Шрифт:
Ответственный редактор В.Н. Никифоров
Издательство «Наука»
Главная редакция восточной литературы
Москва – 1971
Тираж 2000 экз.
(2/3) – граница страниц
Предисловие
Восстание «красных войск» [1] (1351—1367) привело к падению империи Юань (1270—1368), созданной монгольскими завоевателями на землях нынешнего Китая и Монголии. Иноземцы были изгнаны из страны. После почти 20-летней борьбы, втянувшей многомиллионные массы народа, возродилась китайская феодальная империя, получившая на этот раз наименование Мин. Основателем новой династии стал один из руководителей «красных войск», Чжу Юань-чжан.
1
Имеются в виду несколько восстаний (под руководством Лю Футуна, Сюй Шоу-хуя, Го Цзы-сина и Чжу Юань-чжана, Мин Юй-чжэня и др.), участники которых носили единый отличительный знак — красные головные платки. По этой причине отряды повстанцев получили у современников общее название «красные войска» («хун-цзюнь») или «войска красных платков» («хун цзин-цзюнь»). Поскольку первое название встречается в источниках чаще, по-видимому, правильнее пользоваться им. (4/5)
Исследование истории восстаний середины XIV в. в Китае помогает раскрыть причины недолговечности монгольского ига в стране, хотя именно здесь позиции завоевателей казались особенно прочными. Без глубокого
Цель настоящей книги — воссоздать общую картину восстания «красных войск», насколько это позволяют сделать имеющиеся источники, и детально проследить ход событий в том очаге восстания, где зародились и развились силы, подготовившие восстановление китайской государственности. От рассмотрения некоторых проблем (в частности, вопрос о положении городского населения империи Юань и его роли в восстаниях) мы вынуждены были отказаться из-за недостатка необходимого материала.
Что касается источников и китайской историографии по данной теме, то им посвящена наша статья «Китайская историография восстания „красных войск"» (см. 10]. В западной и советской историографии отсутствуют специальные исследования о восстаниях конца империи Юань.
В книге даты приводятся в основном по династийным историям «Юань ши» и «Мин ши». Все географические названия употреблены юаньские, поскольку большинство из них отождествить с современными нет возможности.
В заключение считаю своим долгом принести благодарность всем товарищам, которые в ходе работы над рукописью (3/4) помогали автору советами, критическими замечаниями, сверкой переводов.
Глава I. Китай под властью монгольской династии Юань
К моменту монгольского вторжения Китай не представлял собой единого государства. Северный Китай в XII в. был завоеван племенами чжурчжэней, основавшими здесь империю Цзинь. На территории к югу от р. Хуайхэ правила китайская династия Южных Сунов. Северо-западная часть страны входила в государство Си Ся, созданное тангутами в XI в.
Все эти территории отличались по своему социально-экономическому уровню. Уже в период нашествия киданей в эпоху Пяти династий Южный Китай стал постепенно опережать Северный по темпам хозяйственного развития. Во времена Сунов и особенно Южных Сунов центр социально-экономического и культурного развития страны переместился в Цзяннань (Китай к югу от р. Янцзы).
Монгольское завоевание XIII в. еще более усугубило сложившиеся между Югом и Севером различия. Походы монголов на Северный Китай носили такой же опустошительный характер, как и походы на Хорезм, Русь и другие страны, совершавшиеся примерно в одно и то же время. Так, в результате похода Чингисхана 1213 г. на сотни километров по обеим сторонам от р. Хуанхэ и в Шаньдуне была истреблена большая часть местных жителей [67, 43]. Позднее, при завоевании империи Цзинь, монголы продолжали уничтожать население, превращать возделанные поля в пастбища, а города, оказывавшие сопротивление, стирать с лица земли.
В противоположность этому захват Южного Китая не сопровождался крупными опустошениями. Это объснялось тем, что со времени первого похода Чингисхана на Китай до падения империи Цзинь в 1234 г. прошло более двух десятилетий, а до окончательного завоевания империи Южная Сун в 1279 г. — еще почти полвека. Длительное общение с народами, находившимися в то время на гораздо более высокой ступени общественного развития, не прошло бесследно для монгольских завоевателей. Они познакомились с высокой культурой земледелия и развитыми формами эксплуатации оседлого (5/6) населения, а также с детально разработанной системой государственного управления. Предпринимая походы против империи Южных Сунов, они стремились теперь не столько к хищническому грабежу, сколько к длительной эксплуатации завоеванной страны. [1] В 1275 г. хан Хубилай, основатель империи Юань, писал: «Завоевать государство — это значит получить его земли и людей. Если же получить земли и не иметь людей, то кто будет жить на них? Ныне хочу сохранить вновь присоединенные города и селения Южных Сунов, чтобы народ спокойно занимался своими делами и земледелием, монголы ведь не знают этих [занятий]» [181, гл. 2, 12б].
