Войсковая разведка
Шрифт:
Ну, и последняя, самая крайняя попытка не защититься даже, а подороже продать свою жизнь: давным-давно вшитые в брюки лезвия, которые при известной сноровке можно было использовать и без рук. Рассчитанные бывшим воришкой для того, чтобы избавляться от оков, они могли выступить теперь в новом качестве.
На склонах Дикого острова царила тишина. Нет, мелкие насекомые добродушно прыгали, занятые своей жизнью, но не было более крупных мышей, птиц, и прочей живности, могущей служить пищей кому-то размером с человека. То ли уже встречались с оголодавшими охотниками и были крайне осторожны, то ли… давно были съедены. Последняя мысль
Тропинки не попадались внимательному взору человека, и это удивляло: куда подевались все те люди, что встречали путешественников на берегу? Или в лесу они людьми не были? Пару раз встречались следы — странные, большие, больше похожие на отпечатки какого-то зверя, но никак не напоминавшие ни людей, ни известных сипалу хищников. Один из следов походил на длинный, кожистый след крупной рептилии — или птицы, другой был весь в шерсти, и мог бы казаться даже безопасным, если бы не глубоко вонзившиеся в почву глубокие следы когтей.
Храм показался скоро: к вечеру серая громада заслонила закатное солнце, сверкая темными провалами. Все это время сипал был в напряжении, в ожидании атаки неведомых обитателей, но лишь теперь, у места сосредоточения силы острова, понял: его ждали именно здесь. Не потому, что местные жители были особо великими следопытами: просто храм манил пришлых.
Странная, животная сила изливалась из его недр, заставляя чувствовать себя быстрым, сильным — и непобедимым. В темноте окон грезились давние битвы, и казалось, пол устлан черепами побежденных врагов. На какой-то миг Ладар поддался неведомому порыву, рванулся вперед, пытаясь выхватить меч… Пустые рукава, заправленные за пояс, мигом охладили разум.
Тихо и аккуратно, еле переставляя ноги, отправился в обход — подальше от широко, гостеприимно распахнутого входа храма, к одному из верхних окон, к которому он мог бы добраться по широкой удобной ветке.
О том, что ветка была слишком широка и удобна, сипал понял, лишь спрыгнув в темноту галереи древнего храма — и наткнувшись на линию обороны, состоящую из широких плотоядных оскалов. Странные существа, устроившие на него здесь охоту, казалось, были просто счастливы: наверняка засадных частей стояло кругом много, но именно этим улыбнулась удача.
Четверо мутантов стояли на двух ногах, и в этом были уже человекоподобны; то, что у некоторых были хвосты, другие могли похвастать чешуей или шерстью, было мелочью на фоне их верхних конечностей.
Двух рук не было ни у кого, будто природа решила не мелочиться и создала конечности для обитателей Дикого острова с запасом… Похоже, даже с избытком, с ужасом подумал Ладар, кубарем улетая вдаль, во тьму, от кучи каких-то странных щупалец, каждое из которых заканчивалось двумя загнутыми когтями. Глухо клацнули клешни, тонкие и изящные, больше похожие на ножницы металлурга, чем на произведения животного мира; у странного раскройщика их было всего две, зато конечностей-иголок, способных удержать вырывающийся материал, сновало и мельтешило с десяток. Несколько из них тут же пробили пустые рукава, и треск рвущейся ткани смешался с пробуждающимся рыком тварей.
Один из охранников глухо застонал, когда отравленные шипы вонзились в его лощеную, словно облитую маслом кожу. Парализованный, мешком упал на каменный пол, напрочь потеряв интерес к охоте. Остальных подобные мелочи только лишь раззадорили — похоже, яд их не брал.
Впрочем, каменные снаряды заставили помедлить всех. Пущенные с хорошей скоростью, они пробивали панцири, хитон, толстую кожу… Ладар торопливо устремился во тьму, туда, где был центр сил странного храма. Сзади послышался возмущенно-обиженный рык наименее пострадавшего из охранников: весь покрытый густой шерстью, с небольшими, словно бычьими, рогами, он мог бы напомнить вставшего на дыбы быка, если бы не восьмирукость — явно видимая даже во тьме благодаря тускло мерцающим обнаженным клинкам. Вот только клинки эти не были стальными — это была отполированная кость, возможно, неотделимая от рук.
Тьма отозвалась на его рык, боевой клич самых разных созданий ударил в древние стены, заставляя путаться сознание, теряя единственно верный путь.
Но ученик Дирила Рикса привык идти по магическому следу. Сосредоточие манило, и, не отдавая себе отчета в происходящем, он в кромешной тьме уворачивался от внезапных атак, бил очередным камушком куда-то в радужные сетки животных тел, вызывая возмущенное взвизгивание: не видя противника, тщательно целил по самым магически уязвимым точкам. В какой-то момент этой сумасшедшей гонки вдруг понял: это где-то совсем рядом, под ним! Не задумываясь и не обращая внимания на тяжелую поступь подбегающих тварей, сипал, резко развернувшись, перепрыгнул через парапет, с трудом удержавшись…
Это, пожалуй, был единственный источник света в необычном храме. Белоснежный, он давно растратил свое сияние и теперь угасал. Искрящийся светом саркофаг, длиной метра три и шириной с метр, возвышался над окружающей тьмой, тусклым сиянием выхватывая необычные картины. Несколько десятков странных существ сгрудились у его подножия, и серебристый свет мешал их в одно, невообразимо страшное и прекрасное существо, способное жить по своим собственным законам. Саркофаг был явно высоким, да и последователи странной магии побаивались касаться этого места. Ладар перевел дух и огляделся. Островок спасения был и правда большим мраморным гробом, чьей-то усыпальницей, явно не человеческой, чересчур просторной и высокой, способной вместить не один десяток человек, и крышка его была открыта!
— Илис! Цветок мой ночной, это твои проделки?
Тишина у подножия глухо замолчала, небытие вздрогнуло, явственно, но тут же вновь вернулось к каменной прочности пустоты.
Ладар задумчиво подошел к приоткрытому краю: это путь дальше? Или просто вниз?
Но тут аркан ороговевшей кожи плотно обхватил его шею, заставив мигом согнуться почти втрое; тьма внизу радостно взревела сотнями голосов, тугие кольца выдавливали дыхание, да мелькал перед глазами костяной наконечник — длинный и острый, весь в потеках застарелой крови.
Второй виток обхватил тело, сдавил, пытаясь нащупать несуществующие руки. Где-то над головой взвился и принялся стремительно опускаться третий, призванный окончательно спеленать дерзкого, посмевшего пройти так далеко. Бывший вор торопливо опустился на колени, особым образом сжав пальцы ног: с подошв вылезло по узкому лезвию, не слишком длинному и прочному, зато наточенному до остроты бритвы. И то: не драться на клинках, а перерезать тюремные путы была призвана старая как мир уловка. Мелькнули скрещенные и выпрямленные ноги, разлетелся на две половинки кожаный гарпун, дикий взвизг поднялся под потолок и заметался под его сводами. Брезгливо сбросив с себя остатки каната, Ладар провалился в светящуюся щель саркофага. Под ногами захрустели кости, но сипалу было не до этого: нагнувшись, спиной торопливо двигал крышку поближе к краю, чувствуя, как скрежещут чужие кости по белому камню, как все ближе очередной охранник, решившийся уничтожить дерзкого.