Война Мага. Том 1
Шрифт:
Откуда-то вновь взялся ветер, завыл, закружил поземкой, швырнул в глаза пригоршни секущей снежной крупы. Сгибаясь и прикрываясь плечом, Император почти нёс на себе Сеамни, не слишком представляя себе, куда же он, в сущности, направляется. В его время вдоль укреплённой линии проложили самый настоящий тракт; судя по всему, открытое, занесённое снегом пространство между остатками вала и лесом указанный тракт как раз собой и являло; но почему всё в таком забросе?! Тарвус лишился разума и оставил Разлом без охраны?
…Им повезло. Оставив позади примерно пол-лиги, они натолкнулись на полуразрушенную небольшую казарму – по приказу Императора
Распахнутая дверь сиротливо покачивалась на одной петле. Внутри всё оказалось разграблено – ни припасов, ни снаряжения. Одно хорошо – печка была цела, и под навесом нашлись дрова. На полке осталось огниво и трут; вскоре в закопчённом зеве весело затрещал огонь. Разумеется, сторожка промёрзла настолько, что согреть её по-настоящему удастся только к следующему утру; но, во всяком случае, у них есть крыша над головой.
Император кое-как забил распахнутые окна, в ход пошли обломки тяжёлых деревянных лавок.
Сеамни свернулась клубочком у печки, чуть ли не обвиваясь вокруг неё.
– Что здесь могло случиться, Тайде?
Дану покачала головой. На агатово-чёрных волосах медленно таяли слезы последних снежинок.
– Не знаю, Гвин. Но чувствую горе. Горе и беду.
– Это я и сам чувствую, – проворчал Император. – Что-то вырвалось из Разлома?
Он задал вопрос, сам уже понимая, что скорее всего ничего подобного не случилось. Разлом оставался прежним, он не изменился, он ещё не набрал достаточных сил.
Нет, причина в ином… что-то заставило Тарвуса увести отсюда все войска. Что-то экстраординарное, от чего зависела жизнь Империи, и графу пришлось выбирать из двух зол.
– Хотел бы я верить, что ты выбрал правильно, – невольно прошептал Император.
Тем временем Сеамни взялась за дело. Губы её сжались, щёки с каждым мигом становились всё белее и белее. Император понимал, что Тайде сейчас пытается прочувствовать всё здесь случившееся – трудная задача даже для бывшей Видящей народа Дану.
– Нет, – вдруг обессиленно выдохнула она. – Всё точно во мгле какой-то. Словно и там тоже снег валит. Устала я, Гвин. Вот отдохну… и, клянусь Иммельсторном, всё сделаю.
– Конечно-конечно, – Император постарался укутать её потеплее. – Переждём здесь… завтра двинемся дальше.
Приходилось признать, что это совершенно ломает все планы. Император надеялся встретить своих легионеров сразу же, как только они вырвутся из Разлома, а вместо этого он оказался в самом сердце зимы, посреди безлюдной пустыни. Конечно, холодные месяцы в южных пределах Империи не отличались суровостью, но тем не менее приятного в положении Императора и его спутницы было мало. Они не имели ни малейшего представления, как далеко на север их забросило; если куда-то за Хвалин, морозы могли ударить поистине суровые. Сгущался сумрак, короткий зимний день истаивал, словно снежинка на волосах Сеамни; вырвавшимся из бездны оставалось только ждать.
В свой черед настало утро, морозное и солнечное. Ночная хмарь сгинула; уползли в неведомые логовища низкие серые облака, во всю красу засинело небо; мир словно накрыли исполинской сапфировой чашей. Над заснеженными вершинами недальнего леса поднялось солнце. Засверкал снег: нетронутый белый покров и чуть ли не до середины стен поднявшиеся намёты. Император всю ночь не жалел дров, и к рассвету в сторожке стало всё-таки
Он отвалил тщательно подпёртую дверь, высунулся наружу. Снег полыхал так, что было больно глазам. Разумеется, ни человечьих следов, ни даже звериных. Мёртвая пустыня легла вокруг Разлома, и люди, похоже, страшились теперь чего-то совем иного – страшились настолько, что оставили эту угрозу безо всякого внимания. Как ни странно, тихо вёл себя и сам Разлом; мерно колыхался густой, непроглядный живой туман, заполняя жуткую рваную рану в теле Мельина. Не бежали от него никакие твари, не рождались никакие чудовища; со стороны могло б показаться, что Разлом впал в спячку и теперь пребудет в ней вечно.
Хотелось бы в это верить. Очень бы хотелось. Но Император знал, чувствовал, дважды пройдя безднами Разлома, что на деле всё совсем не так. Сила готовилась к броску, неторопливо накапливая мощь; и в один прекрасный день она сочтёт свои приготовления законченными. Неведомо, случится ли это при жизни нынешнего поколения или следующего, но случится непременно, и вопрос – жить Мельину или умереть – зависеть будет от того, что он, Император, сумеет сделать сейчас.
Избушка, где они заночевали, сослужила и ещё одну службу. Теперь Император понимал, что заклятье вернуло их не на то же самое место, с которого он начал свой безумный путь. Их выбросило много севернее, на сторожке выжжены были цифры «XVII» и «136» – охрану участка нёс Семнадцатый легион и до южного конца Разлома было аж целых сто тридцать шесть лиг.
Император прикинул – невдалеке Поясной тракт, здесь просто обязаны были стоять гарнизоны; чтобы выйти на большую дорогу, ему с Тайде предстояло спуститься примерно на семь-восемь лиг к югу.
Пустяк для тепло одетого и сытого человека. День пути по утоптанной дороге. В себе Император не сомневался – он должен дойти и он дойдёт, чего бы ему этого ни стоило, а вот Сеамни… Едва вырвавшаяся из жарких и влажных джунглей, как она перенесёт такой путь? Как бы не свалилась – вот, уже сейчас пошатывается.
Тем не менее Тайде держалась стойко. Лицо её оставалось смертельно бледным, однако она не дрожала от холода и не сгибалась от порывов ледяного ветра. Двойную цепочку следов быстро заметало снегом.
Часы сменялись часами, солнце поднималось всё выше по вымороженному небосклону, а Император и Тайде шли и шли вдоль покинутого вала, встречая на пути лишь завалившиеся плети частокола да порушенные остовы дозорных башен. Легионеры ушли отсюда не один месяц назад.
135-я лига, 134-я, 133-я. Император стиснул зубы – мороз пробирал до костей. Лицо Тайде стало снежно-белым, чёрные глаза то и дело норовили закатиться. Чем держалась Дану – неведомо. Наверное, одним лишь неукротимым духом этой расы…
Время от времени откуда-то из дальней дали доносилось нечто, подозрительно напоминавшее голодный и злобный волчий вой. Значит, не все звери покинули эти края.
Вой накатывался из-за лесных стен, слабый, но чётко различимый, и наполненный какой-то незвериной, почти человеческой злобой. Ибо всем известно, что по способности ненавидеть человек оставит далеко позади любую, даже самую лютую тварь.
Никогда раньше в Мельине не слыхали ни о чём подобном. Император мог ожидать стаи бродячих псов, обычных спутников войны, разорения и бедствий, но здесь выли именно волки, и ошибки допустить он не мог. Вой заставлял мельинского правителя то и дело стискивать рукоять меча.