Восточный фронт
Шрифт:
Он слышал, что в Германии - Геббельс в бункере в Берлине со всей семьей, и детьми сдох, им яд дал, сам застрелился. Это еще как-то понять можно, "чем вспоминать, что был подобный папа - уж лучше стать с пеленок сиротой", ну вот представить, что у Гитлера дети были бы, в малолетстве, и наши бы не тронули - и как им после жить, когда вырастут? Но этим-то простым японцам с чего нас так бояться?
Да и глупо к тому же. Чем детей убивать, и самим следом - так, цинично говоря, лучше за углом притаиться с вилами или топором, чтобы как враги войдут, хоть одного успеть с собой... Да и те мужики с дубьем, могли ведь спрятаться и внезапно броситься, или мирными поначалу притвориться и вдруг напасть - все равно погибли бы все, но и у нас могли бы быть потери. Ну а так, пробежать метров четыреста, сколько там было, под плотным огнем, шансов нет никаких, там одна ЗСУ может роту выкосить, ну а батарея их, еще минометы, и под две сотни ПК и АК? Будто для японцев и победа была не важна - а лишь бы самим умереть. Зачем?
И тут политрук заметил старика японца, спокойно чинившего сеть возле своего домика. Замполит сорвался, слишком уж велик был контраст между этим тихим кошмаром повесившихся мирных людей и этим стариком, буднично занимавшимся привычным делом. Он сам толком не помнил, что он кричал старику, что-то вроде: 'Что у вас, гадов, творится - детей повесили, а, ты, старый хрен, которого черти обыскались, небо коптишь!'. В конце концов, офицер 'выпустил пар' - и собрался идти дальше, дел было полно. И тут старик, невозмутимо слушавший его крики, спокойно спросил, на не слишком плохом русском, хоть и сильным акцентом: 'Ваше благородие, Вы хотите знать, что случилось?'.
Старший политрук был поражен - но, придя в себя, и, объяснив рыбаку, что к советским офицерам так не обращаются, попросил объяснений. Оказалось, что рыбак родом с севера Хоккайдо, в 80-е годы прошлого века перебрался жить во Владивосток, где и ловил рыбку - а, заодно научился говорить по-русски. Так он и жил - до 1904 года, когда Божественный Император повелел всем японцам вернуться на родину, перед самой войной. После войны рыбак перебрался с семьей на южный Сахалин, или, как его называли сами японцы, Карафуто.
– Дед, так скажи толком, что произошло?!
– Понимаете, вы, русские, считаете себя таким же народом как и все прочие. А мы, японцы, избранные Богиней Аматерасу. Находимся под ее покровительством, и нами правит ее прямой потомок, Божественный Микадо. И за все время от начала времен никогда еще враг не вторгался на священную землю Ямато, разве что во времена Хубилая - но захватчики тогда же были истреблены Божественным гневом.
– Дед, это-то тут причем?! Я тебя совсем не об этом спрашиваю!
– Понимаете, это законы мироздания, в которых не сомневается любой японец. Которые не нуждаются в доказательствах - само сомнение, это уже кощунство! Боги насылают на Японию природные бедствия - но зато обязуются быть на нашей стороне в споре с любыми низшими народами. И когда чужие, варвары, гайдзины топчут нашу землю - это означает лишь одно. Боги отвернулись от нас, и больше не защищают наш народ. А когда рушится мир, зачем жить? Так сказал нам староста, и мы должны были выполнить его волю!
– Это с какой стати Сахалин, ваша земля?! И ваш сельский староста велел мужикам с топорами идти на наши пулеметы, а бабам с детьми вешаться - а вы пошли, как бараны на бойню?
– Молодой офицер, я вам рассказываю, как устроена жизнь нашего народа - без этого вы ничего не поймете! Понимаете, у нас Император другой, не такой, как ваш царь Николай, в старые времена; ваш царь - просто царь, человек на троне, с которым можно не соглашаться, против которого можно даже бунтовать, как ваш народ сделал; наш Император - живой Бог, это основа жизни каждого японца; его приказ немыслимо не выполнить - это даже не закон, который можно нарушить, это именно воля Бога. Потому, у нас даже мятежи бывают исключительно за лучшее понимание и толкование Императорской Воли! А та земля, на которую ступил хоть раз Император, становится неотъемлемой частью, Японии, в понимании любого японца. Вот отчего Император никогда не совершает зарубежных визитов, чтобы наш народ не потерял лицо, ведь тогда мы должны будем признать территорию, где он был, своей, и идти за нее воевать!
