Восточная Империя
Шрифт:
Он постепенно осознал, что удар по крыше был похож на звук мелкого предмета, упавшего с большой высоты. Часовой снова был рядом. Рольф заставил себя спокойно лежать на соломе, пока человек не прошагал мимо. Не успел охранник скрыться из виду, как упал новый камешек, на этот раз на брусчатку перед камерой, слабо звякнув о прутья решетки; Рольф не смог его разглядеть, но у него не оставалось сомнений по поводу происхождения этого звука. Он подскочил к двери, вытянул руку, схватил свою рубашку и подвигал ею из стороны в сторону по крыше. Затем быстро втащил надпись в камеру, оторвал камни и выбросил их наружу. Он затер
У него были деятельные и внимательные друзья. Он не был забыт, не был совершенно одинок. Он плотно запахнул на себе рубашку. Только тогда до него дошло, что он дрожит не от холода и не от страха, а от торжества, которое нужно было держать при себе.
На следующий день Рольф упражнялся с таким усердием, что удостоился нескольких скупых похвал от своего инструктора. Следующей ночью Рольф не делал никаких попыток сигналить снова — это было слишком опасно, и ему нечего было сказать — но он лежал с широко открытыми глазами, прислушиваясь, до того часа, когда прошлой ночью произошел обмен сигналами.
Клик, клик, клик. Раздалось три слабых удара о крышу, разделенных равными промежутками времени. Он рывком сел, затем выждал, опершись локтем о солому. Ждала ли птица его ответа? Он подошел к двери, высунул руку наружу и трижды медленно покачал ею из стороны в сторону. Затем лег отдыхать, прислушиваясь, но никаких новых сигналов сверху не последовало.
Распластавшись у вершины пологой дюны и глядя поверх ее гребня, Томас различал темное, похожее на остров, пятно Оазиса Двух Камней, раскинувшегося перед ним в лунном свете, — его ближайшая граница находилась менее чем в ста метрах от него. Ночь делала контуры огромного круга плодородной почвы расплывчатыми и придавала ему полумагический вид. И все же, поскольку Оланта просветила его на этот счет, Томас мог различить, где располагаются отдельные части селения.
Большая часть территории Оазиса была занята широким внешним кольцом обработанных полей. Захватчики, как рассказала Оланта, сперва хотели огородить весь плодородный круг, но здесь, в пустыне, были сложности со строительными материалами, и они сосредоточились на завершении внутренних работ.
Все фермерские жилища — полу-постоянные строения из деревянных остовов и натянутых шкур — теснились на одной стороне центральной площади Оазиса, а вокруг них была выстроена крепкая ограда. В этом лагере люди Оазиса могли с заходом солнца запираться на всю ночь. И как днем, так и ночью усиленные конные и пешие патрули солдат Замка прочесывали поля и тропы по периметру орошаемой земли.
Распластавшись на дюне, где лежал Томас, и на соседних с ней к западу и к востоку, в безмолвии отдыхая после тяжелого перехода, приведшего их сюда от гор, затаилось двести человек мужчин и женщин из его штурмового отряда. Оланта лежала слева от Томаса, Мевик — справа; их лица были измазаны землей для ночной атаки так, что напоминали физиономии каких-то резных меланхолических демонов.
Рядом с Мевиком лежал Лофорд, и в тишине до Томаса доносилось его легкое сопение. Волосы Оланты, развеваемые ночным ветерком, касались щеки Томаса. Она прижалась к нему, чтобы что-то прошептать, и вытянула, указывая, руку. Там, куда она показывала, в центре Оазиса, располагался
Томас знал, что над Оазисом, неразличимые глазом человека или рептилий, теперь вились птицы. Они отмечали для него позиции вражеских патрулей; после начала атаки на птиц возлагалась обязанность не допустить, чтобы хоть один враг, двуногий или крылатый, спасся. Известие о нападении этой же ночью или даже утром переполошило бы весь Замок; Вольный Народ намеревался отдохнуть в Оазисе еще один день и одну ночь прежде, чем начать переход, который станет прологом к решающей битве за Слона. Сегодняшняя битва могла стать решающей только в том случае, если бы Вольный Народ потерпел поражение.
— Передайте снова, — прошептал Томас, повторив приказ вправо и влево. — Никакого огня. — Любое пламя наверняка привлечет внимание далекого Замка; утром прилетят рептилии, узнать, в чем дело, а после рептилий прискачет кавалерия. Экумену не потребовался бы никакой Слон, чтобы выиграть битву днем и на открытой местности.
К Томасу подполз Лофорд. Несколько минут тому назад Великий спустился с дюны, и теперь он вернулся, заняв место между Томасом и Мевиком. Колдун двигался, подумалось Томасу, тихо, как запряженный в плуг вол. Но даже он не мог поднять слишком большого шума на мягком песке, хотя теперь это и не имело особого значения.
— Я пытался и так и сяк, — мягко пророкотал Лофорд, со всего маха плюхаясь на песок рядом с ним. — Но обстоятельства не благоприятствуют магии. Думаю, обнажено слишком много клинков.
— Даже природная волна? — Томасу нужна была любая помощь, какую он мог получить, а он знал, что Лофорд имеет власть над природными волнами.
Лофорд покачал головой.
— Я мог бы поднять хорошую волну в пустыне. Но не ночью. Пустыня — это прежде всего день. Солнце, жара, порывистый ветер, швыряющий пригоршни песка, — о, я мог бы постараться, чтобы доставить тебе удовольствие! Но не ночью. — Голос колдуна звучал виновато.
Томас осторожно тронул его плечо.
— Я особенно и не рассчитывал на твои силы сегодня ночью. Песчаная волна больше понадобится, чтобы заслонить нас, когда мы будем пересекать пустыню, двигаясь к Замку, днем позже. В том случае, если Грозовой Камень вызовет недостаточно сильный дождь, чтобы мы могли в нем скрыться.
— Я все думаю об этом переходе; бросать вперед Камень, чтобы все время шел дождь и притягивались молнии! Это потребует такой же отваги, как любая битва. А ты еще хочешь, чтобы и волна составила нам компанию. Ого!
— Ш-шш! — прошипел Мевик.
Очень тихим шепотом Томас добавил:
— И мне думается, что так или иначе нам больше не придется вести сражений в болоте.
Вниз безмолвно, словно призрак, спланировала тень, и на дюну рядом с Томасом опустилась птица. Гордо расправив крылья, она доложила, сколько и где вражеских патрулей. Томас торопливо принял решение и по цепочке передал приказания командирам отрядов. Одному из отрядов он приказал выдвинуться к западной оконечности Оазиса, чтобы быть готовым перехватить любого, кто попытается бежать по направлению к Замку.