Война орхидей
Шрифт:
– И вам не жалко будет с этим расставаться?
– Я что-нибудь ещё придумаю...
– И подумать только, - Людмила продолжала любоваться открывшимся ей чудом, - что вы умудряетесь делать все это в домашних условиях, не имея тех возможностей и приспособлений, которыми оборудованы, наверно, оранжереи Курослепова.
Николай Михайлович рассмеялся.
– Точь-в-точь такой же вопрос задал мне и ваш "соперник" - тот парень, что приобретал орхидеи "мертвая голова". Очень интересовался особенностями устройства курослеповских оранжерей, а я ответил ему, что можно изобрести любые технические приспособления, но они не будут работать, если не приложишь
– Вы, наверно, не удержались, чтобы не польстить Курослепову, каким интересом и уважением, на грани с завистью, пользуются его оранжереи среди знатоков, - заметила Людмила.
– Боже упаси!
– замахал руками Садовников.
– При любом упоминании, что кто-то интересовался его оранжереями, он невесть что воображает! И так после этого ограбления ко мне приезжал начальник его охраны, Моховых - ну, тот, которого потом застрелили - и устраивал мне допрос с пристрастием, не было ли в последнее время каких-нибудь странных случаев. Если бы я заикнулся об этом парне, они бы наверняка на него подумали - ведь убили бы ещё сгоряча беднягу, это им как пить дать! Хотя, наверно, попить и не допросишься, если только Курослепов в тебе не заинтересован... Так что и вы молчите об этом покупателе, если встретитесь с Курослеповым.
– Не бойтесь, я не проговорюсь, - ответила Людмила.
– Но, выходит, и вам в этом парне что-то показалось странным - раз вы предпочли о нем промолчать?
– Не то, чтоб странным, - ответил Садовников.
– Он был каким-то торопыгой, все ему быстрее подавай. И чтобы растения были, готовые вот-вот зацвести. Я объяснял ему, что если он будет выращивать свои цветы из отделенных по ризоме псевдобульб или возьмет у меня "воздушных деток", то, хотя с цветением, возможно, придется ждать до года, растения приживутся намного надежней. Но он нет, ни в какую! Мол, у него не то, что года, у него и месяца нет...
– Садовников с подозрением поглядел на Людмилу.
– Вы, случаем, не их таких?
– Нет, - засмеялась Людмила.
– Я вполне согласна на то, чтобы вы отделили мне несколько псевдобульб. Пусть все будет по науке. Я уже поняла, что лучше вам доверять. Беневоленцев сказал мне, что с вашим мнением считаются не только в России. Вроде, с вами недавно советовался какой-то крупнейший немецкий коллекционер, у которого, кажется, ещё в Варшаве есть оранжереи...
– Немецкий?
– Садовников растерянно нахмурился.
– Беневоленцев что-то напутал. В последнее время у меня был только один англичанин, но он никакого отношения к Варшаве не имеет.
– Может быть, это я что-то напутала, - сказала Людмила.
– Беневоленцев рассказывал несколько сумбурно.
– Да, водится за ним такой грех, - кивнул Садовников.
Она покинула Садовникова минут через пятнадцать, с бумажкой, на которой по пунктам были даны указания, как готовить почву и как заранее создать нужный температурно-влажностный режим, и оставив аванс за орхидеи, которые ей предстояло забрать через три дня. Ей было о чем подумать, пока она ехала в Тушино по поздней пустеющей Москве. У Садовникова побывал Беркутов, это факт. Чтобы в этом не было сомнений, он оставил явное указание на себя: фамилия "Черноорловский", образованная от "черный орел", была прямой перекличкой с фамилией "Беркутов". Но тут начинались вопросы. Зачем было называть себя так сложно, почему просто было не назваться Орловым или Ястребовым? Зачем так явно наводить на свой след? Неужели он оставил свой реальный домашний адрес?
Одно было ясно: если она хочет навестить квартиру, адрес которой он оставил у Садовникова, ей следует предварительно позвонить. И сориентироваться в зависимости от результатов этого звонка.
Она не хуже Андрея поняла, что Беркутов ищет смерти, и хочет принять эту смерть от её руки. Но когда человек так активно набивается в смертники - за этим может скрываться что-то совсем другое.
Засада? Смешно. Неужели они воображают, будто её можно заманить в какую-либо засаду?
И, кроме того, она не ощущала опасности при мысли о засаде. А чутье её никогда не подводило - то чутье, когда улавливаешь нечто неуловимое в воздухе, и знаешь, что к этому месту приближаться нельзя.
Скорей, она ощущала за всем происходящим твердую режиссерскую руку. А кто, кроме Повара, мог быть этим режиссером, умело разводящим статистов по местам?
Но, если так, то картина получается совсем интересная. Вплоть до того, что её вызов в Москву мог быть отправлен Поваром - или, что этот вызов прошел через руки Повара и был им визирован.
Но тогда...
Во-первых, тогда чек на билет до Франкфурта является предупреждением: именно во Франкфурт ей соваться ни в коем случае нельзя.
А во-вторых... Повар не просто так предоставил Беркутову все возможности мстить и отдал ему голову Курослепова. В обмен, Беркутов должен преподнести ему какие-то другие головы. Очень важные?
Тех чеченцев, вместе с которыми Беркутов добрался до Москвы?
Что же это за чеченцы такие?
И Беркутов должен погибнуть - чтобы не осталось ни единой ниточки, по которой можно узнать, что именно Повар приложил руку к устранению этих особенных чеченцев. Таково условие, выдвинутое Беркутову Поваром - в обмен на право расправиться со всеми, кто погубил его сестру. И, возможно, в обмен не только на право, но и на любую посильную помощь.
И Беркутов принял это условие.
Но, если так, её главная цель - не Беркутов и не Курослепов, а некто иной...
"Черный орел"... Где же она это слышала?
И тут она вспомнила, где! Встали в глазах огромные рекламные плакаты, которые она совсем недавно видела по всему миру.
Впереди показалась площадь, на которой, как и положено, имелось несколько павильонов и палаток, работающих круглосуточно.
Остановив машину возле павильона, торговавшего аудио - и видеокассетами, она зашла вовнутрь.
– Здравствуйте, - обратилась она к сонному продавцу.
– Скажите, у вас есть последний фильм Ван Дамма?
– "Черный орел", что ли?
– откликнулся тот.
– Он самый.
– Да, конечно, имеется. Вот, пожалуйста.
Она приобрела кассету, вернулась в машину и, усевшись за руль, повнимательнее рассмотрела упаковку, не распечатывая её.
Из довольно бестолково составленной аннотации она поняла только, что, вроде, есть два суперагента - ЦРУ и КГБ - которые гоняются друг за другом, чтобы уничтожить друг друга, хотя им лучше бы объединиться, "чтобы уничтожить всех плохих".