Война кукол
Шрифт:
Теперь все изменилось, а верней — вернулось к прежнему. Надейся — только на себя. Люби своих дочерей, словно в последний день. Держи их на контроле, чтоб не набедокурили себе во вред.
Война, война… Что такое война? Просто — крайняя форма заботы о близких.
ГЛАВА 5
С севера Синий Город граничит по кордону с Зоной Огня и Пепелищем, и полицейских баз-башен здесь натыкано — как пней после вырубки. Но «пепельников» и «огневиков» задействовать для поддержки себе дороже выйдет; у них дел невпроворот и все горит, все срочно, помощь они пришлют с запозданием, а работать будут как слоны в посудной лавке — проходя сквозь двери напролом, пинками расставляя граждан-зрителей вдоль стены и руки на затылок, — лишь бы потом свалить все беззакония на оборонку: «Вот-де,
Но даже проверка всех проходящих и проезжающих в режиме тепловидения, как обычно при ловле киборгов, — этого мало, слишком мало… Этикет не очень надеялся на успех — баншеры предпочитают гарпунить «теплые» модели, домашних кукол — а подходящими сканерами полиция не оснащена. Но думал он, пересаживаясь на башне с бронефлаера на ротоплан, не столько об успехе операции, сколько об одном имени — Фанк.
Фанк, клоун Фанк — одинокий и печальный друг кибер-принцесс из сериала «Кибер-демоны»; Фанк — нежданный спасатель и помощник в трудную минуту. Именно за таким прозрачным именем труднее всего угадать баншера. И так же звал себя киборг-бродяга, встретившийся Этикету в ту пору, когда он отслеживал провокаторов массовых беспорядков. Этикет тогда был наблюдателем при Корпусе Сэйсидов от Комитета по надзору за силовыми ведомствами, а Фанк — Фанк просто иссыхал от недокорма, вытягивая на последней батарее. Кто даст брикет питания для биопроцессоров беглецу, чей магнитный паспорт аннулирован? Только свой, только другой киборг, по закону взаимопомощи. Но если помогли тебе — так помоги и ты; например — высматривать, не подпустил ли кто на митинг андроида, чтобы нарушить порядок и дать спецназу повод для разгона. Чтобы пошли в ход шокеры, не надо нарушать Первый Закон — достаточно немного вандализма напоказ.
«Жаль, что тогда отлов баншеров не был первостепенной задачей, — подумал Этикет, выходя из ротоплана на крышу бигхауса. — Я бы мог его сдать кому следует — и не было бы теперь гнезда в театре».
На операцию они переоделись в штатское, сменили — чтоб не засвечивать родное ведомство — легенду и сняли с себя импульсные ружья, оставив лишь пистолеты «импакт». Пожалуй, только выправка и слаженность отличали их от ночных посетителей «Фанк Амара» — рослого Этикета в унылом плаще, высокую, худощавую, не по-женски плечистую Молнию и улыбающегося Кавалера, безостановочно перебиравшего в горсти пару стальных шариков. «Народу не густо, — привычно отмечал в уме Этикет. — Лишь бы людьми не прикрывались…» Три радара мгновенно проверили людей у входа, затем — в вестибюле; киборгов нет. Перестроившись на ходу, киберы Хиллари мягко отклинили с прохода вышибал и билетера; Молния и Кавалер тут же пошли врозь по помещениям, готовые выхватить оружие, а Этикет задержался у турникета, во избежание пререканий предложив охране «Фанк Амара» полюбоваться фиолетовым жетоном с белым гербовым орлом:
— Полиция Министерства финансов; я — старший. Не трогайте телефон и селектор, не пользуйтесь радиосвязью. Немедленно проводите меня к директору.
— Где Фанк? — спросил охранник, когда они с Этикетом наткнулись в коридоре на ихэна, растерянно потирающего то место, где у людей обычно растет левое ухо. — Вот, к нему человек из Минфина, и он не один…
— А? Фанк? — ихэн машинально показал язык, а его складчатые веки настороженно сжались. — Фанк… он уехал, недавно.
Вот оно что, Минфин. Фанк исчез как нельзя вовремя. Бухгалтерские книги, принятые под расписку едва ли час назад, показались Хацу черными шкатулками, где зловеще шуршат ядовитые змеи и многоножки. Ах, Фанк, подлец!..
— Куда уехал Фанк? Он уехал один или вместе с кем-нибудь? Когда он уехал, на чем? — быстро спросил незваный гость. Хац понял, что надо говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, — иначе за любое неверное слово его вышвырнут на Аркадию (а там война, и вся родня, кроме него, гуляет в партизанах) или на планету предков (где он и вовсе никому не нужен).
— Он сказал, что позвонит сюда — как доехал и все такое прочее. А с ним уехали… женщина, четверо девчонок и парнишка-тьянга. Но не вместе — четверо на мотоциклах, по двое, а одна девчонка и тьянга — с ним в машине.
— ЧИСТО, НИКОГО НЕТ, — доложила по радио Молния, и почти сразу то же повторил Кавалер.
— ПРЕКРАТИТЬ ПОИСК, ОБА КО МНЕ, — ответил Этикет, а вслух сказал: — Пожалуйста, сообщите мне номера тех мотоциклов и машины. И — пройдемте к тому, кто замещает директора.
— Ходить не надо — это я, — Хац уже попрощался с должностью, со свободой, а в перспективе — и с Сэнтрал-Сити, и с этой гостеприимной планетой. А может, все-таки не депортируют?..
Хац, как в ледяную воду, погружался в знакомую атмосферу официального дознания. Он через все это уже прошел, когда его интернировали вместе с кораблем, экипажем и грузом: «Вы юнга? Боюсь, у нас для вас плохие новости. По данным Галактической полиции, ихэны на Аркадии поработили людей, экспортируют вооружение и сильнодействующие вещества. Что вам известно о фактах порабощения, насилия и незаконного экспорта? На вашу планету уже введены войска пяти цивилизаций, скоро там наведут порядок. Международный бюджет содержал вас три года, но теперь вы совершеннолетний — куда вы хотите быть высланным? На Аркадию? А почему нет? Там скоро наведут порядок… Можете выбрать любую планету Федерации — вы имеете право как подданный…» Кожей чуя, что за спиной, словно челюсти, с грохотом смыкаются двери международной тюрьмы, Хац с тоской наблюдал, как детективы Минфина ходят взад-вперед по кабинету Фанка, а один — такой, с улыбочкой — листает документы, время от времени тихо вскрикивая от удовольствия, будто между бумагами вложены купюры по сто бассов.
— Шеф, тут такая прелесть!.. Приход-расход — как в сказке! Верьте моему опыту, шеф, — через театр ходили десятки тысяч, если не сотни, и все из ниоткуда в никуда!.. Я бы очень хотел побеседовать со здешним бухгалтером!.. И с налогами у вас никогда не было проблем? Ну, прямо волшебство какое-то!..
Опыту Кавалера Этикет доверял вполне — Кавалер раньше служил в налоговой полиции, и не где-нибудь, а в Ровертауне, где минимум половину заведений контролирует мафия.
«Гадский Фанк, — изнывал Хац, ерзая на стуле. — Ведь как чисто выглядел!.. И платил побольше, чем другие… А какой скотиной оказался!..»
— Это ваш директор? Ах, он в гриме… И это тоже он? — разглядывал Этикет фотографии на стенах и трюмо. — И тоже в гриме?..
Беседуя по трэку сначала с дорожной полицией о номере машины Фанка, потом с адресной службой о бухгалтере «Фанк Амара» (увы, в электронном блокноте нашелся только его телефон, и тот оказался коммутатором в Ровертауне), Этикет нет-нет да и поглядывал на сгорбившееся, убитое инопланетное существо, которое подставил Фанк. А ведь как он убежденно говорил тогда, в пору скитаний: «Я не могу украсть, это против моих принципов. Я скорей умру без пищи и энергии, чем возьму чужое…» Но Банш — это Банш. Сбежав от хозяев на волю, баншеры остаются все в том же мире, где надо работать и платить, а взять они могут лишь то, что плохо лежит.
— Мы не уполномочены применять к вам никаких санкций, — утешил Этикет. — Возможно, здесь имеет место злоупотребление вашим доверием (при этих словах Хац ожил и вскинул глаза), но и это мы определять не вправе. Я оставлю здесь своего сотрудника, и, когда Фанк позвонит… (Хац быстро закивал) я очень надеюсь на ваше добровольное и активное сотрудничество. Кстати — вы не встречали здесь вот ЭТУ девочку? — он показал фотографию Дымки, сделанную в Баканаре.
— Да… кажется, да. Она заходила несколько раз к Фанку, да. Я уже семь лет живу здесь, я умею отличать эйджи друг от друга…
«Но не людей от киборгов», — подумал Этикет, пряча фото.
От нервной встряски поручения Фанка высыпались из головы Хаца как горох; теперь в голове его весело прыгали дрессированные крысы, он все забыл и вспоминал только на спрос — а спрашивать агенты Минфина умели, особенно их старший и этот, с душевной улыбкой, — и правдивые ответы сами бодро срывались с языка.
А вот Маркет свое дело помнил и ехал спокойно — но не по пятой линии, а по седьмой. Безопаснее не привлекать внимания, когда ты ездишь по таким делам. Оставить машину на стоянке подальше от театра и пройти дворами, не по улице. Проникнуть сквозь служебный вход, не через главный, по темным задним коридорам. Подняться по лестнице. Постучать — тук, тук, тук-тук-тук.