Восток. Запад. Цивилизация
Шрифт:
И иногда взгляд его останавливается на Эве.
– Я… все-таки погляжу, ладно?
Не знаю, зачем оно мне.
– Или поучаствую…
Учиться – так учиться.
– А вы… - я мысленно отвесила братцу подзатыльника, но он и не дернулся даже. Ничего. Родичам надо помогать. Хотя бы в малом. – Идите. Домой. Или там погулять… вечер ныне хороший. И парк тут ничего…
Эва почему-то слегка покраснела.
А Тори хмыкнула.
– А я Чарльзу обещала без него не уходить.
Стол
И кролик на нем тоже. Причем не сказать, чтобы совсем тухлый.
– Леди, вы уверены? – поинтересовался Бертрам осторожно.
– А то… с чего начать?
Вычесывать не хотелось, но… дело – есть дело. Это я еще когда усвоила.
– Возможно, я помогу? – Сент-Ортон тотчас оказался рядом. Неймется же ему. Ну… пускай. В конце концов, матушка говорила, что леди должна уметь принимать комплименты.
Интересно, чесание дохлых кроликов можно таким счесть?
Бертнам чуть нахмурился, но я покачала головой. Пусть…
С блохами будущий герцог управился быстро, да и выражение лица у него было светски-невозмутимым.
– Отлично… теперь нужно снять шкуру…
Сент-Ортон чуть побледнел.
– Тут я смогу, - я вытащила из-под юбок нож. – Что? Там, где я жила, без ножа не ходят… вот так, если правильно поддеть, то она сама слезет. Как чулок.
– Я… никогда не жаловал охоту, - нейтрально отозвался Сент-Ортон.
– Бывает.
Не жаловал… когда жрать нечего, тут уже жалуй или нет, а извернешься. Но шкура с кролика сошла легко.
– Теперь возьмем раствор номер три и пять, смешать…
С растворами Сент-Ортон управился сам, правда, на кролика старался не глядеть. Надо же, какой нежный… и куда ему с такой-то нежностью в злодеи?
– Покрываем тушку, стараясь наносить раствор равномерно.
Сент-Ортон сглотнул.
– Давай уже, - я забрала колбу.
Помнится, учила меня матушка Мо индейку готовить, ну, когда случалось у нас такое счастье. Так все твердила, что мазать маринадом надобно аккуратненько, так, чтоб не лился, но чтобы и непромазанного не осталось. А раствор этот – один в один медово-горчичный соус, такой же густоватый, тягучий, только потемнее и медом не пахнет.
– Мне становится совестно, - заметил Сент-Ортон.
– Только теперь?
Надо же, покраснел чутка.
И дальше раствор, следующий уже, мешает. А что, ничего так… признаться, думала, будет пострашнее. Тут вон Бертрам чего-то говорит, ценного и важного. Сент-Ортон слушает и баночки перебирает, что-то куда-то доливая. Это он правильно. Вспоминая, как я пыталась приготовить пирог под руководством матушки… в общем, пусть лучше растворами занимается герцог.
Целее будем.
Потому как нежить – это, чай, посложнее пирога.
– …удаляем внутренние органы…
Кого-то,
– Тоже к охоте не приспособлены? – уточнила я, повернув голову. Бледный юноша сидел на полу, обхвативши голову руками. – Это ж просто кролик… подумаешь, дохлый.
– Именно, - Бертрам осклабился. – Пока это просто дохлый кролик…
И выразительно так поглядел, отчего несчастный побледнел еще больше.
А кролика я выпотрошила с легкостью, если знать, как, то ничего в том сложного нет. Я знала. Да и опыт имелся.
– Мой отец говорит, что нынешнее поколение… измельчало, - как-то в сторону произнес Сент-Ортон, кажется, пытаясь справиться с тошнотой. – Что… даже на охоте многие бьют дичь, а все остальное предоставляют слугам… порой и добивают не сами.
И сглотнул.
– Ртом дыши, - посоветовала я. – И не думай… лучше думай, что вон ваша кухарка этих кроликов через день потрошит. И гусей. И уток…
– То есть, некромант из нее получится лучше, чем из меня?
Он еще и шутить пытается.
– Из хорошей кухарки кто только не получится.
Для кроличей требухи нашелся таз. А вот изнутри пришлось мазать вдвоем. Сент-Ортон держал и почти не кривился.
– Твой отец охоту любит?
– Еще как, - у него уголок рта дернулся. – И некромантов…
Потом, когда выковыривали остатки кроличьего мозга длинной штуковиной, кто-то таки упал в обморок. И опять стошнило. Другого уже… что заставило Бертрама высказаться.
В общем, юмор у некромантов черный.
А мы справились. И ветошь, пропитанную очередным зельем, в несчастного кроля Сент-Ортон запихивал сам. Почти не бледнея. И пальцы, что характерно, не дрожали.
А я зашивала, стараясь аккуратненько.
Притомилась даже…
– Леди… - Сент-Ортон придержал нашего кролика, вышедшего несколько кривоватым и почему-то почерневшего с одной стороны. Да уж, в жизни не думала, что так тяжко быть некромантом. – Мне… необходимо с вами поговорить…
Он покосился на Бертрама, что прохаживался вдоль столов. Над нашим он остановился, оглядел несчастное животное и сказал:
– Неплохо для начала. У вас определенно есть способности.
Ага, знать бы, к чему.
Но вот жопой чую, некромантия – это не мое.
– Клянусь, я не причиню вам вреда. И… и это касается вас. И вашего мужа, - Сент-Ортон убрал руки. – Точнее даже вас…
– И?
Начал, так пусть продолжает, а то право слово…
– Подержите? Мне кажется, здесь расходится шов… - это Сент-Ортон произнес довольно громко. И я наклонилась. И он наклонился, подсовывая иглу. – Бегите. Уезжайте. Сегодня же. Забирайте вашего брата… матушку…
Он запнулся и скривился, и задышал вдруг быстро и часто.