1
Китайский историк Мэн Сы-мин писал, что монголы при завоевании Южного Китая «избегали убийств, приглашали чиновников и народ сдаваться и успокаивали их» [100, 18-23]. Однако другой историк, Ван Хуай-лин, полагал, что хотя завоевание Юга монголами не было таким разрушительным, как на Севере, однако и здесь нередко уничтожались города, гибло много людей [67, 42-43].
Марко Поло, путешествовавший по Китаю спустя 15-20 лет после его окончательного захвата монголами, восхищался многочисленными многолюдными и богатыми городами Манги (Южного Китая) [28, 168-169]. В то же время он писал, что на много дней пути вокруг столицы монгольского императора, находившейся в районе нынешнего Пекина, оставались лишь пастбища и леса для охоты [28, 103].
По свидетельству источников, в результате поголовного истребления населения при покорении империи Цзинь, а также массового бегства жителей на юг Северный Китай сильно обезлюдел. Если в 1190—1200 гг. население всего Китая достигало 76 млн. [16, т. I, 172], [2] из них 40 млн. — в империи Цзинь [36, 348] и 36 млн. — в империи Южных Сунов, то в 1290 г. все население империи Юань составляло 59 млн. [181, гл. 58, 1б], [3] из них в Северном Китае — лишь 6 млн., тогда как в Южном — 53 млн. [4]
2
Надо иметь в виду, что при переписи населения учитывались только налогоплательщики, т.е. в действительности численность населения была больше.
3
Сравнивая эти данные, можно видеть, что людские потери Китая в результате монгольского завоевания огромны — 17 млн. Один из современных китайских авторов, Хань Жу-линь, пытался доказать увеличение населения Китая уже в правление Хубилая (1260—1294) путем сопоставления численности населения империи Тан с данными 1290 г. Прирост в 10 млн. человек за 450 лет автор относил именно к правлению Хубилая [136, 7]. На основании этого автор делал вывод, что в эпоху Юань производительные силы страны росли из года в год.
4
В источнике указано 11 840 800 дворов (из 13 196 тыс. во всей империи).
После завоевания монголами хозяйство Северного Китая оказалось настолько разрушенным, что на протяжении всего периода правления династии Юань население этих районов жило почти исключительно за счет продовольствия, поставлявшегося из южных провинций. Когда в конце империи Юань в результате восстаний снабжение продовольствием с Юга было прервано, на Севере начался хронический голод [84; 47; 67; 181, гл. 93, 9б-11б]. О низком уровне сельскохозяйственного производства в Северном Китае по сравнению с Южным можно судить в известной мере по доходам казны в продовольствии от поземельного налога. Из годового дохода 12 114 708 ши северные провинции — Ляоян, Чжуншу (столичная), Шаньси и Ганьсу, [5] вместе взятые, поставляли только 2 638 783 ши (1 ши — 59,7 кг), тогда как одна провинция Хэнань давала 2 591 269 ши, а провинция Цзянчжэ — 4 494 783 ши [181, гл. 93, 6а]. И это при условии, что налоги в Южном Китае были намного легче, чем в Северном.
5
Империя
В период монгольского владычества положение различных групп населения Севера и Юга Китая было неодинаковым. Монголы установили в империи Юань режим национального неравноправия. Все население империи было разделено (6/7) на четыре группы: 1) монголы, 2) представители союзных им народов Средней и Центральной Азии и даже Европы, так называемые сэмужэнь [100, 30-33], которых монголы привлекали к себе на службу для управления завоеванными китайцами, 3) население бывшей империи Цзинь — китайцы, кидане, чжурчжэни и т.д. — ханьцы (ханьжэнь) [100, 33-34, 24, 105, прим. 90], 4) население бывшей империи Южных Сунов — наньцы (наньжэнь) [100, 34-36]. Ханьцы и наньцы занимали неравноправное положение по сравнению с монголами и саму в юридическом, политическом и культурном отношениях. [6] Они не имели права хранить оружие, охотиться, изучать военное дело, устраивать какие-либо сборища, даже религиозные, по ночам зажигать свет и ходить по городу или деревне. Монголы и китайцы подлежали юрисдикции разных судебных органов. За убийство монгола китаец подвергался смертной казни, тогда как за убийство китайца монгол подлежал лишь ссылке, а нередко ограничивались и более легким наказанием. Государственным языком считался монгольский, хотя делопроизводство велось параллельно на монгольском и китайском. Официально китайцам запрещалось изучать монгольский язык и языки сэму.
