Восток. Запад. Цивилизация
Шрифт:
Он сам снимает маску, чтобы пристроить её на низенький столик, инкрустированный аметистами. Рядом со шкатулкой, в которой лежат её, Доротеи, драгоценности.
Много драгоценностей.
И даже если с ребенком не выйдет, она останется очень и очень обеспеченной дамой.
– Пожалуйста, - она сама помогает ему повернуться. И пальцы тянутся, трогают щеки. Скользят по ним, по высоким скулам. По носу с характерною горбинкой. – Ты такой… красивый…
А Эва кричит.
Кричит и крик возвращает ей
– Хватит! – крик Эвы разрывает мелодию.
Она превращается в птицу. Она не хочет, не хочет… она устала! И вообще это все – не для хрупкой леди. Это все…
Крылья поднимают её выше.
И вышел.
И… и когда сил не остается, они подламываются, и Эва падает.
Почти.
Её успевают подхватить на лету когтистые лапы. А черные крылья надежно отсекают драконью тень. Сердце колотится часто-часто, но уже не от боли или волнения. Скорее потому что теперь ей нечего бояться.
И не о чем беспокоиться.
Потому что…
Ворон опустился на самый край утеса. И там, внизу, кипело море. Оно было именно таким, как в книгах, диким, злым и готовым обрушить берег. Но скала держалась. И Эва, обернувшись человеком, подошла к самому краю, раскинув руки. Даже здесь, на изнанке, воздух был ледяным. И Эва вдохнула его полной грудью, чувствуя, как холод проникает внутрь, очищая и обжигая.
– Я была там, в доме, - сказала она. – И Тори тоже. Тори взяла дудку…
– Мы слышали. И боюсь, что не только мы, - Эдди тоже стал собой. – Она сильная.
– Это плохо?
– От нее зависит. И только от нее. Но нам пора возвращаться.
– Я… - возвращаться не хотелось совершенно. – Я видела его лицо. Человека в маске.
Она всхлипнула и поспешно смахнула ладонью слезинки.
– Он… он очень похож. Точнее сын на него так похож. А он его убить собирается… почему?
– Кто знает, - Эдди протянул руку. – Расскажешь?
Конечно.
Как иначе.
– А… ты?
– И я расскажу. Но там. Нам пора возвращаться.
– Тори…
– Тоже вернется, никуда не денется.
А рука его была теплой даже в этом безумном сером мире. Эва с благодарностью оперлась на неё. И все-таки обернулась. Почему-то именно сейчас уходить не хотелось. Совершенно. Там… там беседка и Тори будет. И матушка появится…
Отец. Брат.
Милисента… нет, против нее Эва не имеет ничего плохого, но…
– Мы вернемся, - странно, что он понял, хотя Эва ничего-то вслух не сказала. – И я покажу тебе одно место… тебе понравится. Надеюсь.
Конечно, понравится. Эва в этом всецело уверена.
А потом все-таки сделала шаг.
Из мира.
И нисколько не удивилась, обнаружив, что Тори уже там. Сидит
– Долго вы, - сказала она недовольно.
Болела голова.
И тело все. Особенно плечи. Будто Эва на самом деле летала. И спина тоже. И горло. И снова голова. Кружилась. Именно поэтому Эва и оперлась на руку Эдди.
– Спасибо.
– А там, между прочим, случилось чего-то, - меланхолично продолжила Тори, все так же покачивая ногой.
– Что?
– Понятия не имею… громыхнуло. И огонь до небес. А потом все засуетились, забегали.
– Ты… тут давно?
– Минут пять как, - она убрала дудочку и проворчала. – Кстати, рожи у вас слишком уж довольные… бесит!
Эве бы усовестится, но почему-то не выходило. Вместо этого улыбка еще шире расползлась.
Глава 42 В которой джентльмену поступает сомнительного свойства предложение
– Милисента, ты уверена? – Чарли мучили сомнения. И еще у него болела голова. То ли от проклятья, то ли от перенапряжения, потому как там, на поле, он выложился прилично.
Может, оно как-то и повлияло?
В общем, он, конечно, не жаловался, но я все равно чувствовала и боль его, и эту вот усталость. И раздражение, которое Чарли давил.
– Уверена. Но если хочешь, останемся, - я взяла мужа за руку.
А если и вправду что-то там нарушилось?
От силы. От твари той… от… от того, что проклятье древнее, а накладывали его теперь, и как знать, правильно ли все сделали?
Вдруг там чего не дочитали или недопоняли? Буковки перепутали. Слова. Мало ли.
– Все хорошо, - соврал муж.
– Врешь, - я посмотрела в глаза. – Тут заговор зреет… нечисть восстает. Тайное братство проводит тайные обряды, того и гляди некромант поднимет армию мертвых. Ну и тебя прокляли, а меня хотят разобрать на части во благо науки. А ты про хорошо…
– От того, что я буду говорить, что все плохо, легче не станет. А голова… пройдет.
– Я могу с Эдди…
Чарльз посмотрел скептически.
Целителя вызывать тоже смысла нет. Да и…
– А ты просто полежи, поспи… хочешь, матушку Мо позову?
Он вздрогнул.
– Отвары у неё, конечно, гадостные, но и мертвого подымут.
– К счастью, я пока еще жив. Да и… на лекции многие будут. Если мне и захотят передать послание, то удобнее места не найти.
Да.
Наверное. Если только так…
– Прошу?
Университет.
Все то же здание. Красный кирпич в сумерках гляделся каким-то особенно темным, будто кровью здание это полили. В окнах теплился свет, в холле огоньки отражались в натертом до блеска полу.