Восточная война
Шрифт:
С тревогой, наблюдая за наползавшим на них противником, генерал-майор Штольц твердым шагом обходил поредевшие шеренги своих солдат. Усталые, измотанные непрерывными схватками с врагом, они пытались шутить при виде раненого командира.
– Ну что, ребята, покажем французам второе Бородино!?
– спрашивал Штольц солдат, и те неизменно отвечали, что обязательно покажут.
– Нам всё едино, какого Наполеона бить! Хоть первого, хоть второго, хоть третьего. Всех перестреляем во имя Отца и Сына, и святого Духа, - зубоскалили солдаты.
– Лишь бы патронов хватило!
Одержав несколько побед благодаря прусским винтовкам, теперь солдаты свято верили в свою силу над врагом и были готовы сражаться хоть со всем светом.
И вновь, в который раз за этот день, русские цепи открыли губительный огонь по наступающему на них противнику. Каждый выстрел бородинцев находил свою цель в плотном строю врага, сноровисто выкашивая один ряд за другим.
Выставив вперед сталь штыков, и четко отбивая задаваемый барабанами походный шаг, воины императора упорно продвигались, не смея остановиться. Напрасно многие офицеры, догадавшиеся о причине поражения англичан, с надеждой ожидали от своего генерала каких-то приказов, которые смогут в корне изменить их незавидное положение. Так же как и его высокообразованные предшественники, Бланше не видел никакого иного выхода из сложившейся ситуации кроме лобовой атаки. Блестящий выпускник парижской академии, он не мог отойти от тех шаблонов мышления, которые были вложены в его голову, и потому, твердо сжав свои мощные челюсти, генерал упорно гнал солдат вперед.
Продвигаясь вперед, французы щедро разбавляли цветовую палитру среди безжизненных тел, обильно устилавших крымскую землю. Не смея ослушаться приказа генерала, они страстно мололи бога, что бы ужасные ружья русских наконец-то замолкли, но господь был глух к их молитвам. Уже приноровившись к прусским винтовкам, бородинцы привычно передергивали их затворы, вгоняли бумажные патроны и, выхватив из вражеского строя новую цель, стреляли, стреляли, стреляли.
Сознательно урезая помощь батальонам Штольца, Ардатов стремился создать генералу Реаду все условия для скорейшего взятия Федюхиных высот. Его солдаты не имели прусских винтовок и в наступление на вражеские позиции, им предстояло идти плотными колоннами.
Хотя, готовясь штурмовать Севастополь Пелесье забрал всех толковых генералов в свои штурмовые отряды, Жерома Гербильона нельзя было назвать "второсортным" генералом. Не блистая талантом стратега, он относился к числу так называемых середняков, на которых прочно держится остов любой армии мира.
Едва только русские напали на Трактирный мост, как Гербильон немедленно отправил тревожного гонца в ставку главнокомандующего за подкреплением и приготовился к отражению возможной атаки врага.
Когда стало ясно, что англичане разбиты, и русские могут ударить в тыл его позиций, генерал поспешил выдвинуть против них все имеющиеся у него резервы вместе с несколькими пушками. Появление русских колонн идущих на штурм французских позиций со стороны Инкермана не стало для Гербильона большой неожиданностью.
Склоны Федюхиных высот, обращенные к Севастополю были пологими в отличие от тех, что были обращены в сторону Черной речки. Однако это отнюдь не означало, что наступление на них для колонны Реада было из разряда приятной прогулки. Французы, занимавшие высоты, были лучшими солдатами Европы, и при поддержке своей артиллерии, смогли нанести огромный урон любому противнику штуцерными пулями и картечью, находясь вне зоны ответного огня. Так было и на этот раз. Едва только колонна Реада приблизилась к французам, они обрушили на противника шквал убийственного огня. Теперь русские щедро платили своей кровью за каждый шаг вперед.
Поручик Томич вовремя заметил начало боевых действий между колонной Реада и тылами французов, о чем он незамедлительно просигналил Ардатову, вывесив на стропах шага желто-белый флаг.
– Ваше превосходительство, генерал Реад вступил в сражение с французами!
– бойко доложил Ардатову специальный офицер связи. Граф немедленно приложил к глазу подзорную трубу и убедился в правдивости слов докладчика.
– Подтвердите получения сигнала и передайте приказ генералу Липранди об атаке центральной позиции неприятеля, - распорядился Ардатов, и офицер направился к сопке сигнальных флагов, с помощью которых он общался с Томичем. Перед тем как отправиться в дело, поручик в течение нескольких дней проходил специальную подготовку, а затем сдавал графу экзамен по правильности прочтения сигналов с воздуха, которые для удобства дела раскладывались прямо на земле.
Томич очень ответственно подошел к порученному ему делу, сражение длилось уже несколько часов, а он не допустил не одного промаха при передаче сигналов. Вот и теперь, четко прочитав приказ командующего, он незамедлительно вывесил черно-красный флаг, означавший лобовую атаку Федюхиных высот. Прошло некоторое время, и Липранди просигналил наблюдателю подтверждение получения приказа, о чем поручик немедленно известил Ардатова.
Готовясь к сражению, Михаил Павлович очень надеялся, что Реад сможет самостоятельно захватить французские позиции, и необходимость лобового удара отпадет сама собой. Однако ситуация складывалась таким образом, что Ардатов все же был вынужден бросить солдат на Федюхинские кручи.
Две белых ракеты, высоко взмывшие в синее небо, разом пробудили стоящие у Трактирного моста русские части. Первым в бой предстояло идти батальонам Волынского полка во главе с полковником Третьяковым, постигшим премудрости новой тактики графа Ардатова.
Развернувшись в несколько цепей, пехотинцы бросились на штурм вражеских позиций, которые немедленно окутались пороховым дымом выстрелов. Залпы французских штуцеров уверенно выбивали первые ряды атакующих волынцев. Выстрелы картечи разрывали живые солдатские цепи в клочья, а чугунные ядра ужасно калечили несчастных людей.
Потери русских пехотинцев были значительными, но они были бы еще больше, если бы они шли в атаку плотным строем. Только здесь, в свистящем и грохочущем аду солдаты понимали все преимущество новой тактики, когда пули и ядра пролетали мимо них, унося прочь страшную смерть.
Меньше половины солдат первой цепи добралось до отметки в сто шагов, откуда они смогли дать по врагу свой первый залп. Еще меньше человек добралось до первой вражеской траншеи, и уж совсем единицы уцелели в яростной схватке с врагом. Однако своей смертью они спасли всех остальных, кто упорно следовал за ними и кто сторицей отплатил неприятелю за их гибель.
Лобовая атака на Федюхины высоты была начата в самый нужный момент для истекающей кровью колонны Реада. Застигнутый ею врасплох Гербильон, не смог быстро и правильно оценить изменившуюся ситуацию и потерял нить управления боем. Француз принялся лихорадочно тасовать пушки и пехотинцев, перебрасывая с одного места на другое, а затем возвращал их обратно.
Будь натиск противника не столь яростным или, если бы атака шла только с одного направления, Гербильон без сомнения смог бы отстоять свои позиции, однако жизнь не имеет сослагательных наклонений. Непрерывно атакуя французов с фронта и тыла, русские пехотинцы крепко сжимали свои клещи, упорно продвигаясь вперед.