Войны и кампании Фридриха Великого
Шрифт:
Австрийцы старались еще кое-где держаться на возвышенностях, но полки их были слишком расстроены, а пруссаки, ободренные успехом и побуждаемые примером командиров, не давали им ни минуты отдыха и нападали со всех точек. В итоге, австрийцы, потеряв всякую надежду удержать за собой поле битвы, в беспорядке обратились в бегство, оставя пруссакам богатую добычу.
Пруссаки преследовали бегущих до деревни Зоор. Австрийцы потеряли до 10 тысяч человек (по другим данным — 7444), из которых часть легла на месте, часть попала в плен. Кроме того, было потеряно 22 пушки. Один кирасирский полк Борнштедта отнял у австрийцев 10 знамен, 15 пушек и захватил 1700 пленных. Потери с прусской стороны насчитывали до 3876 человек. Среди павших
Особенным мужеством и распорядительностью в этом деле отличился знаменитый впоследствии полковник Форкад. Во время сражения, ворвавшись в неприятельские ряды, он дрался впереди своих солдат, как отчаянный, но был ранен пулей в ногу, упал на месте и был отнесен за фронт. По окончании битвы король, рассуждая о действиях своих офицеров, сказал, что большею частью победы обязан неустрашимости Форкада. Когда после второй Силезской войны Фридрих возвратился в Берлин, Форкад явился во дворец, чтобы поблагодарить короля за этот лестный отзыв. Но от боли в раненой ноге он не мог стоять и вынужден был прислониться к окну. Фридрих бросился за стулом и принудил Форкада сесть, несмотря на все его отговорки. «Будь покоен, любезный полковник, — сказал ему Фридрих, — такой храбрый и отличный офицер, как ты, стоит того, чтоб сам король подал ему стул».
Особенностью битвы при Зооре стало то, что испытанная австрийская пехота, уставшая от долгой и трудной кампании, при отражении лобовой атаки пруссаков не проявила обычного мужества, почему и была отброшена. Поражение лишило принца Карла всех выгод его крупного численного превосходства и перечеркнуло все планы окружить Фридриха и раздавить массированным ударом с высот. Тем не менее пруссакам пришлось и далее отступать на северо-запад, оставив горные проходы в Силезию открытыми. И все же победа была крупной: королевская армия свободно вернулась на свои квартиры в Бреслау, нанеся тяжелейшее поражение неприятелю.
Дельбрюк так комментировал это: «Подобно Гогенфридбергу, Зоор является плодом руководства, решимости и дисциплины».
К другим особенностям Зоорской битвы принадлежит то, что у прусского войска были отняты все обозы и даже сам король лишился своего походного багажа, так что кроме мундира, который был на нем, у него ничего не осталось. Левое крыло и центр прусской армии не имели времени укрыть свой багаж. Отряды австрийских партизан Надасти и Тренка бросились его грабить, вместо того чтобы драться. Отыскав в обозе короля и офицеров значительное количество вина, они перепились, начали неистовствовать над оставшимися там женщинами и ранеными и дали пруссакам полную свободу поражать в это время их товарищей. Отчасти это сослужило пользу прусскому войску, но зато и австрийцы отличились: они до того очистили обозы, что вечером, когда король пожелал ужинать, не нашлось даже черствой корки хлеба.
Генералы принуждены были разослать адъютантов в разные стороны, чтобы отыскать чего-нибудь на ужин королю. Одному из них удалось найти солдата, у которого был целый хлеб. Солдат не хотел его отдавать ни за какие деньги, но слыша, что хлеб предназначается для короля, не поверил адъютанту и сам пошел в королевскую ставку. Там узнал он истину. «А, если так, — сказал солдат, разломив хлеб пополам, — то дело сладится: король дрался, как и мы, с ним можно поделиться по-братски». Когда ему предложили денег, он не взял их и отвечал: «За короля я отдавал даром жизнь, а уж за хлеб и подавно не возьму с него денег. Деньги солдат берет только с врага, а не с товарища».
