Война на море. Внимание рейдеры!
Шрифт:
В летнее время в столь высоких широтах ночь длится недолго, и уже в 2 часа 30 минут солнце вновь появилось над горизонтом. В полусвете наступающего дня можно было наблюдать бесконечные ряды катившихся с юго-востока штормовых волн. «Пингвину» приходилось идти курсом на запад, поэтому удары ветра и волн он принимал на левый борт, в чем заключалось некоторое преимущество. Однако Крюдер стремился покинуть прибрежные воды прежде, чем окончательно рассветет, поэтому корабль шел вперед полным ходом. Два дизельных двигателя мощностью 900 лошадиных сил позволили ему развить скорость 15 узлов, но судно сильно трепало, поскольку ему приходилось бороться со встречной волной. Крюдер опасался, что ему придется снизить скорость, чтобы избежать повреждения носовых орудий.
Решение было принято,
Перед отплытием из Согне-фьорда капитан получил заверения от Главного штаба ВМФ, что всем германским подлодкам в этом районе приказано держаться в стороне от маршрута «Пингвина». Таким образом, это могла быть лишь английская лодка, поджидавшая в засаде немецкие корабли, стремившиеся прорвать блокаду. Помня, что «Пингвин» в данный момент был закамуфлирован под русское судно «Печора». Крюдер немного отклонился на север, надеясь тем самым создать впечатление, что его корабль направляется к Нордкапу. Не обращая внимания на погоду, он приказал развить максимальную скорость, и «Пингвин» устремился вперед, борясь с волнами.
В тот же самый момент субмарина вновь показалась на поверхности и пустилась в погоню за рейдером. Она находилась примерно в двух милях за кормой «Пингвина», борясь со штормовыми волнами, которые порой почти полностью скрывали ее из виду. Затем на боевой рубке замигал сигнальный фонарь. «Какое это судно?» — разобрал сигнальщик «Пингвина» сочетание нетерпеливо мигавших вспышек. Крюдер, играя роль непонимающего ни слова по-английски капитана русского торгового корабля, проигнорировал сигнал. Через несколько минут фонарь на лодке замигал вновь: «Остановите судно, или мы откроем огонь!»
Крюдер решил не подчиняться этому приказу. Субмарина находилась за кормой его корабля, так что вероятность попадания торпеды или снаряда сводилась к минимуму. Кроме того, немецкий корабль маневрировал так, чтобы максимально затруднить противнику прицельную стрельбу. «Пингвин» прибавил скорости, и вскоре подлодка стала отставать.
Правильность оценки обстановки немецким капитаном подтвердилась несколькими минутами позже, когда раздались три подводных взрыва. Следов от торпед видно не было, но не подлежало сомнению, что вражеская подлодка произвела торпедный залп. Все три торпеды или пошли на дно, или прошли мимо и взорвались, исчерпав свой запас хода. На этом все закончилось. Лодка продолжала упрямо преследовать рейдер еще час, но по скорости хода она уступала «Пингвину» и отставала все больше и больше, пока, наконец, не отказалась от своего первоначального намерения и не легла на другой курс.
Крюдер правильно предположил, что британская субмарина наверняка сообщит об обнаружении предположительно вражеского корабля. Поэтому он продолжал идти курсом на северо-восток весь день, держась от норвежского берега на расстоянии примерно 70 миль. В 8 часов 43 минуты на небольшой высоте прошла летающая лодка Хе-115, и примерно в 9 часов вечера был замечен самолет такого же типа. Если бы не это наблюдение с воздуха, «Пингвин» находился бы в море совершенно один.
Теперь перед Крюдером встал выбор между двумя возможными маршрутами прорыва на просторы Северной Атлантики. Он мог пойти кратчайшим путем между Фарерскими островами и Исландией либо же продолжать идти курсом на север и, обогнув остров Ян-Майен, выйти в Датский пролив. В случае выбора второго маршрута пришлось бы дополнительно пройти 700 миль. Однако Крюдер, не знавший о том, что пролив между Фарерскими островами и Исландией временно не охранялся по причине потопления «Андании», выбрал более длинный путь. Не знал он и о том, что после потери вспомогательного крейсера Адмиралтейство приказало крейсерам «Ньюкасл» и «Сассекс» более тщательно патрулировать Датский пролив.
