Вот уж морская буря! Советские моряки против Летающего острова!

Чтобы передать исторический фон эпохи, в которой происходит история, книга содержит материалы расовой неприязни, межведомственных недомолвок и политических интриг. Это было время на рубеже Второй Мировой Войны, и обстановка, надо сказать, не была радужной. В закоулках кабинетов с толстыми дверями, в умах солдат и даже в колебаниях металлических конструкций проглядывалась неприязнь, которая, казалось, считала каждую секунду до момента, когда мир погрузится в одну из самых страшных войн за историю человечества. И хотя роман не повествует о причинах или подробностях этой войны, умалчивать о таком напряжении было бы неправильно.

Что касается технических оснащений, то я оставляю за собой право смешивать вооружение разных моделей для пущего драматического эффекта, как и придумывать названия кораблей, которых не было в составе Военного-морского флота СССР. Также в истории отнюдь не все характеристики военной техники соответствуют действительным моделям, хотя некоторые из них повторяют реальное вооружение с точностью до килограмма. Так или иначе, мы ведь здесь не для этого; главное в истории – не железо, главное в истории – люди.

Два корабля советского военно-морского флота, «Киров» и «Бетонное сердце», наконец возвращались домой после «путешествия» в Европу.

Покинув Индию, они поплыли на восток через Малаккский пролив в Сингапур, южную оконечность полуострова Малайя – место крупнейшего военного порта и крепости, построенной Британской империей для наблюдения за Востоком. После выхода из сингапурского порта корабли, которые до этого момента шли на восток, сделали полный поворот и резко повернули на север. Оттуда примерно 3 000 километров до следующего порта захода – Гонконга. Между ними с севера на юг простирается огромное Южно-Китайское море.

Имперский флот уже три дня и ночи находится вне Сингапура и сейчас только собирается пересечь линию десяти градусов северной широты, что означает, что он уже почти достиг центра Южно-Китайского моря.

Календарь говорит, что сегодня 6 апреля – воскресенье, красным шрифтом. Вечером температура почти не снижается, а внутри корабля жарко, как в бане.

Итак, эта история начинается на борту второго корабля, на борту Бетонного сердца.

Высокий мускулистый офицер, голова которого почти упирается в потолок, бодро шагал по проходу с низким потолком, держа под мышкой бутылку водки. Его лицо красновато-бронзового цвета. На ходу он громко прочищает горло.

Офицер остановился перед отдельной комнатой, затем поднял большой кулак и постучал в дверь – более осторожно, чем ожидалось.

– Кто?! – раздался громкий голос изнутри.

Прибывший офицер немного нервничал, но в конце концов его ожесточенное лицо расслабилось.

– Это я, – сказал он. – Капитан Гречко. Могу прервать вас на минутку?

Затем дверь внезапно раскрылась.

– Ты? Говоришь как сопляк перед свиданием. Заходи.

– Ха-ха-ха-ха! – Гречко рассмеялся и зашел в комнату, сняв головной убор. – Привет, Алехин. Я принес тебе.

Глаза капитана Алехина расширялись, всматриваясь в жидкость, болтающуюся между стеклянных стенок.

– Уж думал со скуки помереть, – сказал Алехин и подмял улыбкой нижние веки.

Капитан Алехин сидел, скрестив ноги, на узкой кровати; на нем была только рубашка. Гречко сидел, сгорбившись, в кресле.

Они оба стали курсантами в одно и то же время. А теперь вместе служили на борту Бетонного сердца.

Эти два человека были разных рангов: высокий, крепкий капитан Гречко принадлежал к инженерному отделу, а капитан Алехин был командиром третьего эскадрона и отвечал за орудия.

– Ну-с, начнем-с, Гречко-с?

Капитан Алехин достал из своей корзины маленькую чайную чашку из расписной керамики и хрустальный стакан, который купил в качестве сувенира в Голландии.

– Так-с, – Алехин стал метаться по столику, на котором было разбросано куча желтоватых бумаг и инструментов вперемешку с ручками и карандашами.

– Закуску взял, – вдруг сказал Гречко и резко встал с кресла, достав из кармана банку с сушеной свининой.

– Хорошо, – качнул головой Алехин. – Поздравить-то можно или как? Я понимаю, что ты дни рождения днями рождениями не считаешь, но твой праздник же.

– Так и назовем, праздник! – сказал Гречко.

– Что ж, тогда пришло время поместить зажигательные бомбы в мое брюхо в честь праздника, – сказал Алехин и громко заржал.

Мужчины вытерли пот и выпили по стакану прохладной родной водки.

Через некоторое время оба молодых офицера покраснели.

– Знаешь, Алехин. Мы с тобой всегда были странно привязаны друг к другу.

– Есть такое, – ответил Алехин. – Самое главное, что нужно помнить, это то, что мы не можем просто взглянуть на полученную информацию, а затем решить, что делать дальше. В конце концов, мы вместе с начальной школы.

– До сих пор я доставлял тебе много хлопот, не так ли.

Со стороны могло показаться, что мужчины говорили совершенно невпопад, но на самом деле они прекрасно понимали, о чем говорят.

– Первый раз я увидел тебя в одной комнате с матерью, – сказал Гречко. – Твоя мать всегда была добра ко мне. У меня были неприятности и проблемы. Это и есть настоящие человеческие отношения.

– Ха-ха-ха-ха, – смущаясь, засмеялся Алехин. – Ты сегодня не в своем уме. Давай, взбодрись. Еще выпей, а то буробить начал.

Капитан Алехин налил еще один стакан водки в чашку себе и Гречко.

– Кстати, Гречко, – Алехин сменил тему. – Я уверен, что ты уже видел отчет, но завтра мы наконец-то увидим кое-что по-настоящему интересное! – он громко топнул ногой.

– Ты имеешь в виду тот летающий остров?

– Да, воздушный остров, – продолжил Алехин. – Это самое впечатляющее, что мы сможем увидеть во время этого хода.

– Завтра увидим, есть там на что смотреть или нет!

Это был воздушный аэродром, построенный посреди широкого моря. Он был соединен с морским дном множеством прочных якорей, поэтому был неуязвим для любого ветра и волн. Говорят, что он на несколько десятков метров больше "Гитлера", огромного немецкого дирижабля. Ребята строят длинную взлетно-посадочную полосу, которая могла бы вместить Токийский вокзал в его нынешнем виде и еще выйти на 100 метров с каждого конца.