Даже чернил и пера не могли достать королю. Фридрих принужден был отправить депешу к своему министру в Бреслау на лоскутке бумаги, на котором написал карандашом: «Я разбил австрийцев; отнял пушки; забрал пленных; вели петь „Те Deum“».
К Дюгану он также отправил коротенькое письмо. Вот его содержание: «Я кругом ограблен! Сделайте одолжение, купите
В числе прочих «трофеев» австрийцам досталась и любимая борзая Фридриха — Биша. Король всячески оплакивал потерю любимицы, когда собака внезапно вернулась в прусский лагерь: либо враги отпустили ее, либо она сбежала, поскольку кожаный поводок ее ошейника был перегрызен.
Итак, прусский король в короткое время одержал две новые победы, но это его нисколько не продвинуло вперед. Он ждал мирных предложений со стороны Австрии, но она молчала.
А между тем от недостатка провианта и по причине раздробления прусского войска победитель принужден был добровольно ретироваться от побежденных. Пять дней стоял он на поле битвы, а потом отодвинулся к Траутенау, где и пробыл до 16 октября. Когда и здесь были потрачены последний клок сена и последний запасной сухарь, Фридрих повел всю армию в Силезию. Этот поход совершился не без стычек с неприятелем, который караулил пруссаков в горных ущельях. В Силе-зии армия стала на кантонир-квартиры между Швейд-ницом и Штригау; генерал де Мулен протянул кордоны до границ; принц Леопольд Дессауский принял главную команду, а Фридрих отправился в Берлин.
Последняя вспышка второй Силезской войны
После этих событий Фридрих думал только о мерах к прекращению войны, которая становилась для него тягостной. Он полагал, что новые его победы заставят Австрию и Саксонию приступить к решительным переговорам.
Но не так думали его враги. Они желали гибели сопернику и к этой цели устремили все свои мысли и действия.
8 ноября, в то самое время, когда гарнизонную церковь в Берлине украшали завоеванными трофеями, король через шведского посланника при саксонском дворе получил сведения о новых враждебных замыслах своих неприятелей.
Саксонский министр Брюль, личный враг Фридриха, составил хитрый план, как погубить его еще в течение той же зимы. План состоял в том, чтобы через Западную Саксонию проникнуть в Бранденбург, отнять у Пруссии Силезию в первые зимние месяцы, захватить Берлин и снова переименовать прусского короля в маркграфы Бранденбургские. Австрия с восторгом приняла мысль Брюля. Было предположено: главной австрийской армии под начальством принца Лотарингского немедленно, через Лаузиц, двинуться на Берлин; другому корпусу в 10 тысяч человек, отделенному от рейнской армии, под командой генерала Грюна соединиться под Лейпцигом с саксонскими войсками фельдмаршала Рутовского, напасть на пруссаков при Галле и потом также идти на Берлин. В самой столице Пруссии союзники хотели принудить Фридриха возвратить Австрии Силезию, а Саксонии уступить герцогство Магдебургское с городами Котбусом и Пейцом.
Вся деятельность и душевные силы Фридриха пробудились при этом известии. Дело шло о вопросе «быть или не быть?». Медлить было некогда. В тот же день созвал он военный совет и решил, как действовать в этой неожиданной опасности.
Принц Дессауский получил приказание тотчас же отправиться к войску, стоящему в Галле, и приготовить его к походу. Оттуда ему назначено было двинуться в Саксонию, а сам Фридрих с силезской армией хотел проникнуть в Саксонию через Лаузиц. Таким образом, пруссаки с двух противоположных сторон должны были подойти к Дрездену. Для прикрытия Берлина оставлен был незначительный гарнизон, но сами жители организовали корпус милиции, который ежедневно обучался военному делу. Около столицы возводили полевые укрепления, чтобы оградить ее от первого нападения неприятеля; с той же целью было поручено генералу Гаку с 5 тысячами солдат идти навстречу врагу при первом его появлении и вступить с ним в битву. Пятьсот подвод были приготовлены на случай несчастья, для отправления в Штеттин государственных архивов и казны.