В 23 часа, находясь на широте Тронхейма, Крюдер изменил курс на 320 градусов, чтобы достичь Ян-Майена. Эта летняя ночь была самой короткой в году, солнце почти и не садилось. Погода же, которая ранее обеспечивала столь нужное кораблю прикрытие, сейчас по какой-то непредсказуемой прихоти явно улучшилась. Вместо штормового ветра подул легкий бриз, море успокоилось, и дождь прекратился. Правда, сильная облачность сохранялась, но видимость также намного улучшилась. Наконец рано утром 23 июня подул северо-восточный ветер и ярко засветило солнце.
При таких погодных условиях Крюдер чувствовал, что его корабль может быть легко замечен противником, но особого выбора у него не было.
Единственное, что ему оставалось, — идти на полной скорости к Ян-Майену и укрыться в полосе тумана, обычно покрывающего остров в это время года. Сделав так, он мог затем дождаться подходящей пасмурной погоды, которая прикрыла бы его переход через Датский пролив.
Однако Крюдера ждало разочарование, поскольку погода за Северным Полярным кругом столь же непредсказуема, как и в любой другой точке земного шара. «Пингвин» продолжал стремительно идти курсом на северо-запад, но, хотя дул лишь легкий ветерок, а море было спокойным, туман, на который так надеялись, все никак не появлялся. Воздух оставался кристально чистым — настолько чистым, что с расстояния 100 миль можно было разглядеть Беренберг — вулканический пик Ян-Майена.
Хотя Ян-Майен и считался необитаемым (не считая персонала норвежской метеостанции), Крюдер весьма неохотно приближался к берегу. Впрочем, у него вновь не было выбора. В полдень «Пингвин» обогнул северную оконечность острова, на корабле объявили боевую тревогу, и все артиллеристы встали у своих орудий. Погода по-прежнему оставалась спокойной, но если бы рейдер заметили с берега, это ничем ему не грозило. Отойдя от острова на достаточное расстояние, Крюдер взял курс на запад. Он стремился подойти как можно ближе к ледяному полю, покрывавшему восточное побережье Гренландии, где потоки теплого летнего воздуха, проходя над холодным морем, создавали плотную стену тумана.
К большому облегчению не только командира, но и всей команды, «Пингвин» вошел в зону пониженной видимости, находясь примерно в 100 милях от побережья Гренландии. К половине восьмого вечера судно уже было окутано густым туманом и медленно продвигалось вперед по направлению к ледяному полю. Лед заметили лишь после девяти вечера, и Крюдер изменил курс на юго-запад, продвигаясь параллельно берегу и держась в стороне ото льда. Видимость улучшилась до 500 метров, что было вполне достаточно для осторожного продвижения вперед, но спокойствия это не прибавляло. В этих водах встречались айсберги, и хотя скорость снизили до минимума, все же сохранялась вероятность столкновения с одним из этих дрейфующих монстров. Однако Крюдер был готов пойти на подобный риск для стремительного прорыва в Атлантику. В данный момент он скорее радовался туману.
Удача перестала сопутствовать «Пингвину» утром 25 июня, когда он прошел лишь 75 миль в юго-западном направлении. Туман внезапно поредел, затем совсем исчез, и вновь установилась уже знакомая экипажу рейдера хорошая погода. Крюдеру теперь более чем когда-либо прежде хотелось совершить бросок к Датскому проливу на полной скорости, однако, поскольку там находились английские крейсеры, это было бы чистым самоубийством. Прогнозы погоды, получаемые им от Главного штаба ВМФ, основывались на данных немецких судов метеослежения, которые скрытно бороздили эти воды под видом траулеров. Эти прогнозы показывали, что погода имела тенденцию к ухудшению в течение ближайших дней в связи с продвижением с юга теплого воздушного фронта. Крюдер лег на обратный курс, вновь войдя в полосу тумана, где он рассчитывал дождаться обещанного ухудшения погоды. Скрывшись в этом мире безмолвия, он известил Главный штаб ВМФ о своем решении при помощи особого короткого кода, специально изобретенного для использования вспомогательными крейсерами. Для передачи сообщения было необходимо нарушить радиомолчание на какие-нибудь десять секунд. Этот промежуток был слишком короток, чтобы какая-либо из британских пеленгующих станций могла его засечь и определить место передачи.