Война 2011. Против НАТО.

Березин Федор Дмитриевич

– Считаю, Николай Николаевич, что ненормальное это положение. Уголовный мир, он же откуда берется? Не отдельные проступки: детеныш, там, у папани чего своровал. А сам уголовный мир, как система? Убежден, я, господин-товарищ генерал-майор, что уголовщина порождает сама себя. И значит, чего надо-то? Один раз хорошенько резануть. Верно?! Вот и я, думу думаю, что совсем верно. Ну, разные стервецы с кошельками заморскими, те, конечно, вопят, «ой, не гоже, сталинизм!». Но, по-моему, тут и Цезарем быть «нэ трэба» [135] . Истреби все поколение этих преступников, и испарится начисто этот уголовный мир. Там, конечно, всякие любезные спорят, мол, генетика, то-се. Генетика, может, и само собой, только уж человек, все ж, воспитуемая животина, пусть и в каких-то пределах. Но гада, который людей резал, иль мучил, ради своего кошелька, или там дозы наркоты, однозначно требуется пришить. Нету другого пути для очистки дороги не просто в светлое какое-то завтра, а вообще хоть в какое-то. Этот уголовный мир, он гад не просто

на шее у человека разумного сиживает, не просто кровушку пьет, он же, вампирюка, его еще ею заражает, и тянет назад в пещеру. Я вот в пещеру не хочу.

135

не треба – не надо (укр.)

– Так что, Дмитрий Гаврилович, по-вашему выходит, надо целые миллионы, а то и десяток передавить? – генерал Редька не подкалывает, он вполне, так, серьезен.

– Ну, как говорится, если брать в мировом масштабе, то тут и все двести миллионов под ножик надобно. Но мы ж, покуда, на украинском уровне, локально, так? Может, и сто тысяч, а может и пятьсот. А куда деваться? Или все остальные миллионы, а считая будущие поколения, то, ой-ой как больше, должны мучится и сносить зло? Только не надо мне про относительность, я уж ранее пояснил, генерал-майор.

– Если брать наш сегодняшний – уж не побоюсь слова – исторический период. Нашу «туношню» [136] войну. Так у нас, кроме всего прочего, шанс, пан генерал Редька. Надо им воспользоваться, и покончать всяческое отребье. Тем более, все эти сволоты на стороне агрессора. Вот и надо их дубасить, покуда обратно не переметнулись. Вы ж в курсах, что как только ветерок переменится, и сила будет за нами… – допустим, турки решат все же откреститься от сотворенного и свалят – так вся мерзота тут же на фланге новой силы окажется. Надо их сейчас мочить. Потому, генерал Николай Николаевич, правильно вы решили (вы ж решили, сознайтесь?), этого своего штабного коллегу ликвидировать. Но конечно это потребно делать не втихомолку. Было б шикарно если б перед прессой, но нет ее – собаки – в наличии, – Дмитрий Беда чистосердечно вздыхаете. – Жалко, очень жалко, что ролик с этой будущей программой до народа-то и не дойдет. В телевизоре было б славно.

136

тутошню – тутошнюю (укр.)

– Да, Дмитрий Гаврилович, тут я с вами согласен, – закивал генерал Редька. – Не хочется, но придется, совершить все открыто, при личном составе (да и вообще совершать!). Для воспитательных целей надо. Ностальгируя, как и вы сейчас, по СССР, тоже вспоминаю, что суды все больше были закрытые. Берегли что ли нашу психику так чрезмерно – не знаю. Но народу не изволили даже доводить, что за то иль это какая-нибудь сволочь получала; сколько лет назначили, и прочее. А это плохо влияет на воспитание, потому как, кому кнут, а кому пряник – это уж от природы, видимо. Народ должен знать своих героев, но и то, что сволочи наказаны так-то и так-то тоже надобно доводить. Одним неповадно будет, а другие – большинство – просто убедятся, что правда торжествует. А за закрытыми дверями, оно – фиг его знает – куда клонится. Вдруг там, прямо в зале, судье вручают откупные и все «фифти-фифти»?

