Восточный фронт
Шрифт:
С. — Может быть, все дело в том, что у них основная война на суше длительное время шла в Китае — для китайцев и этого хватало?
Т. — Знаете, а может быть, что Вы правы. Сам я в Китае не был, но у меня земляк воевал в Маньчжурии, в самом конце они видели части китайских коммунистов. Он рассказывал — идет такое воинство, числом в наш полнокровный батальон, одна винтовка на двоих — троих бойцов, на всех пара станковых пулеметов и то ли четыре, то ли пять ручных. Ни минометов, ни ПТО не было. Если у китайцев это тогда было нормой, то 37–мм пушка предпочтительней более мощной системы — на пулемет ее хватит, а за счет намного большего боекомплекта она сможет уничтожить в разы больше целей.
Но мы-то не китайцы! И против окопавшейся пехоты калибр 37 явно слабоват, да и стрелять вверх из танковой пушки неудобно, и приборы наблюдения у них были полный отстой, а то и вовсе без них, смотровые щели в броне, очень "удобно", особенно ночью! Мы же, как привыкли, первым делом грамотно отсекли их пехоту от танков — и тут они не придумали ничего лучше, чем пойти напролом.
С. — Сергей Гаврилович, Вы хотите сказать, что японские танки просто пошли на нашу неподавленную оборону? Легкие танки — на сидящую в окопах морскую пехоту, с РПГ? Почти слепые ночью, и без пехотного сопровождения?
Т. — Именно так. Только не спрашивайте, почему они так сделали — я не знаю ответа. Мы потом с ребятами гадали, почему они сделали такую глупость. Ну не могли же они всерьез рассчитывать, что мы испугаемся танков и побежим — союзники — немцы должны были рассказать про Зеелов? Про РПГ они тоже знали — уже позже, на Урупе, мы сталкивались с японскими копиями 'фаустпатронов'. Не могли они не понимать, чем кончится такая атака — и, все-таки пошли в нее.
С. — Сергей Гаврилович, мне встречалось в трудах японских историков — поскольку подполковник Икеда был фанатиком, он хотел умереть за своего императора, вот и повел своих подчиненных в самоубийственную атаку.
Т. — Ну хорошо, давайте разберем подробно эту версию. Вот у Вас есть хоть и плохонький, укомплектованный вконец устаревшей техникой, но, все же танковый полк. Ни отбиться, ни уйти с Шумшу никак не получится — можно либо сдаться, либо погибнуть в бою. Сдаваться не будем, значит, остается одно — продать жизнь подороже. Я, конечно, не танкист — но я бы приказал подчиненным работать из засад, чтобы подловить нашу легкую технику, или постарался бы прорваться в наши тылы, например, к позициям тяжелой артиллерии. При некотором везении четыре десятка легких танков там такого бы могли наворотить, что мало бы нам не показалось. Логично я рассуждаю?
С. — Да, Сергей Гаврилович — но японцы считают, что Икеда хотел погибнуть за императора, что и сделал.
Т. — Но это же глупость! Наши ребята тоже, бывало, шли на верную смерть за Родину, за товарища Сталина — но всегда старались прихватить с собой как можно больше фрицев. Умирать за Родину надо не просто так, а с пользой для Родины — а тут получается, что кадровый офицер не только не погиб за Отечество с толком, а нанес ему немалый вред, попусту угробив технику и подготовленных бойцов. Не верю я в такое — Икеда все ж был не сопливым мальчишкой — прапорщиком с бреднями в пустой голове, а целым подполковником, прослужившим наверное, лет двадцать, до своего чина?
Так вот, японцы прибавили газу и пошли на высоты. Стреляли "в белый свет, как в копеечку", поскольку танковые пушки на подъеме смотрели в небо. Мы спокойно дождались, когда они подошли метров на 30–50 и прицельно ударили из РПГ. Цели распределили заранее — по каждому танку било несколько гранатометов, с короткой дистанции, попали почти все. Тут и "тиграм" бы хватило, а японские легкие жестянки с противопульным бронированием просто рвало на части! Настолько, что даже на выставку трофеев нельзя, по причине нетоварного вида.
Упорство у японцев было, это да. Немецкая пехота в подобной обстановке, когда мы всю их броню сожгли, однозначно, откатилась бы на исходные, и вызвала бы артподдержку. А тут, японцы из танкового десанта, залегшие под нашим огнем, воспользовались тем, что мы к ним внимание ослабили, сжигая их коробки, и бросились к нашим окопам. И даже успели проскочить почти половину расстояния, прежде чем мы открыли огонь. И вступить с нами в ближний бой — те, кто уцелел. Но эта часть сражения была для нас намного легче, чем первая атака — теперь нас было примерно поровну с японцами, так что перебили мы их намного быстрее и с намного меньшими потерями, чем предыдущих. На некоторых участках даже не дошло до штыков — гранатами и пулеметно — автоматным огнем всех положили. А вот от огня танков у нас потери все ж были — два трофейных "ганомага" подбили, и четыре МТ — ЛБ. Разменяли, на свой танковый полк!
С. — Сергей Гаврилович, а сколько всего японских танков сожгли, Вы знаете?
Т. — Я это точно знаю — у меня приятель их считал: 14 танков уничтожили ребята из группы поддержки, это "ганомаги" с зенитками, и машины с КПВТ, а 25 машин разнесли мы. Мы потом шутили, что трижды 'чертова дюжина' оказалась для самураев чистым несчастьем.
С. — Японцы пишут, что в атаке участвовал 41 танк — значит, что два танка все же уцелели; может быть, они спаслись бегством?
Т. — Не думаю — вот чего за японцами точно не водилось, так это трусости. Дрались они насмерть, это — правда. Другое дело, что храбрость не заменяет воинского умения и не может компенсировать отсутствие необходимого вооружения, это да. Но если бы они были обучены и вооружены наравне с нами или отборными немецкими дивизиями, то стали бы страшным врагом для кого угодно — храбрости, самоотверженности, дисциплинированности, стойкости самураям не занимать, они по праву считаются настоящими бойцами и отменными солдатами. Так что в бегство японских танкистов верится плохо — не бегали самураи с поля боя, не было такого.
Могло быть другое — танки сломались по дороге, командир приказал экипажам ремонтироваться своими силами. До утра не успели — а после угодили на прицел нашим летчикам или танкистам. Вот этим и может объясняться нестыковка.
А японцев там положили много. Помню картину утром — их трупы лежали так, что местами земли не видно. И я не представляю, что с ними после сделали, чтобы не было санитарных проблем, обычно ведь пленных этим заниматься заставляют, но мало их мы взяли на Шумшу. Слышал, что там просто танковым бульдозером все сгребали в яму и засыпали. Это к теме "японских воинских захоронений", о чем их политики сейчас кричат.
С. — А гражданское японское население на Курильских островах было?
Т. — Когда мы на следующий день вошли в Катаоку, это главный поселок на Шумшу, там вообще никого не было, кто живой остался, на Парамушир сбежал. А дальше — вот встречались нам иногда какие-то отряды в штатском, по выучке и вооружению (вернее, их отсутствию), на ополчение похожи. Били мы их, что еще делать. А вот чтобы женщины, дети — лично я не видел. Хотя наверное, были, хотя бы семьи офицеров, не монахи же там служили?