Война на пороге. Гильбертова пустыня
Шрифт:
— Вам смешно, а у меня дети.
— У русских иммунитет против онтологических заболеваний.
— Ладно, утешил. Есть идите, вам в столовой накрыли, я ребенка покормлю и приду... Миша, иди с мужчинами.
— И что ты думаешь, «гильбертову пустыню» в математике застроят китайцы? — услышал сквозь сон Гном.
— Нет, они не успеют...
Кто-то тряс его за плечо, активно вытаскивая из далекого 2006-го.
— Александр Ильич! Петропавловск горит! — кричал мальчик-кадет, который все ночи напролет рисовал ему японские кораблики, лишь бы не нести строевую службу на Приморских ветрах.
«Началось», — подумал Гном. Очень хотелось плакать. Он получил свой Перл-Харбор,
Он не слушал, как восемнадцатилетний Игорь Васильев металлическим голосом поднимал трубки и говорил: «Именем Президента Российской Республики, Командующего Тихоокеанским Флотом и Командующего Дальневосточным Военным Округом объявляю: началась война. Звоните в храмовые колокола. Отечество в опасности!»
«Откуда он слова-то такие знал? Трусишка художник. Привязался к Гному, как к отцу».
Через две минуты зазвонили две церкви, затем еще. Командующего доставили через пятнадцать минут. В Москву отправили донесение из Петропавловска. Гном на свой страх и риск отправил, он и сам еще не знал, кто там есть живой и
Ctf^ui Це+имллнн Елшл Tje4*cM*wA
можно ли еще ловить высадившие десант корабли. Он ловил осколки связи, потому что она летела во Владик. На вахте Владика уже пять недель в отделе связи и по особым поручениям, вестимо, торчал Владлен - уместный, как всегда, влиятельный, как принц. По Владивостоку воздушного удара не было. Кажется, что-то назревало в Японском море. Там спешно принимали боевую конфигурацию, причем корабли уже были выведены заранее.
Отсюда, из Хабаровска, Гном не мог понять, сколько кораблей погибло в Камчатской базе. Ему не дали вывести в море «Нахимова», несмотря на все доклады и пояснительные записки и свой личный разговор с Командующим. И теперь они позволили проспать Перл-Харбор! Лодки, конечно, выдержат. Ну, не секретное же оружие у этих узкоглазых! На улицах Петропавловска, ясное дело, идут бои. «Хотя какие там бои! — думал Гном.
– Рыбаки и рыбачки против десантников. Погибнут все... Хоть бы морпехи им подсобили. Да сколько там морпехов?! Корабли тушат. Менты разве. Не могли они до конца раздолбать крейсер! Но докладывают — выйти не может. Даже некому выстрелить вслед японской эскадре. Некого послать».
Гном на десятой минуте войны машинально набрал мобильный. Петропавловск ответил шурша.
— Тут у нас плохо, Александр Ильич, - сказал ему знакомый штурман рыбацкой шхунки без названия. — Лезут, чтоб им пусто. Высадилась их чертова куча. Убитых много. Наших. Растерялись. Взрывают эти десантники все. Как чертенята. Мелкие. Дети, что ли? Базы-то нет уже почти. Как саранча набежала и пожгла все. Корабли военные отплевываются, но поздно. Я сам с утра войны ждал, как ты велел, посмеялся, честно скажу, и пошел в море: что сидеть-то, рыба не ждет. Дурак я, Александр Ильич. Теперь прибился к краю, может, не заметят. Мой капитан на берегу сегодня. Не знаю, кому больше повезло. Защищаться-то у нас, кроме как с кораблей, некому. А фрегаты, вроде, вышли, но не врубились что к чему, наверное, плавают вокруг. Что-то никому, кроме тебя, дозвониться не могу. Ракеты у нас, вообще-то, не с моря прилетели. Это я видел. Свои, что ли, стреляют? Может, революция?
