Восстание архидемона

Гарин Александр Олегович

– Далеко же они успели уйти, - спокойно проговорил Хосек, снимая руку с плеча Отто и вытаскивая ею свой двуручник. В другой руке у него по-прежнему был факел.

– Во имя Создателя! Мы должны были задержать их! Какого демона мы бездействовали?

– Ведьма с удовольствием полюбовалась бы на нас, бьющихся друг с другом, - усатый горько покачал головой.
– Я слышал о таких штучках. Они любят стравливать храмовников. Если бы мы попытались их остановить, они бы посчитали демонами нас, не дающих им спасти несчастного ребенка...

Будь они все прокляты!

Кого конкретно он проклинал, усатый уточнять не стал. Сэр Кай вскрикнул в последний раз и умолк. Хосек поправил мешок на плече, без видимого усилия действуя той рукой, которой продолжал удерживать меч.

– Где ведьма?
– спросил он у бледного, как лик ночного светила, сэра Отто. Силясь унять дрожь, тот указал направление.

– С-совсем близко, - заикаясь, предупредил он. Усатый поддернул пояс и проверил свой меч.

– Во имя Создателя!
– обреченно выдохнул безымянный храмовник. Хосек промолчал. Он первым шагнул в указанную сторону, не выявляя признаков беспокойства. Товарищи старались держаться поближе к нему.

Постепенно лес стал редеть, и спустя короткое время храмовники вышли на опушку. Впереди, насколько было видно в темноте, вновь простирались болота, кое-где поросшие жидкими деревцами. У самого края леса на пригорке притулилась вросшая в почву хижина, кровля которой поросла мхом, и оттого была едва видна от земли.

– Это - ее логово? Она там?

Сэр Отто, к которому был обращен вопрос, с силой стиснул руками виски. Его покачивало, как от сильного ветра, хотя воздух над болотами был на удивление тих. Молодой храмовник поднял взгляд на хижину, а затем вдруг развернулся к топям и глаза его расширились от ужаса.

Над болотами словно пронесся ураган. Усатый храмовник не удержался на ногах. Отто и Хосека отнесло в другую сторону и повалило, как поленья. В ночное небо взвился огромный черный силуэт и, взмахнув чудовищными крыльями, дохнул на обреченных рыцарей струей ревущего пламени.

Миг спустя Хосек был уже на ногах. Его опять едва не сбило с ног мощным потоком воздуха, когда дракон пронесся над подожженной поляной и полетел в сторону леса, явно намереваясь развернуться. Бросив мгновенный взгляд на то, что когда-то было усатым товарищем, Хосек подхватил за шиворот стонущего сэра Отто и потащил его в кажущееся единственно возможным укрытие - в далеко отстоявшую от горящего леса хижину ведьмы. Кое-как втиснувшись в незапертую дверь и затащив товарища, храмовник бросил его на пол и спешно прикрыл дверь. Существовала небольшая надежда на то, что дракон их не заметил. Потому что если он все же заметил, надежды на спасение не было.

Хосек огляделся. Изнутри хижина представляла собой ожидаемую нору, с набросанными на пол выделанными шкурами и связками сушеных трав, свисавших отовсюду. В углу шкур было больше - должно быть, там была постель. Приглядевшись, храмовник в самом деле различил под наваленными мехами грубо сколоченное широкое ложе. У единственного, затянутого по хасиндскому обычаю рыбьим пузырем окна, стоял не менее грубо сколоченный стол, на котором громоздились разнообразные

кувшины, склянки, миски и плошки. Там же лежала раскрытая тетрадь в темном кожаном переплете. Вокруг стола в таком же беспорядке были навалены множество книг.

Хосек подошел к столу. Взяв в руки тетрадь, он в тусклом свете окна бегло просмотрел открытую страницу и, недолго думая, свернул найденное в трубку. Задрав полу мантии, он вытащил засапожный нож и бросил за стол, а в опустевшее гнездо принялся засовывать тетрадь, испещренную малопонятными рисунками и символами.

– Брат... Бьорн...

Покончив со своим занятием и убедившись, что его стараниями тетради не было видно даже при тщательном осмотре, Хосек выглянул в окно. Дракон не возвращался. Глубоко вдохнув, Хосек опустился на колени рядом с товарищем и перевернул его на спину.

Голова и руки сэра Отто сильно обгорели. Его лицо было сплошным ожогом. Кое-где даже доспех выглядел порядком оплавленым. Хосек порылся в мешке, который он умудрился не потерять при бегстве, и выудил оттуда лечебную настойку. Накапав бесценной жидкости на чистую тряпицу, он укрыл ею глаза товарища.

– Воды...

Хосек оставил лекарственный пузырек и взялся за притороченную у пояса флягу. Отто пил жадно, проливая и то и дело болезненно вскрикивая, когда его обожженные губы касались края сосуда. Наконец, напившись, он откинул голову и, с помощью товарища умостил ее на полу.

– Бьорн... благодарю. Теперь убей... такая невыносимая боль, Бьорн... убей, прошу тебя, не лечи, убей меня! Все равно... она сейчас придет сюда, и тогда... Пусть посчитает, что никто не спасся. Убей меня и уходи, слышишь, Бьорн! Она уже рядом! Ну!

Скрипнула открываемая дверь. Хосек вскочил, силясь разглядеть вошедшую. Вне всяких сомнений, перед ним стояла та, кого они столько недель искали в диких землях Коркари. Женщина шагнула вовнутрь хижины, и с ее появлением в комнате зажглись все не замеченные ранее лучины и лампадки.

– Дыхание Создателя! Это же Флемет!

Айан молчал. Он и сам видел, что это была Флемет. Не та старуха, которая лечила его раны в своей - другой, чем эта, хижине. Нынешней Флемет было не более сорока. А может, и поменее. Седина только немного тронула ее еще густые темные волосы. Уже начинавшая увядать красота все еще оставалась в ее облике, как может оставаться в небе солнце в последние дни поздней осени. Флемет была одета в добротное крестьянское платье. Ее длинные тонкие руки она сложила на груди.

– Так-так. У меня незванные гости, - ведьма ухмыльнулась, делая приветственный жест.
– Доблестные рыцари Церкви. Не сказать, чтобы я была рада видеть вас. Все же я думала, что все вы мертвы. Ну что же, раз вы уже здесь, будет неприлично вот так сразу прогонять вас прочь.

Хосек прыгнул вперед, занося меч. Но, несмотря на свою быстроту, опустить его не успел. Ведьма дернула рукой, и храмовника прижало к стене ее хижины. Переступив через стонущего на полу сэра Отто, Флемет прошла на середину комнаты, и остановилась перед корчившимся в путах заклятия Бьорном.