Война или мир
Шрифт:
Подсаживается к нам - один, "шестерка" поодаль. Гюнтер разжимает кулак, показывая перстень. Фигурант демонстрирует свой - магистерский; вот интересно, когда все закончится, могу я эту цацку себе на память взять? Нет, не дозволят - музей на Лубянке ее затребует, это если наверху не решат использовать реликвию в какой-то новой игре. А ведь Толкиен, в войну работавший на одну из британских Контор, наверняка об этой системе отличий знал - уж не с них ли он и позаимствовал про кольценосцев? Но это лирика - "верительные грамоты" предъявлены, теперь к делу!
Интересуется нашими личностями? Он тут Верховный, Гюнтер один из "назгулов", а мы трое по какому праву присутствуем при разговоре серьезных людей? Гюнтер отвечает, что к сожалению, сейчас Организация понесла очень большие потери и вынуждена для своей борьбы кооперироваться с другими силами, выступающими против коммунизма и русских. И уважаемые представители этих дружественных сторон пожелали убедиться, действительно ли нам удалось установить связь со столь известной личностью как вы.
Фигурант хмурится. Что, "Тотенкопф" насколько уже обнищал, что на равных (а как иначе объяснить чужое присутствие) сотрудничает черт знает с кем?. Да еще и не пользуется у них авторитетом, раз "представители" пожелали лично убедиться, на слово не верят. Нам его амбиции по барабану - если он встанет и уйдет, придется его на выходе брать, ребятам инструкции даны, ну а нам тогда останется, сдержать здесь его охрану, и суметь выбраться самим. Нет, его тоже припекло - остается. Спрашивает у Гюнтера насчет наших личностей. Ну, "легенда" у нас есть, как же без нее? Я, поскольку немецким не владею на том уровне, чтоб в разговоре за немца сойти - фольксдойч из Лемберга (он же Львов). Был в украинских частях СС, теперь вот с новыми камрадами. Он - кивок на Кота - мой адъютант, со мной еще с войны. Выглядит правдоподобно, поскольку щирые-свидомые у нас наворотили столько, что на плен и прощение точно рассчитывать не могут, так что остается им лишь с последними нацистскими отморозками до самого конца. Вот сделаем вид, что сейчас встанем и уйдем. А ведь это ты на встрече настаивал, значит тебе от нас что-то было надо? Цедит Гюнтеру сквозь зубы - что "эти проклятые украинцы продадут кого угодно, лишь бы платили". Получает ответ - "зато им своя шкура дорога: предадут, так будут на виселице болтаться". И вообще, чем мы можем быть вам полезны?
Не понял?! Если убрать многословие, оставив суть - ему от нас нужна помощь, людьми и оружием! Причем как для отдельных акций, "пришел, убил и исчез" (тут он покосился на меня), так и на постоянной основе? У него тут что, свои внутренние разборки? И точно, не с левыми - их уже "асгард" прижал!
И тут замечаю движение, в нашу сторону. Какой-то господин в штатском направляется к нам, прямо и уверенно, как лицо облеченное властью. Сам непомеченный - но за его спиной двое с "асгардовскими" повязками, и характерно оттопыренными карманами. И что еще интереснее, наш Фигурант явно напугался - и кто же это такой важный явился, на свою голову? Остановился в двух шагах, и по-немецки обращается к нашему подопечному, высокомерным тоном:
– Герр Шульц, вы совершенно напрасно исчезли из Бергена, нас не предупредив. Что заставляет нас усомниться в вашей лояльности. Пройдемте - и будьте благоразумны.
И наш Фигурант привстает - с видом воришки, пойманного полицейским инспектором. Что за ... ? А вот сейчас разберемся!
– Герр рейхсфюрер - говорю я - приказывайте. Нам этих ...
И показываю пистолет с глушителем - направленный в живот важному господину, с трех шагов. Держу на уровне пояса, чтоб прочую публику в кабаке прежде времени не смущать - но уж поверьте, что не промахнусь! Господина проняло, он сбледнул - хотя бы потому, что раз он фигура непростая, то должен знать, что обычного оружия сейчас на руках много, но вот "бесшумка", это уже признак Конторы или достаточно серьезной организации, но никак не мелкой шпаны. Однако он говорит:
– Без глупостей, будьте благоразумны! Раз вы проиграли эту войну. То не путайтесь под ногами. Этот дом окружен моими людьми. И вашему кораблю не выйти в море без нашего дозволения. Да и куда вы пойдете - если мы сообщим... Вас флот перехватит.
Я нагло усмехаюсь.
– Мы войну не проиграли. Раз тут сидим, живые и здоровые - а вот ты сейчас в Хель попадешь, если мы не договоримся.
