Восстание архидемона
Шрифт:
Демон посмотрел на одного из своих пленников. Тот хмыкнул.
– И что же ты хочешь от меня? Мое тело?
– В мире смертных твое тело лежит у моих ног. Я могу занять его в любой миг, - демон праздности шагнул ближе, останавливаясь перед капитаном Хосеком.
– Мне нужно не тело.
– Ну? Ты хочешь, чтобы я задавал вопросы, выпытывая у тебя, что тебе от меня нужно?
– Мне нужен страж, - помедлив, гулко сообщил демон.
– Вы убили моих помощников. Должен найти других. Но уйти из мира
– То есть, ты хочешь уйти и оставить меня сторожить моих же товарищей?
– не веря своим ушам, переспросил Хосек. Лица прочих невольных гостей демона выражали не меньшее удивление.
– А что я получу взамен? Ты обещаешь дать мне проснуться?
Демон прошелся между пленников, приопустив голову. Это получилось у него почти по-человечески. Полы длинного диковинного одеяния волочились по стеклянным плитам пола, но бесшумно, словно не касаясь его.
– Есть ли смысл тебе просыпаться?
– загудел он опять, заставляя морщиться тех, кто был к нему ближе.
– Что тебе твое смертное тело? Я знаю - проклятие древнего существа, более древнего, чем многие создания Тени. Много лет ему противостоял. И убивал свою плоть. Боль и лириум сильно подпортили твою смертную оболочку. Без помощи магов-целителей жить недолго сможешь. И с помощью немного лет тебе осталось. Ты пьешь настои, которые перестают помогать. Причиняешь себе увечья, чтобы боль перекрывала тягу пороков, что не ослабевает со временем. При том калечишь мясо внутри себя, и лекари башни уже не в силах излечить его. Постоянные боли уже есть. Это предвестники разложения калечного мяса, глубоко внутри. Раньше ты помнил каждого мага башни, от рождения и до кончины. Мог читать на память трактаты древних. Теперь же временами забываешь, с какой стороны ложа ставил сапоги. Это лириум, которым злоупотреблял все долгие годы. Боли усилятся, память уйдет. Потом разум. Потом придет слепота. Ты быстро умираешь, храмовник, и знаешь об этом. Так скажи теперь - зачем тебе обратно?
Хосек молчал. Молчали и остальные. Глаза Амелла выцветали белым, что было признаком сильного волнения, но не злобы. Многие в Тедасе непонаслышке знали, что творит лириум с теми, кто его пьет. Судя по многим признакам, Хосек пил его, как воду. Если демон и приукрашал что-то, то немногое.
– Ну и что ты предлагаешь?
– тише обычного поинтересовался сэр Бьорн.
– Что? Убить меня здесь, чтобы я не разлагался там?
– Нет, - в гудении демона послышались первые нотки торжества.
– Я предлагаю тебе остаться здесь и служить мне. Служи хорошо, и я сделаю тебя помощником.
– Ну, это уже ни в какие ворота не лезет!
– Ты дурачишь меня, демон, - вполне солидарный с Алистером, пробормотал храмовник. Он глядел прямо перед собой.
– Демоны не берут в услужение смертных.
– Ты не обычный смертный, - повелитель праздности почти человеческим жестом похлопал его по стеклу над плечом.
– Все вы не такие. Но твоя сила - в духе. Редкий смертный столько лет способен противиться проклятию древнего. Если все сделать правильно, со временем от долгого бытия в Тени ты можешь измениться. Сердце твое
– Он станет демоном!
– Это невозможно, - если бы мог, Амелл покачал бы головой.
– Так не бывает.
– Что вы знаете о Тени?
– демон говорил все увереннее. Даже голос его, глухой и гулкий стал звучать четче.
– Есть незыблемые вещи, есть те, что меняются. Я предлагаю сделку. Нельзя изменить ее условий. Вы все это знаете. Ты будешь жить здесь и сделаешься моим помощником, - повторил он еще раз, обращаясь теперь прямо к Хосеку.
– Не сразу. Придется долго видеть сны. Но не те, что раньше. Мне подходят любые чувства. Боль и страдания я получу от других. Ты же сможешь сам делать свои сны. Я знаю - чувствую. Столько желаний, что подавлялись год за годом. Боль, яд самоотречение. И - страдание от того, что не всегда справлялся с собой. Здесь ты сможешь исполнить любое желание. Любая прихоть. Любой сон. Без осуждений. Без наказаний. Без страдания совести. Подумай. Долгая смерть там. Агония. И покой и умиротворение здесь.
Хосек молчал. Очнувшийся Айан снова завозился в своих стеклянных оковах.
– Тебе настолько понравились наши души?
– мрачно поинтересовался он.
– Что ты готов принять к себе смертного на таких условиях?
– Тень безгранична, - демон сделал движение, словно бы пожимая плечами.
– Тварью больше, тварью меньше. Это не так важно, как кажется вам. Но и такие души, как ваши, попадают редко.
Он помолчал.
– Ты отмечен Создателем. Большая редкость, малая малость на множество смертных поколений. Создатель избирает и накладывает свое клеймо. Я вижу, вы нет. Отмеченный не сильнее, умнее, или достойнее. Он просто отмечен. Но это редкость, а редкость приятна. Он, - демон указал в сторону кусавшего губы Амелла, - стихиарий. Большая редкость, еще реже отмеченных. Пока он слышит Тень, вся Тень за него. Если бы довелось ему сделаться демоном, он стал бы высшим. И королевская кровь. Пусть даже пестованная неподобающе, она говорит за себя. Тот, в чьих она бежит жилах - всегда желанен. Пусть даже его собственная сила не так велика и... спит.
– Ты что, королевский ублюдок?
– не особо чинясь, мрачно поинтересовался Хосек. Впрочем, не особо расчитывая на ответ. Его и не последовало. Алистер молчал, стиснув зубы.
– Не пойму, отчего ты сомневаешься, - так и не дождавшись ответа, вновь заговорил демон праздности.
– Ведь то, что я предлагаю тебе, должно быть, никто не предлагал еще смертному. Подумай, что тебя ждет в случае отказа. Те же страдания, что и в жизни, из раза в раз, снова и снова, пока душа твоя не истощится, и не растворится в Тени. Или - сделаться свободным в своих желаниях и порывах. Пусть даже во сне, но - свободным.
Рыцарь молчал. Прищурившись, он смотрел в одну точку и, по-видимому, серьезно обдумывал предложение демона.
– Ладно, смертный, - когда молчание стало затягиваться, досадливо проговорил тот.
– Только потому, что мне нужен страж, а никто другой не подходит для этого. Им всем, в отличие от тебя, есть что терять. Я отдам тебе то, что тебе нужно. Что ты желаешь. Сны будешь творить ты сам, но подопечный твоих снов будет настоящим. Это мое последнее предложение.