Война Сердец
Шрифт:
— Сильно проголодался?
— Да. Кто-то своим неутолимым аппетитом не давал мне спать почти всю ночь.
Она фыркнула.
— Неутолимым? Что же, извини, если я слишком выносливая для тебя.
Коналл прищурился, но она видела юмор в его глазах.
— Не переживай о моей выносливости. Я рад доказать, что могу утолять тебя, сколько пожелаешь.
Покраснев от мысли, что Коналл станет её личным секс-рабом, Тея поразилась тому, как от сдержанности в сексе она перешла к постоянной возбуждённости. Видимо, так случалось, когда тебя влекло
И Тея вспомнила, как она нежно или не очень нежно кусала плечо Коналла прошлой ночью, когда кончила в третий раз. Ему это понравилось. Сильно. Но сам он не использовал зубы, и она вспомнила его слова о том, что укус оборотня или убивает человека, или превращает его.
Она тихо спросила:
— Как превратить кого-то в оборотня?
Коналл подавился яичницей и закашлялся. Затем сделал глоток кофе и потрясённо уставился на неё.
— Почему ты спрашиваешь?
Тея пожала плечами.
— Просто интересно. А что? Это тайна?
Качая головой, он склонился над столом и тихо сказал ей:
— Оборотнем сложно сделать. Многие волки ими рождаются. Редкий и сильный человек переживает укус оборотня.
— Укус должен быть намеренным? Или случайный тоже работает?
Он кивнул.
— Нужно быть очень осторожным. Если слюна или кровь оборотня попадёт в раны — а слюна, скорее всего, и попадает — человек становится заражённым. Это как передача мутации, и тело человека должно быть сильным, чтобы это принять. Многим людям не хватает силы. В 98 % случаев человек погибает. Но почти всегда выживает при обращении в вампира.
Статистика потрясла Тею.
— И сериалы угадали насчёт вампиров? Они созданы, а не рождены. Вампир должен выпить почти всю кровь человека, удерживая его на грани между жизнью и смертью, чтобы он обратился?
Коналл нахмурился.
— Да. А потом заставляют жертву пить их кровь для завершения обращения. Подлые мерзавцы.
Тея рассмеялась. Порой он был смешным, даже не пытаясь. Хмурый вид стёрся, и Коналл смотрел, как она смеялась с блеском веселья в глазах.
— Ты забавный. — Она потянулась за ещё одним кусочком тоста.
— Я так и понял. — Он следил за каждым её движением. — С чего вопросы?
Она пожала плечами.
— Не знаю. Я подумала о прошлой ночи, и как приятно быть собой. — Было просто восхитительно не переживать, что может навредить Коналлу. — Но вспомнила твои слова в Дюссельдорфе. И прошлой ночью ты был осторожен с зубами.
— Привычка. — Он пожал плечами. — Вряд ли я могу обратить тебя, но привык быть осторожен в постели с не-волками.
От намёка, что он делал с другими женщинами то же, что и с ней, глупо расстроило Тею. Может, будь у неё больше опыта, это её не волновало бы, но Тея сомневалась, и это беспокоило. Она не думала, что будет так ревновать кого-то, и это не напрягало. Коналл не её. Человек не мог принадлежать другому человеку.
— Прости. — Его хриплое извинение заставило оторвать взгляд от тарелки. — Я не должен был упоминать… это.
Тея
— Нужно идти, если не хотим пропустить паром.
Они отошли от столика, Коналл взял её за руку и притянул к себе, не отпуская, пока выписывался из отеля. Он словно знал, что у неё возникло внезапное желание бежать, как можно дальше и быстрее от него, поэтому не отпускал. Коналл отвёл её к их машине, открыл пассажирскую дверцу, и когда Тея шагнула ближе, обнял её и поцеловал так, словно пытался украсть её сущность. Тея тяжело дышала, когда он отпустил, а тело гудело от нового желания. Она посмотрела на него из-под полуопущенных век, а Коналл медленно отпустил её с нахальной ухмылкой.
Она тут же опомнилась.
— Неандерталец. — Она села в машину. Тея слышала его смех, пока он обходил джип, и покачала головой, не радуясь тому, что сегодняшним утром все его действия и слова ей казались забавными и милыми. Хоть она и не сказала ему об этом. Коналл сел за руль, продолжая улыбаться.
— Оборотень, — сказал он.
— Что?
— Оборотень, а не неандерталец.
Тея закатила глаза.
— Не вижу разницы.
Она еле сдерживала улыбку от его хохота в ответ.
Это ошибка. Логически Коналл понимал, что это ошибка.
Но называть чувства к Тее ошибкой было как предательство.
Он вёз их в Данию, Тея спала на пассажирском сидении, и Коналл изо всех сил подавлял эмоции. Выпускать их было опасно.
До неё он был простым волком. Мир был чёрно-белым, и хотя чувства волков глубоки, эмоции тоже чёрно-белые. Было правильное и неправильное, верность и ответственность.
А все нынешние чувства сложные и запутанные.
Он поглядывал на Тею. На её щеку, рот, ресницы, трепещущие во сне. Ему хотелось съехать с дороги и обнять её. Коналл пытался подавить это желание, но со зверем внутри было сложно.
Когда они прибыли в Фредериксхавн к терминалу парома, Коналл разбудил Тею поцелуем, и она прильнула к нему. Он с трудом отвлёкся от желания, быстро завладевшего телом. Это та же эйфория, которую он чувствовал, когда Тея достигала пика в его руках прошлой ночью.
Она годами никому не доверяла.
До него.
Это было привилегией, ответственностью и даром, от которого ему хотелось выть с самой высокой горы в Торридоне и заполучить женщину, с которой у него не было будущего.
Теперь они двигались на пароме по тёмным водам к Норвегии, и Тея сидела напротив него в людном ресторане. Коналл едва сдерживался. Между ними будто были невидимые песочные часы, и песок падал всё быстрее. От отчаяния он ощущал бессилие, как когда Калли поставили диагноз. И, судя по напряжению между ними, Тея тоже это ощущала. Они не должны касаться друг друга. Но он не мог сожалеть об этом. И не собирался.