Война
Шрифт:
Бог скривился и попытался слинять — заискрила череда срывающихся эвакуаторов, раз за разом безнадежно глохнущих. Открыть переход без сердца и с парой адамантовых штырей в теле — задача малореальная.
— Дави! — прохрипел Павший.
Я послушно сжал руку.
Сердце бога трепыхнулось, дернулось и остановилось навсегда.
— Внимание! Одумайтесь, разумные! Очередной бог навсегда покинул наш мир! Светлоликий, глава светлого пантеона, больше никогда не коснется своих детей лучиком ласкового солнца…
— Дары
— Внимание! Допустившие смерть своего покровителя достойны кары!
— Все почитатели Светлоликого, отныне отмечены пожизненным дебафом: +25 % от урона огнем. Дополнительный штраф в прокачке религиозных рангов: -33 %.
Тело Светлоликого рухнуло на скалы, осыпалось сверкающими искрами и оставило после себя лишь горсть предметов накрытых белоснежной туникой.
Друмир едва слышно всхлипывал…
Влажная плоть сердца отвердела, приобретая розовый цвет и необычную легкость.
— Адамант. Чистота сплава 99,99 %. Вес: 244 грамма.
— Вечное. Неуничтожимое. Неподвластно обработке простыми смертными.
Свернув застилающее обзор окошко, я тут же напоролся на другое:
— Внимание! Получен новый статус: «Убийца Бога».
— Кровь Высшего Существа навсегда останется на ваших руках. И те, кому положено, её заметят и вряд ли пройдут мимо…
— Воля богов больше не властна над вами. Их проклятия, бафы и квесты — теперь не более чем пожелания. Вам решать — принять их или отказаться.
Я сбросил в трей очередное окно — не до плюшек сейчас! Поглядел на Пашку.
Размазывая по лицу злые слезы, он на коленях полз к кучке одежды оставшейся после подруги.
— Макарушка… Дурочка моя малолетняя, зачем?! Ну зачем же?! Мы бы справились…
Друмир тихонько скулил…
Добравшись до белоснежного греческого хитона, Неназываемый бережно развернул скомканный сверток и миру открылось заплаканное личико младенца.
Теперь я, наконец, понял, откуда все время раздавался рвущий душу детский плач.
Пашкино лицо быстро меняло эмоции — от удивления к счастью, от счастья к бесконечному ужасу. Я всмотрелся в хлипкого и бледного малыша, уже не имеющего сил для слез:
— Недоношенный младенец. Мальчик. Дитя богов.
— Статус: умирает. Божественная мать не смогла собрать достаточно сил для появления на свет сущности такого порядка.
Неназываемый посерел от страха за малыша. Забыв о ранах, он резко вскочил на ноги и потянулся руками к небу, вытягивая из мироздания все имеющиеся в нем силы.
Реальность протестующе загромыхала. Заклубились тяжелые тучи, стегнули по молчаливым рядам собравшихся струи ледяного ливня. Засверкали злые молнии, бьющие прямиком в оскалившуюся фигуру на вершине скалы.
Пашка тянул и тянул, вымораживая окружающее пространство, превращая дождь в колючий град и перебрасывая поток уже видимой энергии в крохотное тело младенца.
Солнечный свет окончательно померк. С небес посыпались иссохшие тела астральных сущностей, попавших под безжалостный божественный трал.
Мироздание уже не возмущалось. Оно молило и плакало, требуя оставить его в покое и не рвать по живому.
Даже я ощутил напряжение космических сфер. Пространственные связи звенели от натуги. Пашка черпал отовсюду, прокачивая из реала в игровой мир мегатонны материальности.
Пуповина давно уже исчерпала пределы прочности, держалась лишь на честном слове да воле бога.
Неназываемого пригибало и корежило отдачей.
Клац! Хрустнула ключица.
Крак! Из бедра выглянул острый осколок кости.
Я рванулся к Пашке, поднырнул под его плечо и попытался удержать сминаемого бога.
Ага… Словно уперся руками в потолок, складывающейся при падении девятиэтажки. Эффект точно такой же…
Неназываемый уже был на грани обморока. Он качал и качал, что-то бормоча, кого-то упрашивая и чему-то угрожая.
Тучи просели, до них уже можно было дотянуться пальцами. Магия в этой точке пространства окончательно сдохла.
Попытки игроков помочь Павшему и отлечить младенца оказались предсказуемо бесполезны. Но вот когда начали осыпаться трухой свитки, гаснуть фиалы и трескаться магические камни энчанта — народ зароптал, попятился, а затем и вовсе рванулся назад, спасая имущество и стремясь удалиться как можно дальше от места магической аномалии.
На мгновение Пашкины глаза вновь обрели разум. Он повернул ко мне голову и прошептал:
— Не смог… Теперь ты… Помоги ему, и… Держись! Сейчас жахнет…
Банг!!! Лопнула пуповина соединяющая миры!
Родовые судороги сотрясли Друмир!
Скалы встали на дыбы, корежа поверхность хаосом землетрясений. Две реальности расходились в пространстве, вырывая друг из друга клочья физических и магических законов. Терялись константы в пустынном Космосе, путались и превращались в кашу незыблемые основы миров.
Две микровселенные спешно латали дыры и пустоты, наполняя их наименее противоречащими понятиями. На Земле рождались потенциальные маги и артефакторы, в Друмире — великие механики и будущие химики.
Два мира изменились и уже никогда не будут прежними…
Исчезали вокруг игроки, сминались невозможные для реального мира маго-физические конструкции, в боли и судорогах рождалось нечто новое.
Я мало что замечал вокруг, стоя на коленях над изломанным Пашкиным телом и вновь вопящим на весь белый свет младенцем.
Неназываемый отдал больше, чем мог, а затем еще получил нокаутирующую ответку, как виновник разрыва пуповины. Он хрипло и редко дышал, многочисленные раны и переломы сочились кровью и магией.