И Коту - глянь, что там за "окружение". Вот не верю, что тут нашлись такие крутые профи, что восьмерых с автоматами и гранатами, в том числе четверых "песцов", могли бы снять без единого выстрела! Даже если с бесшумками - кто-то бы ответить успел, и ведь наши не на виду стояли, как столбы, обучены были, подозрительную активность рядом засечь и действовать на опережение. И что ж тогда таких профи нет здесь - громилы, которые у главного в подручных, судя по моторике, мордобойцы, но не рукопашники - если начнется, они своего командира не защитят, сами проживут на секунды дольше! У нас оружие увидели, застыли - Коту помешать даже не пытались.
– Голов двадцать этих - Кот, в миру Саня Мельников, из Горького, трогает себя за руку выше локтя, где "асгардовцы" носят повязку - ждут. Наши на месте, готовы - я двоих видел.
– Ждут - говорю я, важному господину - вы уйдете, а нас бы после убили? Теперь постарайся убедить меня оставить тебе жизнь. За шестьдесят секунд - время пошло! Хотя погодите... Герр рейхсфюрер, это вообще что за - тут я вставляю грязное немецкое ругательство. Надеюсь, что этот тип достаточно знает жаргон гамбургских матросов, чтобы понять - полезно бывает вывести противника из равновесия.
– Матиссен - отвечает Гиммлер - мой персональный надзиратель из "Асгарда".
Тут даже я на мгновение охренел. Поскольку ожидал услышать - куратор от ЦРУ. Но чтоб норвежцы! Хотя посмотрим, на кого этот работает. Это ведь грех - маленьким, в игры серьезных дядей, то есть Держав, лезть!
– Ну что молчишь, ты (снова отборное немецкое ругательство)? Блеяния не слышу.
– Только без глупостей!
– торопливо говорит Матиссен - вы проиграли, нет больше Германии! Если убьете меня, сами отсюда не уйдете. Из порта вам не выйти, а на берегу на вас будут охотиться как на зверей. Раз вы проиграли, то не путайте карты тем, кто остался за столом. Мы бы вас даже убивать не стали, чтоб не было лишних вопросов - просто слегка проучили бы, за то что вы сделали с моим помощником Якобсеном. Ладно, убирайтесь отсюда, и будем считать что мы вас не видели - я распоряжусь. Вот только этот господин - наш!
– Не договорились - отвечаю я развязным тоном - а потому, наши условия. Ты нас проводишь, до трапа. И при любой неприятности умрешь первым, так что советую быть благоразумным. Или же ты остаешься здесь холодный, а мы уходим - может быть у нас и будут проблемы, но у тебя их точно уже не будет никогда.
Тут не выдерживают нервы у одного из "асгардовцев" позади, и он лапает карман. Раздается хлопок, как от шампанского, почти неслышный среди трактирного шума, и у ретивого викинга появляется во лбу третий глаз. Гвоздь еще и успевает подхватить падающее тело под руку и мягко приземлить под стол, все длится не больше секунды, и не привлекает внимания - тем более, за соседним столом слева сидят камрады из группы поддержки, а вид направо второй "асгардовец" своим телом прикрыл. У этого второго лицо в ужасе, вот сейчас заорет еще что-нибудь вроде "не надо!", ну так тогда с гарантией рядом ляжет! Однако, нам выбираться пора, а то влипнем!
А в зале, наверное у половины, асгардовские повязки. Фашисты норвежские - вот с каким удовольствие я бы тут бойню устроил, технически это вполне реально, как наше упражнение, скоростная стрельба по консервным банкам, расставленным на разных уровнях и дистанции от десяти до двадцати метров, у нас за "неуд" считалось, если на весь расстрелянный магазин промахов было больше одного. Погромщики не фронтовики, вот поспорить могу, что в первые секунды не сообразят ничего, а больше у них времени и не будет! Ну и выходя, гранаты в зал напоследок. Но главной задаче, доставить беглого рейхсфюрера на борт в целости и сохранности, это точно не поможет - а потому, пока нас не трогают, и мы будем вести себя тихо. Так что встаю, и беру Матиссена за руку, правой за правую, вздергиваю на "санке", а левой его будто за пояс поддерживаю, как подвыпившего приятеля вывожу. Гвоздь толкает перед собой второго громилу, Коту киваю на "шестерку", что был с рейхсфюрером, тоже его с собой, до кучи - впрочем, этот дурачок спешит за нами сам, ничего хорошего от норвежцев не ожидая. Ну а немцы прикрывают наш отход.
На улице толпа, в двадцать - двадцать пять морд. Нас увидели, зашевелились, но тут Матиссен что-то заорал по-норвежски - дозволенное, раз Кот не пресек. Остановились в нерешительности. Мы начали отход, эти следом - не приближаются, но и не отстают, держатся шагах в сорока. Эх, не был бы по рукам связан задачей доставить главную сволочь, сколько бы нациков я покрошил! Мандраж - как у охотника, перед которым дичь стаей летает,
Ну вот, уже причал. Тут на сторожевике начинается движение. Матиссен нагло смеется: