Вот мы какие!
Шрифт:
Как раз в этот день завхоз передал для столовой новые тарелки и несколько небольших котелков.
— Для чего такие? — удивился Томинь. — На кухне полно больших котлов. Да и что сваришь в таких маленьких?
— А в них и не варят, — пояснила Сармита. — В них хранят. Желатин, всякие приправы…
— А стеклянные банки на что? — возразил Томинь.
— Стеклянные могут разбиться.
Томинь вертел в руках котелок. Вдруг, ни с того ни с сего, Томиню пришла мысль напялить его себе на голову. Надел, прихлопнул по дну ладонью.
— Ну как, смотрится?
Получилось и в самом деле неплохо. Томинь напоминал средневекового рыцаря в шлеме. Но Иголочке почему-то показалось, что кухня не слишком подходящее место для подобных шуток.
— Пришли работать, значит, работайте, а не балуйтесь!
Ее тут же поддержала Сармита:
— Что будет, если все мальчишки начнут надевать на себя котелки? Элементарные нормы гигиены…
В это время никого из поваров на кухне не было, они отправились в кладовую за продуктами. Вообще-то повара наши добродушные и терпеливые, но мне тоже показалось, что на сей раз Томинь зашел слишком далеко. Все-таки здесь готовятся обеды.
— Ну-ка, снимай сейчас же! — потребовал я.
Он послушался. Но вот несчастье: котелок словно прирос к голове. Напялить-то его Томинь каким-то образом напялил, а обратно — никак!
— Неужели голова могла раздаться вширь? — недоумевал Томинь.
Мы все трое стали ему помогать. Представьте себе, ничего не получалось!
Вернулись повара.
— Что там у вас? С ума посходили, что ли? Зачем насадили котелок ему на голову?
— Не мы! — мигом отозвались девчонки. — Он сам!
Фигура Томиня вся скривилась от усилий:
— Ч-черт!.. Никак не снимается!
Повара заволновались. Такой глупый случай!
— Когда пробка застревает в горлышке, бутылку нагревают, — вспомнила Иголочка.
Сармита встревожилась:
— Ты предлагаешь нагреть котелок? Прямо на его голове?
— А как же еще снять?
— Надо позвать учителя труда, — предложила одна из женщин. — Он-то уж, наверное, знает способ.
— Распилит котелок, — зловеще предсказала Иголочка.
Сармита совсем перепугалась:
— А если заденет кость?
Томинь запаниковал. Чем сильнее он тянул котелок, тем плотнее тот насаживался на голову.
Ничего не поделаешь, пришлось звать Мурцелиса, учителя физики.
Слух о «шлеме» Томиня быстро разнесся по всей школе: ведь к кабинету физики пришлось идти по длиннющему коридору. Чего только не наслышался бедный Томинь:
— Ого, в пожарники поступил!
— Мотокроссист!..
— Один парнишка в соседней квартире напялил на голову ночной горшок, — рассказывал какой-то десятиклассник. — Мать повезла его в травматологическую больницу. Об этом даже в газете было. Как бы и о тебе не написали, слышишь, Томинь…
В кабинете физики Томинь провел почти час. Всех других болельщиков Мурделис выставил за дверь.
— Лучше будет, если мы с ним займемся сами, — сказал он.
Томинь потом рассказывал, что голову нагревать не пришлось. А вот в теплую воду совать — совал. Он явился в класс весь мокрый, с влажными липкими прядями, и был очень похож на цыпленка, только что вылупившегося из яйца.
Такой уж человек! Вечно с ним случаются самые невероятные вещи!
ИНАЧЕ НЕЛЬЗЯ…
Жизнь снова вернулась в свою привычную колею. С успехом прошел вечер, на котором Павел показывал цветные диапозитивы о кораблях. Мы с увлечением репетировали пьесу, хотели к Новому году показать премьеру.
Словом, все шло хорошо. И вдруг… Вдруг произошло такое, о чем даже вспоминать не хочется.
Нынешняя осень выдалась на редкость дождливой. Школьная уборщица жаловалась, что в коридор без конца наносят с улицы грязь, и она не успевает ее убирать.
Незадолго до праздника Великого Октября решили провести генеральную уборку школы. Помыть окна, привести в порядок классы и учебные кабинеты, прибрать во дворе.
Утром того злосчастного дня в дверях школы учеников встречал завхоз Екаб Берзинь:
— Не забудьте: после уроков на генеральную уборку. — Тут он заметил меня и остановил жестом. — А ты, парень, почему не вытер ноги? Ну-ка, вернись!
Я остановился в растерянности. Остановились и другие ученики, выжидая с любопытством, что будет дальше. Впорхнула в вестибюль стайка девчонок. Я почувствовал, что краснею, и обозлился. Вот ведь какой, выставил меня на посмешище.
— Ну, Гунар? — завхоз ждал выполнения своего приказа.
Я гордо поднял голову и прошел мимо завхоза. Кто-то схватил меня за локоть и потащил за собой, потом повернулся к Берзиню и бросил через плечо, да так громко, что услышали все:
— Трезор!..
Это был мой одноклассник Робис. Он с давних пор враждовал с завхозом. Дотошный старик не раз и не два ловил его на всяческих проделках.
— Только подумать! — подталкивая меня к дверям класса, жужжал над ухом Робис. — Указывать он еще будет! Будто твоя мать и вовсе не директор…
Я с досадой поводил плечами. «Трезор»… Теперь завхоз наверняка пожалуется классной руководительнице. Узнает мать…
После уроков наш класс направили убирать листья и выравнивать дорожки в школьном саду. Я нехотя взял лопату. Не было ни малейшего желания снова встречаться с Берзинем.
Дробно постукивали лопаты, прибивая гравий. Ребята весело переговаривались. И тут во дворе появился завхоз. Я нахмурился. Опять во мне поднялись обида и злость. Ишь, чего надумал! Чтобы я, как первоклашка, у всех на глазах ему в угоду послушно драил башмаки! Нет, правильно я сделал, что не поддался.
Завхоз шел прямо на меня. Сейчас подойдет, опять что-то заставит делать. Нет уж! Я воткнул лопату в землю и не спеша двинулся к спортплощадке. Потом свернул на дорожку, которая вела к школе. Пока Берзинь будет околачиваться во дворе, мне там делать нечего.