Вот это поцелуй!
Шрифт:
– Твоим детям, Вольф? – выпалил я, чувствуя, как внутри у меня все холодеет и сердце сжимается. – О чем это ты?
– Посмотри, что они натворили в Аргентине и в других странах! Возьми хотя бы районы Африки южнее Сахары. Всякий раз, когда туда вкладывают один доллар, оттуда вывозят почти два! Вот как действует эта система! И против такой схемы, обеспечивающей гигантскую прибыль единицам за счет всего населения, я буду бороться до последнего вздоха!
– Вы с Крис… – спросил я полупридушенным голосом, – вы с Крис собрались завести детей?
– Послушай,
– Вольф, ты меня дразнишь, правда? Ты ведь это не всерьез?
– Я западный человек. Вот почему стыд у меня возникает прежде гнева и отчаяния. Невыносимый стыд… ты понимаешь меня?
– Но вы же друг друга едва знаете. Черт возьми! Вы познакомились всего несколько месяцев назад. Как вы можете знать, что хотите детей? Не желаю даже говорить об этом, черт возьми!
Я ни слова не сказал об этом Крис.
Я решил забыть об этом разговоре.
Но я вспомнил о нем, когда смотрел, как Крис надевает на руки и на ноги куски гофрированного картона. Она сидела на краю кровати, и на меня нахлынули воспоминания. Казалось, я купаюсь в водопаде, каждая капля которого сияет так ярко, что меня пробирает насквозь.
Когда я подошел ближе, она подняла голову, улыбаясь, но через секунду улыбка исчезла.
Тот, кого она ждала, шлялся невесть где, несомненно занятый более важными делами. Хотел бы я знать, какими именно. Я взял моток скотча и помог ей прикрепить картонные щитки, особенно старательно к ногам, которые я так любил. Я не говорил ни слова.
– Знаю я прекрасно, о чем ты думаешь, – заявила она.
Я ничего не ответил. У меня были другие заботы в голове.
Когда настало время тронуться в путь, я решил еще раз обсудить с Вольфом несколько вещей. Например, где встречаться после того, как полиция начнет стрелять, и в какую больницу ехать. Он думал, я шучу, но я совсем не шутил. Я даже ощущал, что меня начинает бить дрожь, потому что знал, на что способны легавые, и не мог не думать о том сюрпризе, который нам приготовили. – Не пожимай плечами, Вольф. Это будет настоящая бойня. Попомни мои слова. Эти парни – извращенцы. Так что, уж пожалуйста, не отмахивайся.
Последние сводки звучали угрожающе. Для любого, у кого еще сохранялся хоть минимум рассудка. От приведенных цифр у меня холодок пробежал по спине: двести тысяч демонстрантов поджидали тридцать тысяч экипированных с головы до ног, как говорится, вооруженных до зубов полицейских.
– И это еще не все, – сказал я в пустоту. – Послушайте меня! Маршрут, который нам навязали, это жуткая мышеловка, вот что я хотел вам сказать. Жарко придется. Послушайте меня внимательно. Не пытайтесь уходить по прилегающим улицам, потому что именно там они вас и ждут. Держитесь вместе, оставайтесь в толпе. Прикрывайте голову. Я же сейчас к услугам тех, кто желает получить дополнительные советы. Не стесняйтесь, задавайте мне вопросы.
Вольф первым похлопал меня по спине. Крис смотрела на меня круглыми от изумления глазами. Она так плохо меня знала.
Мэри-Джо
В свое время история с Фрэнком подкосила меня, я на ногах не держалась. Когда я говорю, что не держалась на ногах, то имею в виду, что буквально падала, сползала на пол, если пыталась сделать хоть шаг. Как мешок картошки. Прибегал Фрэнк, но поднять меня он не мог, и я разражалась рыданиями.
Теперь же, после истории с Натаном, мне удалось перейти улицу. Ноги меня не подвели.
Я не знала, что и думать.
Похоже, на этот раз во мне бушевала ярость, а не какие-либо иные чувства.
История с Фрэнком меня едва не убила. Но на него я тогда не испытывала потребности поднять руку (не скажу того же о мебели, особенно когда я выздоравливала). Натану же мне хотелось вцепиться в горло! Разумеется, не на глазах у Фрэнсиса Фенвика или кого-либо из сослуживцев, которые только и ждали подобного спектакля. Нет уж, я не доставлю им такого удовольствия.
Прежде чем тронуться с места, я вытерла уголки глаз, но они были сухие.
Конечно, дышала я с трудом. Огромные темные круги пота выступили у меня под мышками, и я не знала, куда ехала.
Я не сразу сообразила, что припарковалась у его дома. На солнцепеке. Все окна в машине были закрыты, и я варилась там, как рак.
Вдобавок у меня были месячные. Оставили бы меня все в покое…
Так что же я увидела там, наверху?
Любая девица моих габаритов просто вышибла бы дверь плечом, но я аккуратно открыла ее отмычкой, чтобы эта идиотка не сказала, что я не умею себя вести.
Прежде всего, я ощутила тот самый запах жасмина. Который создавал для меня что-то вроде невидимой стены.
Я не была у Натана дома довольно давно, и новый интерьер меня просто поразил. Да, у этой девицы хороший вкус! И средства вполне приличные; я должна была три месяца заниматься тяжелой и опасной работой, чтобы получить столько, сколько ей доставалось за один сеанс фотосъемки, да и просто за то, что у нее красивая задница. Так что я никогда не имела возможности подарить Натану ничего дороже часов, да и те конечно же не «Ролекс».
Я села на кровать и закурила. Нет, все-таки это был удар под дых! Я была очень сильно влюблена в Натана, понятное дело. Но может быть, теперь я была не так глупа, как прежде, может, я чуть-чуть закалилась. Может быть, то, что со мной сотворил Фрэнк, было выше человеческих сил… Не знаю… Когда это случилось, я была так молода. Я выходила замуж словно под хмельком от любви. Нуда ладно. Все-таки простыни, на которых я сидела, огнем жгли мне задницу. И еще этот запах жасмина. Отовсюду! Этот неправдоподобный запах жасмина, который витал здесь, казалось, с незапамятных времен, просто душил меня! Странно, а ведь на духи Крис я никогда так не реагировала.