Восставшие миры

Вилсон Фрэнсис Пол

— На самом деле сильно, — равнодушно ответил Ла Наг. — Только изо всех сил старается этого не показывать.

Он прошелся по залу, скрестив на груди руки, рассматривая собрание картин, главным образом изображавших сатиров и нимф.

— Ты, наверно, считаешь Бедекера героем? — сказал Брунин, стараясь уловить реакцию Ла Нага и не видя ничего ожидаемого.

Ла Наг дернул головой и злобно стиснул губы еще крепче, чем раньше.

— Чего ты добиваешься? Хочешь меня оскорбить? Если…

— Даже я слышал об Эрике Бедекере, — перебил Брунин. — Единолично заправляет всей горнорудной промышленностью на астероидах Солнечной системы. Богатый, могущественный,

крупный предприниматель… как раз то, что нравится толивианцам!

— Ах, вот что, — быстро остыл Ла Наг, даже не потрудившись ответить.

Брунин решил его еще немножечко завести.

— Разве он не конечный продукт того, к чему вы изо всех сил стремитесь, — свободной торговли, свободной экономики, отмены всяких запретов и ограничений? Не идеальный капиталист? Не идеальный толивианец?

Ла Наг вздохнул и заговорил с расстановкой, как бы объясняя очевидное слабоумному ученику. Брунин разозлился, но слушал.

— Эрик Бедекер никогда в жизни не выходил на свободный рынок. С помощью взяток, вымогательства и насилия пробил определенные законы, которые наделили его и принадлежащие ему компании особыми возможностями и правами в области добычи полезных ископаемых. Заставил земное правительство раздавить почти всех независимых старателей, фактически принудив их продавать руду только через компанию Бедекера. На свободном рынке ничего подобного не выйдет. Он побеждал своих рыночных конкурентов не с помощью новых решений и методов — друзья в правительственных ведомствах нашли способы выкинуть их из дела. Он испоганил все, что дорого толивианцам! Это не капиталист, а экономический роялист! — Ла Наг прервался, чтобы перевести дух, потом улыбнулся. — Впрочем, есть на Земле один закон, который даже ему никакими хитроумными путями не удалось обойти: один ребенок на одного человека.

— По-моему, его легче всего обойти.

— Нет. Из этого закона нет исключений. Он касается каждого и применяется к каждому. Он абсолютен и непререкаем, насколько себя помнит любой живущий. Разреши одному завести лишнего ребенка — независимо от обстоятельств, — и как только об этом прослышат, мигом рухнет вся тщательно выстроенная, строжайше соблюдаемая программа контроля над численностью населения.

— Да у него ведь двое детей, правда? Зачем ему еще один?

— Первенцем был сын, очередной Эрик, от второй жены. При разводе они боролись за опеку над ребенком. Бедекер дернул за ниточки, не дав жене ни малейшего шанса оставить у себя сына, хотя по земным законам он по праву принадлежал ей, выносившей его в утробе. В приступе отчаяния она отравилась и отравила ребенка.

Женившись в третий раз, он вторично стал отцом — девочка по имени Лайза была зачата в пробирке во избежание потенциальных юридических проблем в случае расторжения третьего брака, которое со временем и последовало. Дочка должна была стать гордостью всей его жизни, он заботливо готовил ее к роли императрицы своей горнорудной империи…

— Девчонку? — удивленно переспросил Брунин. — Отдать в руки девчонки управление промышленными предприятиями Бедекера?

— Жизнь заставила первопроходцев внешних миров навязать женщинам роль домохозяйки-наседки, от которой они не скоро откажутся. На Земле совсем другое дело. Так или иначе, Лайза встретила и полюбила мужчину по имени Фрей Кирович, и они решили отправиться во внешние миры. Только прибыв на Нику в целости и сохранности, она известила об этом отца, послав ко всем чертям предприятия Бедекера. Эрик старался вернуть ее

всеми возможными способами. Пошел бы, наверно, и на похищение, если б Лайза случайно не погибла во время выступления против имперского гарнизона на Нике.

— Помню! — вставил Брунин. — Почти два года назад…

— Точно. Это была дочь Эрика Бедекера. Теперь у него нет наследников. С момента бегства Лайзы он пытался добиться для себя исключения из закона «один ребенок на одного человека», но даже за свои деньги не смог его купить. И не мог улететь во внешние миры, чтоб родить там ребенка, который считался бы их гражданином, не имеющим права на частную собственность в Солнечной системе. У него осталась единственная возможность спасти свою честь.

— Какая же, позвольте спросить? — сказал Эрик Бедекер, войдя в дальнюю дверь.

— Месть.

Подобно большинству землян, Бедекер был чисто выбрит. Брунин оценил его возраст в шестьдесят-семьдесят стандартных лет, хотя двигался он как совсем молодой человек. Вид и манеры типичные для людей, попадавшихся им на глаза после прибытия из внешних миров. Отличался он только объемом. Видно, магнат астероидной горнорудной промышленности обладал не меньшим аппетитом к еде, чем к деньгам и власти. Усевшись, занял почти половину старинной банкетки, указав гостям на два кресла перед холодным камином.

— Вы оба не похожи на флинтеров, — заметил он, когда Брунин с Ла Нагом сели напротив.

— Мы не флинтеры, — подтвердил Ла Наг. — Я — толивианец, связанный с представителями Флинта.

— Как я догадываюсь, Флинт передумал насчет моего прошлогоднего предложения.

— Нет.

— Значит, нам говорить больше не о чем.

Бедекер приподнялся с диванчика.

— Разве вы не желаете свергнуть и уничтожить Империю внешних миров? — быстро спросил Ла Наг. — Разве не предлагали жителям Флинта немыслимо крупную сумму за помощь в этом деле?

Магнат снова сел, озабоченный и встревоженный.

— Это секретные сведения.

— Флинтеры рассказали о сделанном предложении группе, в которую я вхожу, — объяснил Ла Наг, передернув плечами. — Поэтому я сюда прилетел. Я могу вам помочь, хотя мне не нужны ваши деньги. Хочу только узнать, желаете ли вы стать участником и свидетелем краха Империи?

Бедекер дважды медленно кивнул:

— Желаю. Сильней, чем когда-либо думал. Она меня лишила единственного оставшегося ребенка. Теперь у меня нет наследников, нет возможности продолжить династию и начатое дело.

— И все? Вы задумали свергнуть двухсотлетнюю власть исключительно из-за несчастного случая?

— Да!

— Почему же не думали свергнуть земное правительство после смерти первого сына?

Бедекер прищурился:

— В ней я считаю виновной бывшую жену. Кроме того, земную бюрократию не свергнешь… Чтобы развязать этот узел, нужна планетарная бомба.

— Наверняка есть другие причины. Я должен знать какие, ибо мой план во многом зависит от вас. Вдобавок я рискую своими людьми и собственными средствами…

— Вы не поймете.

— Попробуем.

— У вас есть дети?

— Дочка.

Судя по выражению лица, Бедекер удивился не меньше Брунина.

— Никогда не думал, что у революционеров имеются семьи. Ну ладно… В таком случае вам будет ясно, что значит всю жизнь готовить к предназначенной роли дочь, которая удирает на ферму на самом краю мироздания!

— Дочь — не собственность. Вы от нее отреклись?

— Она не обращала на это внимания! Без конца твердила… — Голос магната прервался.