Война Мага. Том 1
Шрифт:
А за спиной ушедшей на восток армии остался незакрытый, тяжело дышащий зловонными живыми туманами Разлом. Смутная и неясная угроза, о которой он, Император, забывать тоже не имеет права. Но нет сил, не хватает войск, чтобы одновременно перекрыть все направления. На восход уже и так брошено четырнадцать легионов из двадцати одного. И хирд гномов впридачу.
Широкий тракт, ведущий из самой столицы до пограничной крепости Ангра на Селиновом Валу, заполнился войсками. По здравому размышлению, Император повёл с собой и Первый легион, по-новому полностью укомплектованный, сорок восемь сотен тяжёлой пехоты (сорок манипул по сто
Пираты с наступлением весны и окончанием затяжных зимних штормов вновь примутся терзать и без того измученное побережье, но изнемогавшая береговая охрана всё-таки получила некую передышку. Возникшие кой-где анклавы морской вольницы Император приказал блокировать. Время штурмовать их пока не пришло.
И, конечно же, вместе с Императором отправилась Сеамни. Оставаться в покидаемой столице гордая Дану отказалась наотрез.
Проплывали мимо мрачные баронские замки. В былые времена навстречу императорскому поезду должны были широко распахиваться все их ворота, устраиваться торжественные встречи, однако на сей раз правителя Мельина встречали лишь наглухо закрытые створки и застывшие у бойниц стрелки. Почти все бароны примкнули к смуте, и над шатрами башен вместо обязательного имперского стяга рядом с родовым знаменем хозяина замка теперь реяло полотнище мятежников: орёл, терзающий змею.
Император только мрачно усмехнулся, завидев этот герб. Мало кто из господ баронов помнил (если вообще когда-либо знал), что у древних тайномыслов именно орёл олицетворял злое, разрушительное начало, облачённое в обманно-гордые и красивые одежды, в то время как змея, внушающая инстинктивный страх и неприязнь, служила символом охранительным, требующим от неофита отказа от впитанных с молоком матери привычек и предубеждений.
Для господ же баронов всё было ясно.
Император не боялся за сохранность Мельина. Как бы трудно ни приходилось простому люду, он твёрдо знал, запомнил собственной, не раз поротой спиной: сколь ни суров Император, он лучше самого доброго барона. Исчезни стальная узда мельинского престола – и распри знати зальют страну кровью почище любых вторжений. От тех же пиратов, в конце концов, можно было откупиться. Алчущие власти и «славы» бароны принимали откуп только кровью да дымом пожарищ.
Если собранные дружины новоявленной Конфедерации или там Конгрегации явятся под стены Мельина, они не испытают ничего, кроме горького разочарования. Мельинские обыватели выйдут на стены. Купцы и мастеровые слишком хорошо знали, что такое баронство и их наёмники.
Соблазн остановиться у самых крупных цитаделей и дать бой был велик, но Император запретил себе задерживаться. Мятежи не выигрываются сидением в осадах, рано или поздно баронам придётся выйти в поле. А он, Император, – Император до тех пор, пока за ним следует хоть один легионер.
Форсированным маршем по хорошему тракту, где ремесленные и торговые города спешили выставить накрытые столы, идти было нетрудно. Однако, всякий раз благосклонно принимая городовые депутации, Император мрачно думал, как
Путь до восточных областей Империи долог. Шесть полных недель шли когорты, оставляя в день за собой по двенадцать лиг. А новости за это время становились всё тревожнее и тревожнее.
…Весенняя распутица на какое-то время помогла двум легионам на Буревой гряде. Оставив против них лишь небольшие заслоны, враг всей массой двинулся к Илдару – узлу дорог как сухопутных, так и речных. Тринадцатый и Девятнадцатый легионы медленно отступали к городу, сдерживая, как могли, лихие наскоки семандрийской конницы. Легионеры в тяжёлых доспехах теряли немногих от стрел конных лучников, но всё-таки теряли. Центурии медленно таяли. Одна из когорт не удержала строй, стена щитов рассыпалась, и все легионеры до единого оказались или изрублены, или взяты в плен.
И тут семандрийцы допустили роковую, как счёл Император, ошибку. Без малого шесть десятков пленных предали: той же казни, что и их несчастных собратьев в Лакме и Луоне. Столбование на виду у мрачно стоявших в строю двух легионов. Небо и ветер ведают, чего хотели добиться этим семандрийцы (быть может, вновь умилостивляли своего Слаша Бесформенного или как его там?) – однако набранные совсем недавно легионы после такого дела отнюдь не испугались и не разбежались. Напротив, теперь они горели жаждой отомстить за земляков, друзей, с кем успели сойтись в тесной лагерной палатке или на продуваемом ветрами мельинском плацу.
Упрямо цепляясь за наскоро возведённые валы и палисады, за опустевшие замки (их хозяева большей частью переметнулись к Семандре, но некоторые всё-таки остались верны мельинскому василиску), два легиона уже которую неделю сдерживали вражий натиск. Семандра нуждалась в Илдаре, обойти его и оставить в тылу просто не могла: там запасы хлеба и фуража, туда согнан скот, там укрылись обитатели городков помельче, широкое кольцо стен, выносные замки-форты, соединённые подземными коридорами с главной цитаделью, сухие рвы, которые в случае надобности можно затопить в несколько мгновений. Подобную занозу нельзя обойти, её можно лишь вырвать. С мясом и кровью.
И потому вслед за конными стрелками медленно подтягивалась пехота, осадные машины и прочий припас. Но с налёту Илдар не взять никакой, даже самой лучшей армии. От крепости не отвести воду – слишком широки сходящиеся тут реки. Запасы провианта свезены со вей округи, все способные носить оружие вышли на стены – и Император счёл, что Илдар сможет продержаться сам.
А вот в нижнем течении Суолле, между крепостями Сельме и Згабе, стояли главные силы семандрийского воинства, приковывая к себе пять имперских легионов, включая и Двадцать первый. Там пока было тихо.
Простая логика и холодный расчёт подсказывали Императору поспешить с легионом «Серебряных Лат» к Илдару, дать там бой, обломать древко глубоко вонзившегося в коренные имперские земли вражеского копья; так же думали и трибуны с легатами, так думали консулы, собравшиеся на военный совет. Один за другим поседевшие в боях ветераны, с лицами, проборождёнными рубцами и шрамами, вставали из-за заваленного картами стола, повторяя одно и то же: армия графа Тарвуса продержится без нас. Самое опасное сейчас – Илдар. Туда, и только туда!