Вояж на Зензеру или беспокойные каникулы
Шрифт:
— Да, опытный дяденька, — согласился с другом Ларин, по-прежнему не отрывая взгляда от монитора, — мы считали, что, схватив его за причинное место, перехватили инициативу. А он в это время производил перегруппировку сил и работал с вашими охранниками.
— Как я мог упустить из виду возможность предательства? — продолжал посыпать голову пеплом Алекс. — И ведь когда полицейские пришли требовать освобождения Филиппа, а я им всучил киборга со слегка подредактированной видеозаписью происшествия, то решил, что это все, на что способен Роберт Клямсдейл. И расслабился.
— Пусть Клаус проведет беседу со своими подопечными. Пообещай им большие премиальные,
— Розенблюм меня убьет.
— Если он не выделит денег, то убьют его.
— Ладно, сейчас распоряжусь, — Алекс потянулся за коммуникатором, — а по существу мысли есть?
— Верность охраны — это очень даже «по существу», так что давай, распоряжайся. А потом я тебе расскажу, что мы будем делать, — отрезал Ларин, по-прежнему не отрывая взгляда от компьютерного монитора.
— Когда вижу тебя таким, сразу начинаю верить в успех! — радостно осклабился Брюллов.
7
Лейтенант Мигель Рамирес заступил на ночное дежурство в предпоследней стадии раздражения. Законный выходной день не задался с самого утра. Один из соседей по подъезду затеял ремонт и нанятые им работники с половины восьмого утра начали визжать дрелями и электропилами. Поскольку шуметь запрещалось с двадцати трех вечера до семи утра, у Мигеля не было никакого повода прекратить безобразие. Выспаться не удалось.
На кухне домашний коммуникатор отчаянно подмигивал лейтенанту ярлычком красного цвета — жена оставила сообщение. Пару минут он боролся с искушением произвести сброс не читая, а потом сослаться на сбой программы. Несколько раз Рамирес уже пользовался подобным приемом, но с последнего раза прошло слишком мало времени, а злоупотреблять терпением супруги не стоило, ибо семейное благополучие лейтенант ценил превыше всего.
Отгоняя прочь мрачные предчувствия, Мигель прослушал сообщение и тяжко вздохнул: у тещи опять что-то поломалось, что-то открутилось, что-то разбилось, трава на лужайке уже сильно выросла, а пенсия маленькая и нанять газонокосильщиков она не может. Он понимал, что на самом деле все окажется не так плохо, что теща всего лишь страдает от недостатка общения, но ехать куда-либо сегодня ему категорически не хотелось.
Дальше — больше. По электронной почте пришли два отказа в переводе. Один — в провинциальный городок Юмин, другой — на планету Шэльда. В Юмине ссылались на отсутствие вакансий, на Шэльде — на недостаточный послужной список.
— Уроды! — коротко прокомментировал Рамирес, не сильно расстроившись при этом.
Он прекрасно понимал, что без хороших связей все его попытки продвинуться по служебной лестнице обречены на провал. В Рамсее какие-либо перестановки случались только в случае ухода на пенсию кого-то из полицейского руководства. Но чаще всего на «теплые места» приходили чьи-нибудь протеже из других регионов или сынки высокопоставленных родителей. К примеру, однокурсник Рамиреса Родрик Вако, чей папаша уже лет двадцать руководит одним из отделов в администрации губернатора, три года назад получил место начальника отдела снабжения в городском управлении. Когда-то они дружили с Вако, пили пиво по пятницам, вместе ходили на футбол, жили в соседних домах и подвозили друг друга на работу на одинаковых стареньких авто. А теперь Вако уже майор, живет в престижном районе, ездит на служебном автомобиле с личным водителем и дружит совсем с другими людьми.
Мигеля же продвигать было некому, поэтому он уже десять лет топтался в звании лейтенанта полиции и должности дежурного по району. Нельзя сказать, что он сильно тяготился своим «бегом на месте», просто пришло уже то время, когда в карьерном росте его стали обходить более молодые коллеги. И все это не смотря на то, что работу свою Рамирес выполнял вполне прилично. Но для прорыва требовалось совершить что-то из ряда вон выходящее: по горячим следам раскрыть ограбление банка, совершить серию громких задержаний, вывести на чистую воду заказчиков резонансного заказного убийства. И ведь пару лет назад был такой шанс.
В процессе разработки уличной сети по распространению наркотиков совершенно случайно «замели» крупного, по уличным меркам, дилера. И если это стало неожиданностью для полиции, то сам наркодилер был настолько шокирован, что буквально «в штаны наложил» со страху. Пока он не очухался, Рамирес с товарищами вытрясли из него адрес «большого склада». Пока не пошла утечка информации и не всполошились высокие покровители наркодельцов, Мигель добыл санкцию на обыск. Тут сыграл свою роль адрес склада — один из корпусов мебельной фабрики, принадлежащий не имеющему большого влияния клану Сократис.
Проблемы начались уже на месте. Оказалось, что фабрику охраняют бойцы «КДЛ Секьюрити» клана Клямсдейл и они наотрез отказались впускать полицию на территорию. Поначалу и Рамирес и вызванный им на усиление спецназ впали в ступор от такой наглости, но потом растерянность сменилась яростью. Бойцы спецназа пошли на штурм и ворвались на территорию фабрики. Там дело застопорилось, поскольку секьюрити очень грамотно расположили огневые точки, которые заставили полицейских остановиться. Минут пятнадцать на мебельной фабрике шла настоящая позиционная война. Потом спецназовцы вошли в раж и принялись выбивать противника из одного здания за другим. Появились пленные и раненые с обеих сторон. Уже до пункта назначения было рукой подать, когда на место событий стали массово поступать приказы начальства. Операция была остановлена, спецназ выведен на исходные позиции, начаты какие-то переговоры. Хотя, по мнению Рамиреса, какие могут быть переговоры в месте, где полиции оказывают столь «радушный» прием?
Еще через час приехал взбешенный начальник полиции генерал Гаер. В его присутствии опергруппа беспрепятственно вошла в искомый склад и обнаружила его в девственной чистоте…
Впоследствии Мигель очень жалел о том, что не ослушался приказа. Ведь если бы удалось ворваться в здание во время штурма, то наркодельцы не успели бы замести следы и дело получило бы огласку. А тогда все закончилось для них легким испугом и энной суммой, которую пришлось отвалить полицейскому начальству за вмешательство. Об этом Рамиресу по секрету шепнул на ушко Вако. Для самого же лейтенанта дело закончилось устным взысканием «за самодеятельность».
С тех пор Рамирес несколько охладел к службе, так сказать, стал работать чуть спустя рукава, так как свято уверовал в то, что его служебное рвение никем не будет оценено. Зато он заслужил уважение в среде спецназовцев, несколько раз даже приглашавших его на их вечерние «пивные» посиделки. А в полиции Рамсея с того самого случая стали особо не любить охранное агентство «КДЛ Секьюрити»…
На визит к теще у Мигеля неожиданно ушло пол дня. Попили чай с пряниками, поговорили о ценах, пенсиях и правительстве, коллегиальным решением постановили, что «все они там уроды редкостные». Потом зять быстренько прикрутил оторвавшиеся ручки к ящикам кухонного гарнитура и отправился оценивать состояние газона. Газон его не обрадовал.