– Правильно, генерал. Нам надо делать все по-военному жестко и организовано. Так что не мучайтесь в сомнениях. Вы у нас самый важный в звании, когда перейдем из этих подлесков в обще-украинские масштабы, то, может, кроме вас и некого будет предложить на пост какого-нибудь главкома, а то и президента. Чем черт не шутит!

82. Техно-коммуникационная катастрофа

Полевой корреспондент Георгий Полеводов путешествует пешком. Автобусов ему как-то не попадается, а иногда шастающие в округе машины почему-то не реагируют на голосующую руку вовсе. Точнее, весьма странно реагируют. Обычно ускоряются, обходя по дальней обочине, а один раз грузовая «газелька» вообще тормознула и срочным образом покатила в обратку. Через некоторое время добрые люди кое-что ему растолковывают, и теперь, экстраполируя, удается хоть как-то объяснить фобию водителей на автостоп. Эти добрые, а так же все прочие люди, живут в городках и поселках Донетчины вроде бы как обычной жизнью. Исключение состоит в том, что приток товаров в местные лавки и магазинчики, идущий обычно из столицы области, почему-то иссяк. Так же в нескольких местах начисто вырубилось электричество. Это не какое-то веерное отключение, все явно серьезнее, потому как длится многие сутки. Поскольку все виды связи отсутствуют еще дольше, то узнать, что произошло, и надолго ли, не представляется возможным. Провинциальный Донбасс полнится слухами. Кое-какие имеют под собой основания. Вокруг, вроде, не средневековье. Ведь край впал в технологическую катастрофу скачком, у многих машины и все такое. Осуществляется общение с соседними селениями, что в условиях Донецкой области не представляет труда: городов и поселков пруд пруди, хватило бы на весь российский Дальний Восток, а значит и расстояния между пунктами смешные, а дороги терпимые. Кое-кто добирался и до Донецка. Вернулись, правда, не все. Это настораживает, и заставляет верить россказням возвратившихся, тем более, телевизора нет, а народ привык усваивать информацию ушами.

Говорят, в столице области какое-то военное положение. Что,

почему – мнения расходятся. Вроде бы там осели какие-то пришлые террористические банды. Они же и бродят по области, порой маскируясь под гражданских; тормозят машины и… (Полеводов вспоминает свои попытки измерить мили автостопом). Прибыли на самолетах, а потом, заметая следы, подожгли аэропорт. Вот то, что нечто солидное горело, подтверждают визуально даже те, кто до Донецка не добирался. С другой стороны, в соседнее село Шевченко приезжала машина с громкоговорителем, с нормальной милицией, а с ней еще непонятный броневик. Объявляли, что столица края закрыта по случаю повальной эпидемии свиного туберкулеза, или чего-то там, и соваться лучше «ни-ни». Потом, правда, приехали снова, уже с двумя пулеметными джипами, рассказали новое. На самом деле не холера и не штамм пандемический, а просто «обычное» военное положение, в связи с ожидаемым наступлением российских войск. И даже сейчас в областном центре орудуют группы русского спецназа, запугивают население перед приходом своих. Но волноваться, убеждали, не следует. Это мы, мол, только без телеэфира, а мир все видит, слушает. Так что вот-вот прибудет помощь из НАТО и родимой Америки – «путинцам» как следует наваляют. Народ, правда, не уверен. И на счет того, что НАТО придет, и на счет того, что наваляет, и даже на счет самого российского нашествия.

А в одном месте, где Полеводова, даже уложили спать в доме, ему еще поведали, что в Донецке расквартировалась чеченская дивизия, а то и сборно-кавказская, но вот кому подчинена неведомо. То ли, и вправду, Москве, то ли, все-таки, Тбилиси. Мол, встречная помощь грузин за поддержку техникой в осетинской компании. Правда, с кем та дивизия в городе воюет, или то у нее ученья, максимально приближенные к боевым, тоже неясно.

