Война за мир
Шрифт:
— Час назад пришла телеграмма из штаба их корпуса. Они написали, что отрезаны. Ведут бой. Положение безвыходное. Дежурный офицер попытался уточнить информацию. Но переговоры оборвались на полуслове. Больше они на связь не выходили.
— Что-то удалось выяснить?
— Казаки, сэр. — Произнес старший советник.
— Что казаки? Причем тут они?
— Судя по всему они не были учтены в раскладе. — Пояснил младший советник.
— Да что вы мне голову морочите?! Причем здесь вообще казаки?
— Ну как же, сэр? Еще в самом начале 1890-х годов, как Россия получила от Франции Джибути, в него стали переселяться
— А разве Империя воюет казаками? — Удивился сэр Джордж. — Это же иррегулярные части. Насколько мне известно Император до зубной боли не любит все неупорядоченное и плохо организованное.
— Так и есть. Судя по всему, это инициатива Негуса Нагаста[1] Абиссинии. Он обратился к казачьим кругам за помощью. А они уже давно расселялись не только по Джибути, но и по самым сложным и опасным направлениям в самой Абиссинии. И были во многом обязаны Негусу Нагасту. Вот они и встали «в ружье». Абиссинское казачье войско выставило пять полных полков драгун и двенадцать легких конных батарей.
— Конных? — Еще больше удивился командующий Вторым Африканским корпусом.
— Они так по старинке называются. Местные казачьи части полностью укомплектованы верблюдами. — Пояснил младший советник. — Как вы понимаете, климат для лошадей не благоприятствует. Да и надобности в них нет. В атаку с белым оружием[2] они не ходят.
— А как же тогда? — Покачав головой, спросил командующий корпусом. — Признаться, ничего про них не знаю. Давно уже думал, что казаки — это пережиток прошлого и уже давно никем не употребляется.
— Так и есть, — кивнул старший советник. — Это просто местная локальная инициатива. Вряд ли в Санкт-Петербурге ее одобрят. Она совершенно выбивается из парадигмы развития имперских вооруженных сил. Хотя, кто знает?
— Ладно. Черт с ним! Пусть что угодно и с кем угодно одобряют или проклинают. Не важно. Нас это сейчас не касается. Речь в другом. С чем именно нам предстоит иметь дело? Они ведь, завершив дела на севере, пойдут на юг. Я правильно понял ваши опасения?
— Так точно, сэр, — кивнул начальник штаба корпуса.
— Абиссинские казаки, — начал старший советник, — это иррегулярная легкая пехота, ездящая на верблюдах. Они все проходят полный курс подготовки Имперского ополчения, а потом дополняют его собственным на местах. В полки зачисляют только тех, кто в состоянии сдать все нормативы по усиленной физической, боевой и стрелковой подготовке.
— Прекрасно, — поморщился как от зубной боли, командующий корпусом. — К чему эта информация?
— К тому, — продолжил старший советник, — что они хоть и не регулярные части, но имеют неплохую личную выучку и постоянно властями привлекаются к борьбе с бандитами и повстанцами. То есть, какой-никакой, а боевой опыт у них имеется. Вооружение этих полков скромное. Легкие конные пушки на основе 63-мм горной, да минометы 60-мм и 90-мм — вот и вся их артиллерия. Из пулеметов только единые пулеметы с ленточным питанием. В остальном же они вооружены стандартным армейским карабином Империи. Существенной угрозы где-нибудь в полевых сражениях на полях Европы они не представляют. Любая дивизия Альянса постоянной готовности перебьет эти пять полков и двенадцать батарей играючи. Но это там, а не тут.
— Легкость вооружений и верблюды, — уточнил младший советник, — повышает их автономность и мобильность в условиях пустыни.
— Мы считаем, — произнес начальник штаба корпуса, — что они попросту обошли основные заслоны Первого Африканского корпуса и ударили ему в тыл. В лоб они бы его не пробили. А так — сначала атаковали штаб корпуса, лишив его управления. А потом… это уже дело техники. Наверняка войска, потеряв связь с центром, начали беспорядочно отступать.
— Сейчас там почти наверняка идет бойня, — пояснил старший советник.
— Вы считаете, что, завершив разгром Первого корпуса, они постараются повторить этот прием с нами?
— Да, — хором ответили оба советника и начальник штаба.
— Мы можем это как-то парировать?
— Безусловно, — произнес начальник штаба и кивнул своему заместителю, который притащил с собой карту. Тот спешно выдвинулся вперед. Постелил карту на просторный стол, прямо поверх документов. И начальник штаба начал высказывать свои предложения, тыкая пальцем в разные участник ландшафта, изображенного на этой толстой бумаге…
Сэр Джордж же смотрел на него мутным взглядом, слушал вполуха и думал о том, как неудачно все складывается. Негус Нагаст ведь еще и ополчение из лояльных племен собирал и скоро эти отряды начнут втягиваться в Сомали, довольно быстро его оккупировав. Совершенно дикие и ничему толком не обученные отряды, но неплохо вооруженные. Во всяком случае у каждого будет по магазинному карабину. Дешевому и надежному. Да и в самой Кении неспокойно. Сэр Джордж прекрасно был осведомлен о том, что в Имперской гвардии служило свыше пяти тысяч кенийцев. Да и вообще иммиграция из Кении в Империю через Абиссинию шла довольно интенсивная. И у них у всех здесь оставались родственники, которые симпатизировали скорее Империи, чем Альянсу. Тем более, что даже железную дорогу, пришедшую в Найроби, построили на имперские деньги. А она сильно улучшила жизнь местного населения. И что с этим делать? Не восстанут ли местные, при приближении Имперских войск? Вот в чем вопрос? И ответа на него сэр Джордж не знал…
[1] Негус нагаст — «царь царей» — титул правителей Абиссинии.
[2] Белое оружие — так в XVIII, XIX и начале XX веков называли холодное оружие, противопоставляя огнестрельному.
Часть 2. Глава 10
1925 год, 25 июня
Николай Александрович сидел на заседании Ставки. Очередном. Пытался вслушаться в слова, которые говорил тот или иной докладчик. И чем дальше, тем тяжелее ему становилось. Наконец дыхание затруднилось, грудную клетку сдавило, пронзив всю тупой болью, в глазах потемнело, и Император потерял сознание прямо за столом…
Пришел в себя он уже вечером. У себя в комнате.
Рядом дежурила сиделка, сразу же поднявшая шум.
Тут же прибежали врачи, которые находились через комнату. Началось бурное шевеление всего и вся. Однако крайне непродолжительное, оставив Императора отдыхать.
Но Николай Александрович рассудил иначе. И вызвал сына.
— Отец, — тихо произнес Всеволод, входя. — Почему ты не в постели? Врачи сказали, что у тебя, вероятно, был сердечный приступ.
— К черту врачей!
— Отец!