Война корон
Шрифт:
— Куда же ты так спешишь, приятель?
— Я начальник гарнизона Бухена. У меня здесь припрятано много золота. Пощади меня и разбогатеешь!
— Много золота, говоришь? И где ты его спрятал?
Наполовину придушенный Сопд махнул рукой куда-то в сторону.
— Проверим! Но, если обманешь, тебе крышка!
Усач не знал, что Сопд никогда не расставался с кинжалом, спрятанным в складках набедренной повязки. Верный кинжал не раз выручал его в различных переделках.
С покорным испуганным видом начальник гарнизона медленно поплыл к барке, спрятанной в камышах.
— Мешочки с золотом привязаны к килю. Их полно. Только нырни и достанешь.
— Так ныряй!
Сопд скрылся под водой и сейчас же вынырнул за спиной Усача, занося кинжал. Привычный к рукопашной воин мгновенно сообразил, в чем дело, перехватил руку врага и отобрал оружие.
— Подлый предатель и трус!
Усач убил Сопда его же кинжалом, распоров мерзавцу брюхо до самой шеи.
Глаза начальника гарнизона остекленели. Глядя, как он уходит на дно, Усач вдруг взвыл от невыносимой боли. Крокодил цапнул его за левую ногу и потащил в глубину.
Так бы и погиб Усач, если бы подоспевший Афганец не вскочил крокодилу на спину и не всадил нож в глаз. Обезумевшее от муки животное выпустило из пасти добычу и скрылось из виду.
Афганец помог раненому другу доплыть до берега, двое египтян вытащили его из реки.
— Тебе повезло! Ты попался не крокодилу, а крокодильчику. Но куснул он тебя здорово, нечего и говорить!
Усача отнесли в крепость Бухен. Сначала лекарь приложил к ране сырое мясо, останавливая кровь, за тем — бычий жир и ячменный хлеб, покрытый плесенью (о том, что плесень целебна, египтяне знали издавна). Питье из мандрагоры, ююбы и мака помогло раненому забыться, несмотря на жгучую боль. Мед и мирра способствовали заживлению.
— Скажи честно, Афганец, я смогу ходить?
— Еще как сможешь! Даже шрам будет виден едва-едва, таким не похвастаешь перед девушками. Тоже мне, доблесть! Крокодил его чуть не съел, подавился и выплюнул.
— Да если бы не я, поганый гиксос ушел бы от нас!
— Вот и фараон так считает. Он решил тебя наградить. И меня заодно. Ведь я тебя спас. Теперь нас повысили в звании. Отныне мы большие военачальники и поведем в атаку все освободительное войско. Ты ж у нас герой, так что будем воевать на переднем крае.
— Ты только о наградах и думаешь.
— Что ты вечно меня воспитываешь, надоел!
— Стыдно сказать, гнусный предатель заманил меня в ловушку глупой сказкой про золото, подвешенное к килю барки…
— Нет, это вовсе не сказка. Там действительно нашли много золота. Вот война закончится, и ты получишь свою долю.
— Разве ж она закончится…
В это время дверь отворилась и вошла гибкая чернокожая девушка.
— Это твоя сиделка из племени меджаев. Она знает целебные травы и умеет врачевать. Выздоравливай! Я вас оставлю. Терпеть не могу разглядывать увечья.
Однако сиделка, вместо того чтобы приготовить страдальцу травяной отвар, сбросила набедренную повязку. Усач решил, что ему это померещилось в бреду.
Тут он услышал жаркий шепот:
— Здесь душно. Люблю ходить голой. Не пугайся, храбрый воин, я не сделаю тебе больно. Останешься доволен.
Царица Яххотеп и фараон Камос озирали Нубию с самой высокой башни крепости. Бухен взят, отныне властитель Неджех не сможет свободно плавать по Нилу. Египтянам достанется немалая часть нубийского золота. К ним наконец-то потянутся отовсюду торговые караваны. В Фивах появятся товары из дальних земель.
— Матушка, благодаря тебе мы одержали великую победу и не потеряли ни единого воина! Ты уговорила меджаев перейти на нашу сторону, ты посоветовала использовать магический бумеранг…
— Удача не всегда будет нам сопутствовать. Пока что ты должен назначить нового начальника гарнизона крепости, а также управителя земельных угодий. Подумай, кого ты оставишь здесь номархом.
— Иными словами, мы возвращаемся на север и готовимся воевать с Апопи?
— Нет, возвращаться еще не время. Неджех не станет беспокоиться, даже если узнает, что Бухен в наших руках. Он думает, что доплыть до второго порога Нила мы не посмеем. Он ошибается.
29
Меджаи, исконные жители этих мест, отныне подчинялись египетскому номарху, их сделали стражниками и обязали следить за порядком на отвоеванной территории. Чернокожие воины гордились, что им пришлось сражаться в рядах освободительного войска.
Но даже меджаи никогда не бывали в Куше, стране, располагавшейся между вторым и третьим порогами Нила. По общему мнению, и египтянам не стоило туда плыть. Трех крепостей вполне достаточно. К чему дразнить Неджеха, до сих пор тихо сидевшего у себя в столице.
Не следовало вторгаться в его святая святых и навлекать на себя бешеный гнев чернокожего властителя. Тем не менее Неши грозно обрушился на военачальников, сторонников выжидательной политики, требовавших на совете приостановить наступление.
— Малодушные! Когда же вы, наконец, поверите в свое войско? Сколько еще побед вам понадобится для этого? Разве царица Яххотеп не оказалась сильнее здешних колдунов? Разве мы не взяли неприступную крепость Бухен? Но сделать ее нашим главным оплотом в Нубии было бы непростительной ошибкой. Рано или поздно Неджех осадит ее. Последуем же совету царицы и фараона. Подберемся поближе к Керме и там поставим заслон, чтобы отрезать врага от захваченных нами земель.