Война Чарли Уилсона
Шрифт:
Вероятно, Джорджу тоже не нравился замысел Норта, но Агентство, так и не предложившее решение проблемы заложников, теперь едва ли могло ответить отказом на план Белого дома. С точки зрения Гаста, Джордж мог обрушить свой гнев на составителей меморандума еще и по другой причине. Он претендовал на должность Джона Макмэхона и ради этого не мог поступиться поддержкой Белого дома.
Но все это не волновало Авракотоса. Фактически он намеренно составил меморандум с целью воспрепятствовать любым возможным действиям со стороны Клэра Джорджа или самого Билла Кейси. Помимо других вещей в меморандуме говорилось, что Горбанифар мошенник, а сама операция незаконна; во всяком случае, некоторые из предлагаемых действий незаконны, аморальны и просто неосуществимы.
Клэр Джордж был очень эмоциональным и темпераментным человеком. Он мог быть необыкновенно обаятельным или закатывать ужасные сцены, и Авракотос знал его лучше, чем любой другой сотрудник Агентства. Он знал, что Джордж был умелым танцором, который мог, подобно Фреду Астору, кружиться в бальном зале со своей женой Мэри. По своей натуре он был изящным хореографом, и когда им внезапно овладевало раздражение, это могло показаться спонтанным всем остальным, кроме Гаста. В Афинах он научился угадывать, когда Клэр Джордж собирается устроить сцену перед оперативным сотрудником или важным гостем; каждый раз этому предшествовали определенные театральные приготовления. Когда Клэр понял, что Гаст разгадал его секрет, это озлобило его. Ему не нравился человек, который мог видеть его насквозь.
Когда старый разведчик принял Гаста у себя в кабинете, он был вне себя от гнева, но Авракотос и бровью не повел. Он наблюдал за своим бывшим другом, как если бы находился в театре, но про себя отметил, что за показным представлением скрывается настоящее бешенство. Он знал причину этого бешенства. ЦРУ было создано главным образом военными людьми. Предшествовавшая ему ОСС была частью военной структуры. Основатель Агентства генерал Уильям Дж. Донован носил военный мундир. В Секретной службе, где люди называли друг друга по имени и не отдавали честь, но всегда исполняли приказы, сохранился дух военной традиции.
Внеплановый меморандум Гаста, выпущенный по его личной инициативе, фактически был грубым нарушением субординации. Он внес документ в официальный реестр и даже убедил Берта Данна поставить свою подпись. Джордж практически не сомневался, что главная цель меморандума — воспрепятствовать Агентству пойти на поводу у Белого дома.
«Кейси никогда не увидит эту бумажку! — кричал он. — Знаешь, что я думаю об этом? — продолжал он, комкая документ. — Вот что!» — Он сделал вид, будто подтирается бумагами, а потом швырнул их на пол.
Авракотос выдержал яростный взгляд Джорджа. «Лучше подберите эти бумаги и сохраните их, потому что однажды они спасут вашу задницу», — сказал он, прежде чем выйти из комнаты.
Вскоре после этого Авракотоса вывели из внутреннего круга специального иранского проекта. В его империи появилась новая дверь, снабженная кодовым замком и смотровым глазком, за которой находилось новое подразделение Агентства, предназначенное для операции «оружие в обмен на заложников» Оливера Норта. Джордж распорядился направлять все иранские шифрограммы в обход Авракотоса и закрыл ему доступ в секретную комнату. Но ключевые оперативные сотрудники, такие как Джордж Кейв, были друзьями и доверенными лицами Гаста. Джек Девайн, которому Гаст уже давно поручил управление иранским филиалом, заметно нервничал и время от времени приходил к нему за советом. Вместе с ними Авракотос изумленно наблюдал, как Норт и Бад Макфарлейн, недавно вышедший в отставку советник по национальной безопасности, улетели в Тегеран с тортом в форме ключа, символизирующим открытие новых отношений, и Библией, которую кто-то из их свиты, вероятно, счел подходящим подарком для последователей аятоллы Хомейни.
С точки зрения Авракотоса теперь скандал был лишь
«Тебе это не понравится, и мне тоже не нравится, но Клэр хочет, чтобы ты отправился в Африку», — сказал Данн. Гаст молча слушал, пока Данн безуспешно пытался расписать яркими красками его новое назначение в качестве «третьего человека» в африканском подразделении. Он говорил о войне Джонаса Савимби в Анголе, но Авракотос понимал, что его отправляют в ссылку, и он никак не может повлиять на решение Джорджа. «Я мог бы отправиться к Клэру и уговаривать его, но я знал, что отказ доставит ему садистское удовольствие. Он бы подумал: даже великому Гасту приходится целовать мою задницу и понимать, кто здесь главный». Гаст ослушался Джорджа, и теперь Джордж хотел сполна отплатить ему.
Авракотос доверял своей интуиции. В нужные моменты он умел блефовать или сражаться и побеждать. Но теперь — возможно, впервые в своей жизни — он полагал, что действительно ничего не может поделать. Он знал Клэра Джорджа как облупленного. Они вместе служили в Афинах, где обстановка временами накалялась до предела и на них объявляли охоту. Гаст защищал Клэра и учил его приемам маскировки и местным обычаям. Теперь он слишком хорошо понимал, что его старый друг решительно настроен испортить ему жизнь.
Впоследствии Авракотос нашел другие причины кроме нарушения субординации, чтобы объяснить, почему Клэр захотел выдворить его из отдела Ближнего Востока. Принимая участие в операции «Иран-контрас», Агентство ступало по очень тонкому льду. В случае более чем вероятного скандала должно было выясниться, что Авракотос недвусмысленно предостерегал Джорджа и ЦРУ от дальнейшего участия. Одной из главных проблем в парламентских расследованиях деятельности Агентства было то обстоятельство, что никто точно не знал, с кого нужно спрашивать и что именно спрашивать. Однако в данном случае официальный руководитель иранского подразделения несомненно стал бы одним из первых свидетелей. Если бы Гаст был переведен на другую работу в отделе Африки, кто-то другой мог объяснить позицию Агентства.
Для Авракотоса было мучительно видеть, как Джордж отбирает его любимую программу в тот момент, когда она вступила в фазу успеха, но помощник заместителя директора нанес второй удар, предназначенный для того, чтобы полностью нейтрализовать «выскочку из Элекиппы». По его поручению Берт Данн передал Гасту распоряжение прекратить любые контакты с Чарли Уилсоном.
В этот момент Авракотос понял, что Джордж осуществил тайную подрывную операцию. Он связал Гасту руки, лишив его возможности искать обходные пути. Благодаря Чарли Уилсону Гаст мог надавить почти на любые рычаги в Вашингтоне, и Джордж знал об этом. Но он также знал, что Уилсон стал профессиональным «другом» Агентства. Теперь конгрессмен был близок к Тому Твиттену и имел прочные связи с Бертом Данном и Мак-мэхоном. Даже если вывести Авракотоса за скобки, почти не вызывало сомнений, что Уилсон все равно будет относиться к Агентству как к союзнику и поддерживать его [59] .
59
Впоследствии демократическое большинство в Конгрессе, возмущенное делом «Иран-контрас», попыталось провести законопроект, требовавший немедленного оповещения о любых тайных операциях. Уилсон на своей должности в комитете по разведке загубил этот законопроект, несмотря на желание своих коллег. — Прим. авт.