Вот мы и встретились

Голден Кристофер

— Что… что это значит, Уилл? Ты меня пугаешь.

— Я совсем не хочу тебя пугать.

— Почему ты просто не заберешься на дерево, как обычно?

Никакого ответа. Однако теперь Эшли расслышала, как он движется под деревом. Снова прижавшись лицом к сетчатому экрану, она попыталась его различить. А затем вдруг поняла.

— Это из-за того, что ты только что сказал, да? Из-за того, что ты выглядишь по-другому?

— Да.

Тут Эшли охватил страх. Страх за Уилла.

— Ох, господи, Уилл. Что случилось?

— Со мной будет все хорошо. Но мне нужна

твоя помощь, — ответил Уилл. Его шепот едва доплывал до окна. — Эшли, послушай. Если бы я… если бы я не был похож на самого себя… я знаю, что это звучит дико, но если бы я не был похож на себя, какой единственный вопрос ты бы мне задала, чтобы я смог доказать, что это я.

Этот вопрос ужасно взволновал Эшли, однако ее разум немедленно начал над ним работать. Чего не мог знать никто, кроме Уилла? Он читал отрывки из ее дневника, но там на самом деле никаких особенных секретов не содержалось. Уилл столько всего про нее знал. К примеру, когда у нее были первые месячные. Когда она впервые имела сексуальный опыт с Эриком… Проклятье, он даже знал, что ей каждый год на протяжении всей ее жизни дарили на день рождения. Внезапно в голове у Эшли всплыл один образ — стеклянная бутылка из-под кока-колы, крутящаяся на деревянном столе для пикника за домом Конни Лоуренс.

— Эшли? — прохрипел странно знакомый голос.

— Ты когда-нибудь со мной целовался? — спросила девочка, вглядываясь во тьму за деревьями.

Прошло несколько секунд. Этих секунд Эшли вполне хватило, чтобы понять, какой же глупый вопрос она задала. Неважно, Уилл там стоял или нет, он с одинаковым успехом мог дать как неправильный, так и верный ответ.

«'Я не похож на себя', — подумала Эшли. — Что бы это могло значить?»

— Нет, мы не целовались. То есть, в том смысле, который ты имеешь в виду. Конечно, мы целовались, но просто, знаешь, по-дружески.

— А все-таки близко к тому было?

На сей раз никаких колебаний не последовало.

— Да. Однажды, когда мы играли в бутылочку у Конни Лоуренс. Мы ушли за забор, но так и не стали целоваться. Вышло бы слишком причудливо.

Странная щекотка пробежала у Эшли по спине, и она вдруг поняла, что вместо облегчения испытывает лишь еще большую тревогу и нерешительность. Его голос был совсем не тот. Это был Уилл, но в то же самое время не Уилл. Хотя он только шептал, Эшли смогла это понять.

— Уилл… я подумала… ты мог кому-то рассказать.

— Я не рассказывал, Эшли. Никому и никогда. Это больше никого не касалось.

— Я… я боюсь, Уилл. Если ты — Уилл. Пожалуй, я сейчас лучше закрою окно.

— Нет! — воскликнул он, резко переходя от шепота чуть ли не на крик. — Ч-черт, извини, — прошептал он. — Эшли, пожалуйста, спроси меня еще о чем-нибудь.

Девочка закрыла глаза и прижалась лбом к оконной раме. Затем она опять плотно себя обхватила и почувствовала на руках гусиную кожу. Уилл был ее лучшим другом, даже сейчас. Что могло быть настолько личным, чтобы…

— Я придумала, — сказала Эшли.

— Спрашивай.

Эшли открыла глаза. Вглядевшись в сгустившуюся внизу темноту, она наконец-то впервые разглядела там смутную фигуру. Ночью сложно было понять, но фигура казалась слишком высокой для Уилла.

«'Я не похож на себя'», — вспомнила Эшли.

— Мое девятилетие. Что ты мне тогда подарил?

Его тяжкий вздох был слышен даже на втором этаже.

— Господи, Эш, я не помню. Прошло… прошло столько времени. Хотя погоди… твое девятилетие? Я помню, что в тот день ты плакала. Очень много плакала.

В горле у Эшли совсем пересохло. Хотя ей ужасно хотелось, она не смогла закрыть глаза. Когда девочка с трудом сглотнула, ей стало больно.

— А ты… ты помнишь, почему?

На сей раз последовала очень длинная пауза. Долгое время спустя до девочки снова донесся шепот.

— Эшли, я не один. Не знаю, хочешь ли ты, чтобы в чьем-то присутствии стал об этом распространяться.

Она оцепенела.

— А кто там? Кто там с тобой?

— Брайан.

Эшли смущенно нахмурилась и попыталась получше выглянуть из окна. Пробежав пальцами по основанию сетчатого экрана, она испытала искушение снять его, высунуть голову наружу и попробовать их разглядеть.

— Брайан?

Еще один голос. Совсем незнакомый.

— Привет, Эшли.

— С тобой… с тобой тоже что-то случилось?

— Да. Да, пожалуй, можно и так сказать.

Тут Эшли уже оказалась совсем не на шутку напугана. Выбросив из головы мысль о том, чтобы закрыть окно, она стала думать о возможности вызвать полицию. Но затем Эшли пришло в голову, что вопрос, который она задала… ответ на него мог знать только Уилл. И этой истории он никому бы не рассказал. Никогда.

— Послушай, Брайан. Могу я тебе довериться? Могу я попросить тебя заткнуть уши? — спросила Эшли. Это было форменное безумие. Его голос нисколько не был похож на голос Брайана. Как же она могла ему довериться? Однако альтернативой — совершенно панической — была скверная мысль о том, что с Уиллом случилось что-то по-настоящему ужасное.

— Ага. Я их заткну. Уже заткнул.

— Ответь на вопрос, Уилл, — сказала Эшли. Прикусив губу, она почувствовала, как заныло у нее в груди. Она страшно не хотела об этом говорить, не хотела вспоминать, — Тогда… — нерешительно начал Уилл, — тогда был последний раз, когда твой отец напился. Он забыл про твой день рождения. Съел кусок твоего торта. И он… он ударил твою матушку. Тогда твоя матушка отменила праздник, но ты упросила ее, чтобы она позволила мне прийти. Мы с тобой были одни, и…

Эшли почувствовала, как уголки ее глаз горят от непролитых слез.

— И ты прижимал меня к себе, пока я плакала. — Тут Эшли опять прикрыла ладонью рот, а затем стала снимать сетчатый экран. — Уилл, в чем дело? Что с тобой случилось? Поднимайся. Я помогу. Конечно, я помогу.

Он лишь секунду поколебался, а затем начал взбираться на дерево. Эшли видела, как темная фигура хватается за ветви, подтягиваясь все выше. Слишком широкая в плечах для Уилла. Но какой бы другой эта фигура ни казалась, голос был его. И только Уилл мог знать… только Уилл прижимал Эшли к себе, когда ее сердце было разбито.