6
Этому посвящены большие разделы в работах китайских историков Мэн Сы-мина [100] и Ван Чун-у [72]. Их выводы изложены в «Очерках истории Китая» Шан Юэ [36, 365-368]. В последнее десятилетие ряд историков КНР пытались пересмотреть оценку монгольского господства как иноземного ига, представив его только как классовое угнетение китайских крестьян монгольскими феодалами [см. 81; 158; 170]. В частности, Гуань Вэнь-фа рассматривает «четьгрехклассовую систему» как один из видов классового угнетения [81, 75].
В зависимости от принадлежности к той или иной группе определялись политические права представителей господствующего класса. В империи Юань в основном сохранилась тщательно разработанная в Китае в предшествующие века система государственного управления. Но все ее решающие звенья — от верховной власти императора до главных должностей в органах местного управления [7] — оказались в руках монгольских феодалов. В «Юань ши» сказано: «В них (центральных и местных учреждениях. — Л.Б.) старшими чиновниками были монголы, а ханьцы и наньцы — помощниками» [181, гл. 85, 1б]. Там же имеется и другая запись о том, что наньцы вообще не имели доступа в центральные органы власти [181, гл. 187, 5б]. Эти сведения подтверждаются известным ученым середины XIV в. Е Цзы-ци, который писал, что после завоевания Китая монголами «главными высшими и провинциальными чиновниками стали люди с Севера (т.е. монголы), и среди десяти тысяч их не было и одного-двух ханьцев или наньцев. Они могли достигнуть лишь низших чинов в округах и уездах» [84, 49]. Согласно подсчету, сделанному японским историком Янаи Вагару, за всю историю монгольского господства в Китае лишь один ханец, Ши Тянь- цзэ, стал главой правительства (ю-чэнсян) (из сэмужэнь было пять ю-чэнсянов) и один — главой цензората (юйши- дайфу). К тому же Ши Тяиь-цзэ был ю-чэнсяном в 1261 г., т.е. до основания империи Юань в 1270 г. и введения соответствующих законов [100, 39, прим. 208]. [8]
7
Центральньпми пра«вительственными органами в империи Юань были: чжуншушэн (государственный совет) [см. 24, 108, прим. 111; 56, 18, прим. 9], шумиюань (главный военный совет), [см. 56, 41, прим. 15] и юйшитай (главный цензорат). Во главе чжуншушэна стояли два чэнсяна — ю-чэнсян и цзо-чэнсян (правый и левый). Ю-чэнсян был главой правительства. За ним шли четыре пинчжан-чжэнши, еще ниже — ю-чэн и цзо-чэн. Подчинявшиеся чжуншушэну шесть бу (ведомство) возглавлялись сановниками, называвшимися шаншу. Во главе шумиюань стояли шесть чжи-шумиань-ши и их четыре помощника, тунчжи-шумиюань-ши [181, гл. 96, 1а]. Юйшитай возглавляли два юйши-дайфу и их два заместителя, юйши-чжун-чэны [181, гл. 96, 15б].
Главные провинциальные органы управления назывались соответственно син-чжуншушэн, син-шумиюань и син-юйшитай. Син-шумиюань учреждались лишь в местах, где возникала военная угроза, и упразднялись с ликвидацией ее. Главные чиновники в лу и фу назывались цзунгуань, их заместители — тунчжи, начальник уезда — сянь-и. Кроме них во все лу, фу, чжоу и сянь монголы посылали своих чиновников с контрольными функциями — даругачи. (46/47)
Вся империя, кроме того, делилась на 22 дао (военный округ), управления которыми назывались сюаньвэй-сы и которые возглавлялись диригачи и юаньшуай (командующий). В каждой лу были ваньхуфу (управление десятью тысячами), а в сянь — цяньхуфу (управление тысячью). Главы ваньхуфу и цяньхуфу (помимо даругачи) назывались соответственно ваньху (темник) и цяньху (тысячник). Ниже шли байху (сотники).
8
Китайский историк Чжао. Цзи-янь утверждает, что правило назначать на высшие должности только монголов не соблюдалось строго. При этом он ссылается на японского ученого [158, 27], имени которого не называет, подсчитавшего якобы, что из 16 чэнсянов трое были китайцами, и китайцы возглавляли даже шумиюань. Нам известен только подсчет Янаи Ватару, использованный и Мэн Сы-мином. Сведения Чжао Цзи-яня, неизвестно на чем основанные, представляются нам ошибочными.