Война
Шрифт:
– А как же Ли или Коэн?
Она покачала головой.
– Им пока рано. Их опыт ограничивается исполнением поручений.
Мартинес почувствовал, что обязан внести еще одно предложение:
– Можно попробовать Чандру Прасад.
Миши с подозрением спросила:
– Почему именно Прасад?
– Она старший лейтенант после Казаковой, а свою помощницу я отдать не могу. Пока не могу.
Это звучало приличнее, чем "она вынудила меня помогать ей", и гораздо лучше, чем "если она
– Я попрошу ее подготовить эксперимент. И остальных тоже. Посмотрим, кто лучше справится, – решила Миши.
Когда Казакова с Хусейном доложили, что ничего не найдено ни в кают-компании, ни в каютах лейтенантов, Миши обратилась к Мартинесу:
– Ваша очередь, капитан.
– Моя? – удивленно переспросил он.
– Вы тоже подозреваемый. Смерть Флетчера больше всего дала вам, – сказала Миши.
С этой стороны он на ситуацию пока не смотрел. Хотя, рассуждая беспристрастно, в словах комэскадрой был смысл.
– Когда умер Козинич, я еще не попал на борт, – подчеркнул он.
– Знаю, – ответила Миши. – Но какое отношение это имеет к делу?
Явно никакого. Мартинес без возражений позволил Хусейну, Мерсенну и лорду Филлипсу обыскать комнаты и вещи. Алихан, застыв в дверях, с негодованием следил за каждым движением пэров, словно подозревая, что во время осмотра они стащат что-нибудь ценное.
Из-за бесполезной дневной суеты ужин подали позже обычного. Следовательно, встреча Мартинеса с лейтенантами в неофициальной обстановке на "Нарциссе" тоже состоялась позднее запланированного.
Вечер не удался. Офицеры устали весь день рыться в чужих вещах и еще не определились, как вести себя с новым капитаном. Такие междусобойчики проводились и ранее, но тогда Мартинес был просто штабным, пригласившим к себе на яхту строевых офицеров отдохнуть в не такой чопорной обстановке, как на приемах Флетчера. Мартинес являлся старшим по званию, но не их непосредственным командиром, и лейтенанты чувствовали себя довольно свободно. Теперь отношения поменялись, и все держались настороже. Мартинес не скупился на алкоголь, но выпитое лишь подавляло большинство из собравшихся.
Только пребывающая в отличном настроении Чандра Прасад болтала и громко смеялась, не обращая внимания, что раздражает окружающих. Мартинес подумал, что она его не опасается и считает, что между ними что-то есть.
И надеялся, что это не так.
Наконец он объявил вечер завершенным и, прощаясь, предупредил, что во время утренней вахты ожидаются учения.
В спальне его встретил Алихан, чтобы забрать форму на еженощную чистку. Мартинес спросил его:
– Что слышно на корабле?
– Ну, милорд, говорят, вы ничего, – ответил Алихан, не собираясь развивать мысль.
Мартинес подавил усмешку.
– А что слышно про Флетчера?
– Покойного капитана не упоминали.
Мартинес разозлился.
– Жаль. – Он протянул мундир ординарцу. – Тебе не кажется, что они знают больше, чем говорят?
– Это опытные унтер-офицеры. Они всегда знают больше, чем говорят, – самодовольно произнес Алихан.
Мартинес сердито развязал ботинки, снял их и отдал Алихану:
– Ты ведь мне скажешь, если услышишь что-то важное? Например, имя убийцы.
Ординарец бросил обувь в пакет.
– Постараюсь держать вас в курсе, милорд, – ответил он, застегивая замок. – Кстати, милорд, надо решить, что делать со слугами Флетчера.
– Ну да.
Офицеру в звании капитана разрешалось держать четырех слуг, переезжавших вместе с ним при каждом назначении. У Мартинеса, как и у Флетчера, они уже были. Но сейчас остался только один капитан, и четверых слуг стало нужно куда-то пристраивать.
– Люди Флетчера на что-нибудь годны? Кроме обычных обязанностей? – спросил он.
Алихан слегка усмехнулся, как настоящий флотский служака, которого попросили охарактеризовать младших по званию.
– Нарбонн был слугой и на гражданке. Бака шеф-повар. Джукс художник, а Бакл делал капитану прически, маски и маникюр.
– Да уж, – скептически произнес Мартинес. – Бака может работать в общей столовой.
– Если старший кок Яу позволит. Вряд ли ему понравится, что этот жирный пончик будет толкаться на его кухне и лезть со своими соусами, – ответил ординарец.
Мартинес внимательно посмотрел в зеркало над раковиной:
– Алихан, а не нужен ли мне косметолог?
Тот опять усмехнулся.
– Вы слишком молоды, милорд.
– Я надеялся, что ты скажешь именно это, – улыбнулся Мартинес.
Алихан забрал брюки и мундир, перевесив их через руку. Мартинес кивнул в сторону кабинета:
– Там опять кто-нибудь спит?
– Аютано, милорд.
– Что ж. Если убийцы пройдут через столовую, постараюсь крикнуть его.
– Он оценит это, милорд. – Все еще держа одежду Мартинеса и ловко орудуя одной рукой, Алихан открыл серебряный термос с горячим шоколадом.
– Спасибо, Алихан. Приятных снов.
– Вам тоже, милорд.
Ординарец вышел через столовую. Мартинес надел пижаму, расположился с чашкой на кровати и посмотрел на старинную темную картину. Мать держала ребенка, огонь горел, кот с прижатыми ушами злился, и все они застыли то ли в нарисованной раме, то ли на сцене.
Полотно еще долго стояло перед глазами Гарета, даже когда он выключил свет.