– Я понял, Сережа, спасибо!
–
– Про вторую не слышал. А вот морпехов мало, с десантом не справляются и стремно им — как изволили предвидеть — детская война, самая жестокая в истории.
– Не повернем сейчас истории — крышка нам! Слышь, садись на прием сигналов и все существенное — в кабинет командующему! — приказал ему Первый. — Связь — ни к черту: 22 июня 1941 года, версия вторая, дополненная и улучшенная японцами. Командующему нужно не слушать все подряд, а волю изъявлять. Давай! Я буду нашептывать, ты фильтровать — с Марией на пару. Игорь с Кириллом летят к нам. А мы с тобой через час - к Владлену, если вылет разрешат. Там — главное. Отсюда силы снимаем.
На экранах, отображающих спутниковую информацию, по-прежнему была картина спокойствия и мира, и все корабли в Петропавловске-Камчатском стояли целехонькие, и над городом не стелился дым пожаров.
Через час Гном вылетел во Владик, поближе к Флоту, вопреки установленному порядку, панике и пропускам. Только в самолете он до конца осознал, что японцы бросили на Петропавловск свой малолетний десант и ушли. «Во люди! Бросили детей умирать и не дали даже вернуться вертолетам! Ушли вбок. А наши прошляпили».
2 сентября. Владивосток. День
Когда они прибыли в штаб, командующий ТОФом пожал им руки и без приветствий сказал:
– Во, япона мать! Камикадзе-штрих. Набедокурили и сбежали, бросили мертвых и живых. Совсем сказилось человечество!
Он принимал своих срочно командированных отовсюду офицеров и кивнул Гному скорбно: мол, ты был прав, братишка.
«Нормальный человек! — подумал Гном. — Этот половину флота потеряет, а со второй завоюет Америку».
Начиналась работа, быстрая. Штабные прибывали, некоторые бледнели и впадали в ступор, но паники не было.
CtfujZ Pt+tcM***. EMU* Г?t+имл***
У Гнома было ощущение, что связь — это он и что, выслушивая бесконечное марево отрывочных сообщений, он проворачивает заклинивший руль самолета. А надо бы - ручку на себя и жать гашетку. Но набор высоты происходил все равно. Первый входил, шутил и выходил. Он был везде. Его было двое. Этих двоих слушались.
«Перл-Харбор, как есть. Вот черт». Вдруг Гном увидел эту Петропавловскую операцию как бы с высоты. Он бросил связь и трансляцию на Машу, следующую из отдела в отдел за Первым, словно не было других командиров, выхватил планшет из рук опешившего кадета и побежал сквозь анфиладу комнат в кабинет командующего. Они, конечно, оголили сухопутный штаб и нарушили дисциплину дважды. Плевать. Гном торопливо отдал честь.
Командующий жестом показал подождать. В кабинете уже был Первый и два вице-адмирала. Но «подождать» - это же не «идите юн, не до вас». Гном остался. «Прошляпили один сценарий, так не прозевать бы другой. Нагумо в свое время не решился на второй круг, и Перл-Харбор был позорным для американцев, но не разрушительным. Значит, они еще вернутся. Учтут ошибку Нагумо. Сволочи».
Командующий посмотрел, наконец, на вошедшего Гнома, выслушал его сбивчивый рапорт и грустно сказал:
— Ты прав, майор. Мне уже сообщили, что они именно ударом с запада нанесли основные поражения «Нахимову». Они стреляли, не с Тихого Океана, а из Охотского моря через полуостров, мы там их не ждали, да и нечем там ответить, разве из стингера с моего забора палить. Ищи ответный ход, майор. Ловить нечем. Фрегаты наши им не помеха. Нужно разворачивать все, что есть на Курилах. Не пробегут же они Сахалин сегодня до половины? Удерживаем мост. Во что бы то ни стало. Что там тюй сухопутный генерал - в курсах японских дел?