Вот так мы теперь живем

Троллоп Энтони

Затем он вернулся в дом и зашел в комнаты, приготовленные для леди Карбери и ее дочери. Как хозяин, у которого нет жены, сестры или матери, он должен был сам озаботиться их удобствами, но сомневался, что предусмотрел все так же хорошо, как сделала бы его матушка. В меньшей комнате занавески были белые, а сама она благоухала майскими цветами; Роджер срезал в теплице белую розу и поставил в стакане на туалетный стол. Уж конечно, Генриетта догадается, кто принес цветок.

Потом он встал у открытого окна и с полчаса невидящим взглядом смотрел

на лужайку, пока не услышал, что к парадной двери подъехал экипаж. За эти полчаса он решил, что сделает еще одну попытку, как будто прежде ничего сказано не было.

Глава XV. «Не забывайте, что я его мать»

– Вы так добры, – сказала леди Карбери, выходя из экипажа и стискивая Роджеру руку.

– Напротив, это я должен благодарить вас за доброту, – ответил Роджер.

– Я так переживала, прежде чем осмелилась вам написать. Но я очень давно не была в деревне, и я так люблю Карбери. И… и…

– Куда членам семьи Карбери сбегать от лондонского смога, если не в старый дом? Я боюсь, Генриетте здесь будет скучно.

– О нет, – с улыбкой отвечала Гетта. – Вы должны помнить, что я никогда не скучаю в деревне.

– Завтра у меня обедают епископ и миссис Йелд. И Хепуорты.

– Я буду счастлива вновь увидеть епископа, – сказала леди Карбери.

– Думаю, его все бывают счастливы увидеть, он такой замечательный и добрый человек, и его жена тоже. И еще придет один джентльмен, с которым вы не знакомы.

– Новый сосед?

– Да. Отец Джон Бархем, новый католический священник Беклса. У него домик примерно в миле отсюда, в его приходе, который включает и Беклс, и Бенгей. Я был когда-то знаком с его семейством.

– Так он джентльмен?

– Безусловно джентльмен. Он учился в Оксфорде, а затем стал тем, кого мы называем ренегатом, а они, если не ошибаюсь, обращенным. У него нет и шиллинга сверх того, что он получает как священник, а это не многим больше платы поденного работника. Третьего дня он сказал мне, что вынужден покупать подержанную одежду.

– Какой ужас! – Леди Карбери даже всплеснула руками.

– Он рассказывал об этом без всякого ужаса. Мы с ним довольно близко сдружились.

– Епископ не против с ним встретиться?

– Почему епископ должен быть против? Я рассказал епископу про отца Бархема, и епископ выразил желание с ним познакомиться. Он епископа не укусит. Но вам с Геттой будет очень скучно.

– Мне не будет скучно, мистер Карбери, – ответила Генриетта.

– Ах, мы нарочно уехали сюда, чтобы сбежать от бесконечных приемов, – сказала леди Карбери.

Тем не менее ее чрезвычайно занимало, кто из гостей ожидается в усадьбе. Сэр Феликс обещал приехать в субботу и пробыть до понедельника. Леди Карбери надеялась, что удастся устроить обмен визитами между Карбери и Кавершемом, дабы ее сын сполна использовал все преимущества соседства с Мари Мельмотт.

– Я пригласил Лонгстаффов на понедельник, – сказал Роджер.

– Они здесь?

– Кажется, вчера приехали. Обычно

их приезды и отъезды сопровождаются пертурбациями в воздухе и общим волнением по всей округе, и я вроде бы наблюдал эти приметы около четырех. Полагаю, они откажутся.

– Почему?

– Они никогда не приезжают. У них, вероятно, полон дом гостей, и они знают, что я не могу принять целую толпу. Не сомневаюсь, что они пригласят нас во вторник или среду. Если вы захотите, мы поедем.

– Я знаю, что у них будут гости, – сказала леди Карбери.

– Кто именно?

– Они ждут Мельмоттов. – Как ни хотела леди Карбери сообщить эту новость самым равнодушным тоном, голос ее подвел.

– Мельмотты приедут в Кавершем! – воскликнул Роджер, глядя на Генриетту.

Та покраснела от стыда, зная, что ее привезли сюда ради того, чтобы брат увиделся с Мари Мельмотт.

– О да, мадам Мельмотт мне сказала. Насколько я поняла, они очень близки.

– Мистер Лонгстафф пригласил Мельмоттов в Кавершем!

– А что тут такого?

– Я бы скорее поверил, что меня уговорят пригласить их сюда.

– Думаю, мистер Лонгстафф нуждается в небольшой денежной помощи.

– И готов добиваться ее таким способом! Полагаю, скоро не будет разницы, с кем знаться, а с кем нет. Конечно, все меняется и никогда не станет прежним. Возможно, это к лучшему, не стану спорить. Однако такой человек, как мистер Лонгстафф, мог бы все же оградить гостиную своей жены от таких, как мистер Мельмотт.

Генриетта покраснела еще сильнее. Даже леди Карбери вспыхнула, вспомнив, что возила дочь на бал мадам Мельмотт, и Роджеру это известно.

Роджер, не успев договорить, сам про это вспомнил и постарался отчасти сгладить неловкость.

– Как вы знаете, я не одобряю их в Лондоне, но думаю, в деревне это несравненно хуже.

Затем дам проводили в комнаты, а Роджер вышел в сад. Он наконец-то все понял. Леди Карбери приехала сюда не ради него, а ради Мельмоттов. С этим ему трудно было смириться. Он считал, что Генриетту не следовало привозить в его дом, но мог это извинить, поскольку был счастлив ее увидеть. Он думал, что мать привезла ее с целью выдать за него, и, не одобряя такой маневр, мог эгоистично его простить, ибо здесь их желания совпадали. Теперь он видел, что и его самого, и его дом просто используют ради гадкого плана поженить двух гадких людей!

Пока он предавался этим мыслям, в сад вышла леди Карбери. Она переменила дорожное платье и прихорошилась со всем своим умением, а теперь и украсила лицо самыми обворожительными улыбками. Она тоже думала о Мельмоттах и хотела объяснить непреклонному родственнику, каким благом для всех станет этот брак.

– Я понимаю, Роджер, что вам неприятны эти люди, – сказала она, беря его под руку.

– Какие?

– Мельмотты.

– Я не могу сказать, что они мне неприятны. Как я могу испытывать неприязнь к тем, кого никогда не видел? Однако мне неприятны те, кто ищет их общества ради их денег.