Вот такие Веселовы! Тот, Кто Живёт Под Кроватью и другие истории

Началось это ночью, когда все обитатели квартиры мирно спали и видели сны. Только Никита проснулся. Его разбудили странный грохот, нарушивший сонную тишину в комнате, и чьё-то сердитое сопение.

Сначала Никита на всякий случай спрятался под одеяло. Хотя ему и было уже восемь лет, он немного боялся темноты и непрошенных ночных гостей. Сами

подумайте: разве кто-нибудь хороший и добрый станет тайком проникать в спящий дом?

– Вот и водись с ним! Опять машинки повсюду раскиданы! Того и гляди все кости переломаешь! – услышал Никита тихое обиженное ворчание и смутился, но и бояться почти перестал.

Он осторожно отогнул край одеяла.

Недалеко от его кровати с пола поднялось неведомое существо.

Свет уличного фонаря проникал прямо в окно Никитиной комнаты, и мальчик хорошо мог рассмотреть незнакомца.

Не слишком высокий. Ниже папы и даже, наверное, мамы. Весь покрытый шерстью. С большим носом, похожим на картошку, круглыми весёлыми глазами и огромными лопухастыми ушами. С добродушным выражением на лице. И чуть-чуть расстроенным.

Существо приподняло ногу, потерло ушибленную коленку и вздохнуло:

– Разбудил все-таки! – а потом осуждающе посмотрело на Никиту. – Но ты сам виноват! Сколько раз тебе мама говорила: «Убирай игрушки! Убирай игрушки!» Думаешь, зря? Сам бы попробовал, наступил бы в темноте на машинку! – Существо принялось внимательно ощупывать себя со всех сторон, тщательно проверяя наличие необходимого количества рук, ног и прочих частей тела. – Ух, и кувырнулся же я! Такое чувство, что всё внутри перемешалось. С ног на голову перевернулось.

Никита присел на кровати. Страха больше не было. Может потому, что Никита до сих пор точно не разобрался: проснулся он или все ещё спит и видит сон.

– Ты кто?

– Я? – существо недоуменно хмыкнуло, будто хотело сказать: «Неужели ты меня не знаешь?». – Я – Тот, Кто Живёт Под Кроватью. Если короче – просто Тот.

– Под кроватью? – удивился Никита. – А почему я тебя там ни разу не видел?

По мнению мальчика, Тот был слишком большим, чтобы спрятавшись под кроватью, оставаться незамеченным.

– Думаешь, на свете существует лишь одна кровать? У тебя! – Тот насмешливо улыбнулся, но выражение на его мордашке по-прежнему оставалось веселым и добрым. – Я же не сказал, что живу исключительно под твоей кроватью.

– А под чьей ещё?

– Да под чьей угодно! Где интересней, там и живу!

Никита задумчиво потер щеку.

– А разве под кроватью может быть интересно? Там же темно.

– Много ты понимаешь! – воскликнул Тот. – За темнотой как раз и прячется всё самое интересное! Вот скажи: ты хоть раз забирался под кровать?

Никита смущённо промолчал.

Ни

разу он под свою кровать не забирался.

Во-первых, его кровать для этого мало приспособлена: боковая деревянная стенка располагается слишком близко к полу, пролезать под неё тяжело и неудобно. Никита боится, что непременно застрянет.

Не любит он попадать в глупые положения. А что можно придумать глупее, чем торчать головой под кроватью, ногами наружу и вопить на всю квартиру: «Помогите! Спасите!»?

Во-вторых, Никита уже говорил, под кроватью – темно, а темноты мальчик немного боялся.

Правда, под кровать он заглядывал, и не однажды. И даже руку под кровать засовывал, чтобы достать закатившуюся игрушку, карандаш или завалившийся журнал. Но интересного при этом ничего не нашёл.

Тот, будто бы прочитал Никитины мысли, согласно кивнул.

– Да! Под кровать правильно залезть – это тебе не хухры-мухры! Тут особая сноровка нужна. И воображения немножко. И, само собой, проводник подходящий!

Тот горделиво выпятил грудь и предложил:

– Не хочешь потренироваться?

– Прямо сейчас? – Никита опять испугался.

Если уж днём под кроватью темнота, что ж там ночью творится!

А Тот прищурил глаза, посмотрел на мальчика с лукавым любопытством, словно спрашивал: «Что? Боишься?», и чуть заметно улыбнулся.

Этого Никита не выдержал. Чтобы кто-то, даже непонятно кто, над ним потешался! Его зайчишкой трусливым считал!

Никита вскочил:

– Давай!

– Давай! – весело подхватил Тот, присел, засунул под кровать голову и протянул лохматую руку замешкавшемуся Никите.

Никита крепко ухватил руку, очень мягкую и тёплую наощупь, тоже присел и с отчаянной решимостью полез под кровать. Только глаза все-таки зажмурил.

Никита не заметил, когда перестал ощущать под животом гладкий прохладный линолеум. Неожиданно пол накренился, и они с Тотом быстро заскользили вниз. Как с горки!

Глаза у мальчика сами распахнулись, но тут же снова зажмурились от яркого-яркого света. Никита выпустил руку Тота, пару раз кувырнулся и упал на что-то мягкое и пушистое.

– Ух! Вот это да! – раздался над его головой восторженный голос Тота, и Никита по чуть-чуть начал приподнимать веки.

Сначала он увидел белую ровную поверхность, уходящую вдаль. Потом его взгляд пробежал по этой поверхности до самого её края и обнаружил что-то невероятно голубое.

Небо! Чистое и яркое. А белое и пушистое – ну, конечно же, снег!

Огромное-преогромное снежное поле расстилалось во все стороны, сверкало, переливалось под солнечными лучами, играло разноцветными искрами.