные и земляные блиндажи с настилами из толстых бревен предохраняли даже от тяжелых снарядов. Офицерские убежища представляли собой настоящие квартиры. Все укрепления были обнесены колючей проволокой, через которую пропускался электрический ток, и к этому добавлялись еще мины. Прорыв такой линии казался невозможным. Но Брусилов рассчитывал на тщательность подготовки и внезапность удара.

Постепенно, по ночам, началось сближение с противником. Пехота вела окопные работы, ближе и ближе подвигаясь к окопам австрийцев.

Артиллерийские наблюдатели заносили на карты и планы все, что должен был подавить орудийный огонь: пулеметные гнезда, блиндажи, траншеи. Они же вбивали в землю колышки с номерами, а к ночи у этих колышков появлялись саперы и рыли узкие глубокие ямы, оборудовали укрытия. Так была создана целая сеть артиллерийских наблюдательных пунктов.