– А при чем тут ваш император, который про ваш поселок и не слышал?
– Молодой офицер, если Император наш живой Бог - то те, кто поставлен им нами править, все наши начальники, от министров и генералов, до сельских старост и командиров ополчения в любой деревне, тоже говорят не свои слова - считается, что они доносят до простых японцев волю Тэнно, Божественного Императора. И противиться им - все равно что пойти против Бога. Тем более, если наши Боги отвернулись от нас. В наших священных книгах записано, что это значит, настал час Последней Битвы, когда Аматерасу заберет на небо достойных. И это будет то, что вы называете раем - а прочим, зачем жить никчемной жизнью на проклятой богами земле? Что до смерти, то мы, японцы, относимся к ней намного легче прочих народов. В любой миг земля может разверзнуться под ногами, или прийти большая Волна, или твой дом будет разрушен тайфуном. И я помню совсем недавние времена, когда мы сами убивали своих стариков, детей, калек - в голодный год, когда еды не хватало на всех. Потому, для нас грань между жизнью и смертью тонка и призрачна - было время жить, пришел час умереть.
Замполит не верил своим ушам - но, глядя на старика, он понимал, что тот говорит ему чистую правду. То, что говорил старый рыбак, производило впечатление полного сумасшествия - но, то, что он только что видел своими глазами, тоже было настоящим безумием. Одно безумие соответствовало другому - поэтому он и поверил старику, хотя это и было дико для него. А впрочем, разум тут же подсказал ему объяснение. Японцы такие же люди, как и мы - только головы у них напрочь засорены гремучей смесью из доморощенного фашизма и поповско-монархической пропаганды. "Высшая раса, избранный народ", и еще "царь-батюшка, непогрешимый помазанник Божий" - знаем хорошо, что это такое! Сейчас, как сила не на их стороне, то овечки, головы склонили - а было бы наоборот? В Харбине живых людей на опыты резали, как крыс или хомячков - еще в Совгавани агитматериалы показывали, после чего в батальоне дружно решили, что в плен к самураям лучше не попадать, это страшнее, чем к фрицам! И был грех, здесь разозленные морпехи нередко стреляли даже в тех японских солдат, кто уже бросил оружие и поднял руки - но по отношению к мирному населению, и это замполит хорошо помнил, действовал строжайший приказ, не допускать бесчинств!
– Спасибо, отец, ты мне очень хорошо объяснил, в чем дело. Скажи теперь вот что - как нам предотвратить эти самоубийства? Ведь не все же покончили с собой? Ты живой - и мы еще нескольких баб с детьми нашли. И никто у нас их тронуть не посмеет - мы в безоружных не стреляем!
Тут замполит немного покривил душой. Потому что час назад видел два трупа у двери одного из домиков - старики, мужчина и женщина, в темных одеждах, обоих срезало одной автоматной очередью, зачем? Ведь у них не было никакого оружия, даже палок! Замполит доложил об увиденном начальнику Особого отдела, тот отнесся серьезно и пообещал разобраться, какое подразделение наступало по той улице, и при каких обстоятельствах это произошло. Если при штурме, тут и впрямь могли стрелять во все, что показалось подозрительным - и имела место случайность, неизбежная на войне. Но если убийство произошло уже после, когда поселок был захвачен, и не вызывалось никакой военной необходимостью - это преступление, за которое виновные должны быть наказаны!
– Я слишком долго жил у вас и успел заразиться вашим духом - ответил старик - а кто-то просто хочет жить, вот и все. Даже японцу, и выполняя волю Тэнно, очень страшно - убить себя, своих близких, родителей, детей. Я могу предложить вам лишь одно - захватывайте наши поселки, города быстро! И потом обязательно собирайте жителей, говорите им, что вы новая власть - и требуйте жить как прежде, сохраняя порядок. Мы, японцы, привыкли подчиняться власти - это может подействовать'.
– Но твердо ты этого не можешь сказать, отец?
– спросил старший лейтенант.