Восставшие из пепла
Шрифт:
Такой ответ не смутил первого советника и виночерпия василевса, а лишь вызвал улыбку на его безбородом лице. Погладив щеку, он произнес:
— Владелец Просека, должно быть, не знает, что настоящий зять бывшего протостратора и родственника солнценосного василевса — Феодосий перешел на сторону Мануила Камицы. И тот доверил ему всю свою конницу…
Эта новость смутила Хриза. Настоящий зять протостратора… Ну да, верно — какая она ему жена, дочь Камицы?! Скорее временная наложница. И его опасения о двуличии Камицы и вправду не напрасны. Если так, то он, Добромир…
Первый советник Алексея Ангела, уловив замешательство Хриза, четко проговорил, продолжая свою мысль:
— Поэтому
Хотя в лагере Алексея Ангела не горели костры, хотя дозорные сообщили, что император отступил в горы, воины Камицы всю ночь были готовы к обороне, ибо опасались со стороны василевса какой-нибудь коварной хитрости. Ночь была звездной, люди протостратора устали всматриваться в обманчивый мрак. Когда наступило утро, нервное напряжение спало. Камица распорядился заменить дозорных, всем остальным разрешил поспать.
Солнце поднялось на целое копье, потом еще на два, и вот оно уже висит над головами. Камица встал, поднялся на стену, долго и пристально смотрел на вьющуюся внизу дорогу. Она была пуста, войск императора нигде не было и в помине.
Камица созвал приближенных и долго держал совет. Куда ушел враг? Бегство или ловко подстроенная западня? Никто на это не мог дать ответа…
Камица решил оставить долину, где принял бой с василевсом, лишь на следующий день.
На вершине неприступного каменного хребта стояла небольшая крепость Стан, удобная для долгой «отсидки». Мануил Камица к тому же хорошо укрепил две внешние стены и входы, подремонтировал хранилища для воды. Охранять крепость он оставил верных людей.
Протостратор решил идти к этой крепости, хотя его пугала дорога через теснины. Он был почти уверен: василевс притаился где-то в ущельях, и, как только Камица выведет свои войска из долины, Алексей Ангел нападет на него. В этом случае положение Камицы будет тяжким.
Утром лазутчики донесли, что войска императора походным порядком идут куда-то на восток.
Путь к Стану был свободен.
Но все же тревога Камицы не ослабевала. Почему отступил император? Может быть, он получил плохую весть из столицы и поспешил в Царьград? Или Добромир Хриз угрожает его тылу?
Мануил Камица был далек от истины. В Константинополе было все спокойно. И Добромир Хриз, засевший в Просеке, не угрожал войску василевса. Но послы императора привезли весть о согласии Хриза на примирение, и Алексей Ангел решил не упускать такого случая. Если рухнет союз Хриза с Камицей, тогда ему легче будет справиться с протостратором…
Шел уже третий день, как Алексей Ангел разбил шатры у подножия Просека, и третий день его послы, ведя переговоры с Хризом, беспрестанно сновали между шатром и крепостью. Добромир согласился уступить василевсу Пелагонию и Прилеп, отстранить от себя дочь Камицы. За это василевс давал ему титул севаста, объявил мужем маленькой Феодоры, определил в число своих мудрых и храбрых друзей, придающих блеск его трону. Такая милость льстила честолюбию владетеля Просека, но с одним он не соглашался — с требованием василевса передать свою бывшую жену или наложницу в ромейский лагерь. Дочь Камицы со слезами на глазах умоляла Хриза отправить ее к отцу. Подобным капризам Хриз обычно значения не придавал, но тут смягчился и дал слово выполнить ее просьбу. На третий день василевс отступился от своего требования. Переговоры на этом закончились. Алексей Ангел и его новый зять поприветствовали друг друга поднятием руки. Один — сверху, с крепостной стены, другой — стоя далеко внизу перед своим красным шатром…
Прошел месяц с тех пор, как протостратор, преследуемый василевсом, заперся в крепости Стан. Отступничество Добромира Хриза сделало свое дело, боевой дух войска Камицы падал, люди разбегались. Остались лишь те, кому нечего было терять: парики, отроки, ткачи, получившие свободу преступники, проклятые своими и чужими.
Они бились с упорством, каждый раз вынуждая хорошо обученных воинов василевса скатываться от крепости вниз. Василевс с презрением глядел на грубые, хамски ухмыляющиеся со стены крепости рожи оборванцев.
Император приходил в бешенство оттого, что войска его столько времени безрезультатно топчутся у подножия Стана, а намеченный день свадьбы его внучки и Хриза приближался. Василевс уже отправил за Феодорой людей, о чем и сообщил Добромиру Хризу.
В тот же вечер Георгий Инеот ввел в шатер к василевсу угрюмого человека, прибывшего из Струмицы. Подождав, пока тот совершит положенное количество поклонов, Алексей Ангел хрустнул пальцами и сказал:
— Когда-то я простил Косту, не выжег ему глаза, потому что он дал слово служить мне. Но сколько неприятностей причинил мне Хриз с тех пор! Скажи Хрисану Косте, что если он до Петрова дня не уничтожит Хриза, то Хриз уничтожит его, ибо он все узнает о нем!
Человек из Струмицы вновь поклонился, вышел, и цокот копыт расколол тишину.
В Просеке готовились к свадьбе. Повсюду шушукались, что новая невеста совсем ребенок. Одни искренне радовались, что Хриз породнится с самим василевсом ромеев, другие откровенно и без меры льстили ему. А сам Хриз то и дело наезжал в Струмицу — Хрисан Коста после щедрой трапезы каждый раз присылал ему в постель новую девушку.
— Погуляю, эх, вволю, пока холост, — сказал Хриз своему телохранителю Хинко во время одной из очередных поездок в Струмицу.
Хинко позволил себе пошутить:
— В этом году, господин, желаю тебе счастья с внучкой василевса, а в следующем — с одной из его дочерей…
Шутка телохранителя пришлась по душе Хризу, он долго смеялся, закручивая ус…
Такого пира Хрисан Коста Добромиру Хризу еще не задавал. Два дня вино лилось рекой, жареным барашкам не было конца, песни не умолкали. Добромир Хриз сидел на пестром домотканом ковре. Двое певцов, расположившись за ним, пели старинные болгарские песни. У певцов были приятные, чуть охрипшие от вина и бессонных ночей голоса.
Время от времени Хрисан вскакивал, поднимал глиняную чашку, чокался с Хризом и двумя его телохранителями. Один из них скоро опьянел. Но Хинко пить отказывался.
— Выпей, выпей! — уговаривал его Хриз. — Мы не у чужих… Домой отправимся завтра…
С первыми петухами Хриз наконец встал из-за стола. Хрисан тоже поднялся.
— В той же комнате?
— В той же… — сказал Хрисан Коста.
Ноги у Хриза отяжелели. Он ушел с телохранителями в отведенные ему покои, велел им быть в соседней комнате, с трудом разделся. Меч он бросил у двери, одежду — у постели. Прежде чем лечь, задул большую свечу над потайной нишей во всю стену. В трещавшей голове его шевелились неясные мысли: «Какая появится сейчас? Беленькая или смуглянка?» Наконец проскрипели доски пола. Добромир прикрыл глаза и жаждал ощутить подле себя тепло женского тела. Он даже подвинулся немного, уступая место женщине. И в этот миг чьи-то сильные руки скользнули по его груди, сжали горло. Хриз попытался встать, приподняться на локтях, напряг короткое, сильное тело, но сбросить навалившихся на него людей не мог. Глухой, чуть слышный стон прорвался из его сдавленного горла.