Встречный, в плане, попутный мотоциклист, который, вопреки традиции, Полеводова все же подобрал, по пути даже поведал, что это вообще не азербайджанцы с грузинами, а собственные украинские об-азиатившиеся части. Личный состав вернулся из Ирака, после миротворческой миссии, весь поголовно с травмой головы. Теперь на реабилитации, но оружие сдать отказываются, а в Донецке их держат на карантине. Самолеты же пожгла таможня: все трюмы были просто переполнены гашишем, и если бы хоть на день процесс упустили, всю Европу бы накрыло волной наркомании. Именно поэтому всяческое отребье теперь носится по округе – бесчинствует. Припрятанные дозы у них по-заканчивались, вот они и бесятся, смущают народ. Их всех надо срочно на процедуры к наркологу. По сему поводу, парень на стареньком, снабженном коляской, «Урале» интересовался, не слышал ли Полеводов, когда прибудет спецназ из Киева. Пришлось при прощании заверять мотолюбителя, что помощь, все едино, придет хоть и не своевременно, но скоро.

А вообще, Георгий редко путешествует по дорогам. После того памятного обстрела из пулемета, он весьма опасается снова набрести на какой-то непредусмотренный картой блок-пост. Вообще-то он уже несколько разочарован. Нет, не трудностями путешествия, хотя они весьма неожиданны, особенно это хождение пешком по самому индустриальному региону Отечества, а так же существование впроголодь. Но он до сей поры, не понял, что же вообще произошло. Честно говоря, большой уверенности в то, что все волшебным образом проясниться в самом Донецке, у него нет. Весьма может быть, что там он тоже встретит только растерянные толпы, но в гораздо большем количестве.

Решится ли хоть какая-то газета в Днепропетровске поместить его нелепые репортажи о странном помешательстве жителей целого края, без объяснения причины? Это весьма и весьма сомнительно.

83. Петля

Все присутствующие относятся к происходящему серьезно. Оно понятно. Люди уже участвовали в настоящих боях, причем не только инженерно-кибернетического вида, когда упархивающие куда-то «изделия» колошматят нечто на пределе видимости. Они били врага посредством простейшей операции совмещения мушки и целика. Это запоминается. Гипоталамус, и что-то там еще научно обозванное в мозгу, прекрасно реагирует на простые, чувственные раздражители, без абстрактных излишеств. А вот генерал-майор Саблин почему-то не уверен в действенности угрозы. Это даже странно, учитывая, что именно он главный объект в вершащемся аттракционе. Правда, тут не аттракцион, и не спектакль, все по-правдашнему. Может, у генерала Саблина включилась какая-то специальная блокировка в голове, предусмотренная на всякий случай у всех живых объектов, не только млекопитающего вида? Эдакая система, коя помогает держать марку до самого предела? Потому как, уж кому-кому, а Саблину все должно быть понятно-ясно. В конце-концов к нему применяли… мягко выражаясь, меры физического воздействия. Уж после такого, любой должен проникнуться реализмом по уши. Но, глядя на Саблина внимательно, остается ощущение, что для него все тут готовящееся, какая-то цирковая программа, должная просто напугать его до полусмерти и заставить признаться еще в чем-нибудь.

Дивизион, и все к нему прибившиеся, выстроен не ровными рядами – была охота привлекать фото-спутники геометрией – а как придется. Собраны все, включая операторов кабин. Нет только тех, кто несет охрану внешнего периметра, да и то, туда выставили людей постарше – «полуснайпера» Чикояна и прочих, коим по возрасту уже не так требуется политико-воспитательная работа. Весь молодняк из солдат и студентов здесь. Саблин по этому поводу даже пытается выразить какие-то возражения:

– Генерал Редька, какого хрена? – шипит он едва слышно, ибо наверняка боится получить удар от конвоиров по какой-нибудь части тела. – Разве по уставу допустимо унижать генерала при подчиненных? Тем более, при рядовых?