Война мага. Том 4: Конец игры
Шрифт:
«Так вот что значит «сухая вода», — смятенно подумал некромант.
«Папа? — Рысь мгновенно почувствовала его беспокойство. И вдруг, безо всякого перехода: — Я устала, пап».
Никогда прежде неукротимая драконица не признавалась ни в чём подобном, да ещё и так спокойно, едва ли не равнодушно.
— Рыся, что с тобой?
«Уккарон высасывает из меня жизнь. Он просто вампир, папа. Повернём назад!»
— Вампир?! Что ж, оно и к лучшему, — Фесс для верности закрыл
Не обращать внимания на трусость, внезапно поразившую обычно бесстрашную драконицу. Она ведь продолжает лететь, вперив взгляд в чёрные каменные копья на самом дне, что никак не желает приближаться. Это просто Чёрная яма подала наконец голос. Скромно напомнила, что шутить с ней всё-таки не стоит, не нужно лезть так уж нагло и напролом. В конце концов она, Чёрная яма, никого не преследует и не затаскивает к себе силком.
Кольцо драконов в далёком небе. Восемь, только восемь, и полной силы ему не достичь.
Мы обязательно долетим, не можем не долететь.
А кокон закрывается, и последний проблеск неба остался лишь в драконьем хороводе, спасибо Чаргосу, Сфайрату и остальным, они не дали западне захлопнуться.
…Бродячие камни появились беззвучно, со всех сторон, просто выступили из тьмы непроглядных нор, сунулись в молчаливый поток, пересекли его и замерли на самом краю жёлоба. Похожие друг на друга каменюки, вытянутые, заострённые к вершине, словно колья в частоколе, грубо и неровно вытесанные. Незримые глаза уставились на некроманта, ему показалось — он даже слышит скрип, словно ворочаются тяжёлые мельничные жернова.
«Папа, давай прямо вниз, а? — жалобно попросила Рысь. — Ну что мы тут кружимся, чего накрутить хотим?»
— Вода — какая-никакая, а защита. Ей ведь едва ли по нраву то, что с ней творят в этой ямине, — отозвался Фесс. — Держись над жёлобом, дочка, пожалуйста…
Драконица осталась явно недовольна, но не стала и спорить.
Дно же тем временем приближаться явно не собиралось.
Ну что ж, значит, обряд придётся творить прямо здесь, на спине летящего дракона. Тут не вычертишь магическую фигуру, значит, не станем стонать и заламывать руки, а обойдёмся иными средствами.
Они скользят над мёртвою водою. В Уккароне, конечно, что-то есть от вампиров — однако лучше уж сосать незримую кровь текучего начала, чем громоздить гекатомбы жертв. Стекающая по жёлобу субстанция, которую так и хочется назвать «трупом воды», тем не менее помнит себя и совсем другой. В ней кипела жизнь, её пронизывали свет и магия, и самые причудливые существа резвились в её толще. Всё пропало, и нет дороги назад, даже лёгким паром, только вперёд, под плотную пелену сизого тумана; я понимаю твою боль, вода, и хочу тебе помочь.
Некроманты редко прибегают к стихийной магии, тем более — к магии воды, изначально противостоящей не-упокоенным. Заклятья позволяют зачерпнуть сил у одного из первоэлементов, но потом не жалуйся, чародей, что мертвяки получились не те, что надо, с отваливающимися руками-ногами и головой, то и дело норовящей скатиться долой с плеч.
Вода ответила, слабо,
Ещё одна ловушка, подумал Фесс.
Бродячие камни десятками и сотнями сползали за его спиной в поток, тесной гурьбой валили следом, тихая до того вода плескалась и переливалась через края жёлоба, россыпями жемчуга устремляясь вниз, словно решившийся на самоубийство, поскольку уже нет больше сил терпеть вечный ужас.
Капли навылет пробивали сотканный из тумана панцирь, исчезали в беззвучии; вода и камень катились следом за описывающим пологую спираль драконом.
Наступает миг риска, тот миг, ради которого некромант явился сюда.
Уккарон поистине многомудр. Он возвёл почти идеальную защиту. Недоучёл он только одного.
Магия удержит седока на спине бешено мчащегося дракона, это так. Но лишь до того, как сам наездник не решит, что эта защита ему не требуется.
Стараясь, чтобы в мыслях царила полная пустота, глухая и серая, некромант бросился вниз головой, стараясь не угодить в жёлоб водовода.
Аэсоннэ взвыла так, что шарахнулись к стенам даже бродячие каменные глыбы; взвихрилась белая пена. Драконица сложила крылья, камнем рухнула вниз — и осталась там же, где была, словно её не пропустил мигом сгустившийся воздух.
…Фесс не успел испугаться, и «вся жизнь его» не «промелькнула перед его взором». Он понял секрет Уккарона. Ошибся ли он, или нет — уже неважно, здесь, на дне Чёрной ямы он всё равно успеет сказать всё, что должен, пусть и проваливаясь в Серые Пределы.
Резануло лицо, обожгло — а туман вдруг оказался совсем рядом, и ещё мгновение спустя, когда страх не успел даже вырвать предсмертный вопль из легких некроманта, Фесс рухнул в воду.
Ледяная вода обжигала почти как пламя. Некромант оттолкнулся от дна, рванулся вверх сквозь зеленоватую толщу, окружённый облаком пузырьков. Вырвался на поверхность, встряхнулся — и увидал клубящуюся на краю водоёма тёмную тучу, разрезанную прямо посредине алой щелью зубастой пасти.
Сахарно-белые клыки казались очень неприятно-вещественными, по сравнению с призрачными очертаниями «тела» Уккарона. Туча колыхалась, словно под ветром — перед некромантом, несомненно, был призрак, правда, пасть таковой отнюдь не казалась.
Клубистая туча с громадным зевом — именно так изображали Уккарона на обрядовом кинжале некромантов 7 .
В несколько гребков Фесс достиг края, подтянулся, повалившись на чёрный камень, и тот мгновенно потеплел, словно в самых лучших термах ещё старого Мельина.
7
См. роман «Рождение мага».