Воздушная битва за Севастополь 1941—1942

Морозов Мирослав Эдуардович

Немцы в этих боях потерь не понесли. За весь день 13-го они числят среди утрат только два «мессершмитта» группы III/JG77, пострадавших по небоевым причинам (один из них разбился вместе с летчиком), один из группы II/JG3, якобы сбитый зенитной артиллерией в районе Фороса, пропавший без вести над морем Не-111 из II/KG26 и сбитый зенитками «юнкерс» из I/KG76 (экипаж спасся). Другой «юнкерс» из III/LG1 разбился при посадке в Евпатории (потерян на 45%). Фактически события 13 июня ознаменовали окончание пере­лома в воздушной битве — с этого момента больше полови­ны, а иногда даже и 100% вылетов самолетов 3-й ОАГ стало приходиться на темное время суток.

Бои в последующие несколько дней продолжались по пре­дыдущему сценарию: немецкие войска, поддержанные точеч­ными ударами артиллерии и авиации, продолжали прогры­зать советскую оборону, советские войска, лишенные под­держки своих артиллерии и

авиации, храбро удерживали свои позиции и погибали под ударами врага. О силе вражеских ударов говорят хотя бы следующие цифры: с 13 по 17 июня включительно самолеты VIII авиакорпуса произвели 3899 са­молето-вылетов (примерно 780 в день) и сбросили 3086 тонн бомб. Несмотря на то что общее количество вылетов сократи­лось, их точность резко увеличилась, и потери советских войск из-за бомбардировок по сравнению с первыми днями штурма заметно возросли. Немцы постепенно окружали 30-ю бата­рею, вклинились в оборону I сектора по Ялтинскому шоссе. При этом в их войсках вполне отчетливо ощущались усталость и изнурение, так что командование СОРа не покидали надеж­ды, что вражеское наступление вот-вот выдохнется.

Тем временем в воздухе немцы продолжали пожинать пло­ды своего господства. 14 июня 3-я ОАГ предприняла всего две попытки проштурмовать войска противника перед фрон­том I сектора. Обе они завершились воздушными боями с численно превосходящим противником. На свой аэродром не вернулись «илы» майора Кичигина и лейтенанта Галошвили, «ишачки» лейтенантов Урядникова и Журавлева, «чайка» лет­чика Мизикина. Все пилоты, кроме Урядникова, пропали без вести, а он сам умер от ран уже в госпитале. С немецкой сто­роны в боях участвовали летчики групп III/JG3 и III/JG77, кото­рые доложили о двух и десяти победах соответственно. Сами они потерь не понесли. Тем не менее возвращавшиеся с при­крытия штурмовиков советские истребители атаковали и по­вредили один «юнкерс» из состава III/LG1, пилот которого был ранен. На следующие сутки 3-я ОАГ совершила 86 самолето-­вылетов, но все они пришлись на ранние часы до восхода солнца. Днем же над Севастополем немецкая авиация впер­вые господствовала безраздельно.

Тем не менее ей не удалось предотвратить прорыв в Сева­стополь крейсера «Молотов». Этот корабль в сопровождении эсминца «Безупречный» принял на борт вторую часть 138-й стрелковой бригады и максимум боезапаса, который можно было разместить на палубе и во внутренних помещениях так, чтобы его можно было быстро выгрузить. Благодаря ухудшив­шимся погодным условиям и подходу к Севастополю с юго-­западного направления корабли проскочили между ячейками сети немецкой воздушной разведки и в 23.59 15 июня ошвар­товались в Севастополе. Швартовка затруднялась 6-балль­ным южным ветром. На причалах не оказалось палов для за­крепления швартовых, поскольку они были ранее уничтожены в ходе бомбардировок. Не имелось в базе и буксира, который помог бы завести к причалу корму крейсера. Буксир накануне был потоплен при артиллерийском обстреле. Несмотря на все эти осложнения, корабли ошвартовались к причалам и на­чали быстро разгружаться. Пехотинцы бежали по сходням на причал, матросы бегом подносили ящики с боезапасом к разгру­зочным лоткам, несли на корабль носилки с ранеными. К 01.15 16 июня разгрузка закончилась. За один час с крейсера было высажено 3175 бойцов с вооружением, выгружено 563 т гру­зов, включая 523 тонны боеприпасов. По времени это явилось рекордом разгрузки.

Приняв на борт 1868 раненых и 1040 эвакуируемых, «Мо­лотов» и «Безупречный» в 02.30 вышли в море. На курсе ин­керманского створа они обстреляли боевые порядки против­ника в Бельбекской долине. С поворотом на рекомендован­ный курс херсонесской мерной линии «Молотов» открыл огонь по населенным пунктам Морозовка и Пионерское, а «Безу­пречный» — Черноморское. При этом крейсер выпустил 150 снарядов, а эсминец — 240. Обратный переход прошел без осложнений.

16-го после приведения части поврежденных самолетов в рабочее состояние летчики 3-й ОАГ предприняли попытку вернуть инициативу в воздухе себе. Накануне, 14 июня, вы­шел указ Президиума Верховного Совета, которым ветераны Севастопольской авиагруппы летчики-истребители подпол­ковник Н. А. Наумов, майор К. Д. Денисов, капитаны М. В. Авде­ев, К. С. Алексеев, ст. лейтенант Г. В. Москаленко и лейтенант Ф. Ф. Герасимов (последний прославился полетами на У-2 в партизанский лагерь), а также командир звена 18-го шап ст. лейтенант М. Е. Ефимов были награждены званиями Героев. Высокое звание ко многому обязывало, и пилоты постарались оправдать его. Денисов выдвинул предложение, поддержан­ное Наумовым, производить вылет больших групп истребителей в сторону моря, имитируя перелет на Кавказ, чтобы затем, на­брав над морем высоту, стремительно атаковать большой группой со стороны солнца действовавшие без прикрытия не­мецкие бомбардировщики. Первоначально командующий ВВС ЧФ Ермаченков был против, но 16-го все-таки разрешил опробовать новый прием. В тот день в воздух поднялось 17 «яков», которые, по докладам, сбили по одному Ju-88, Ju-87 и Bf-109. Ответным огнем немцы подбили два Як-1, которые тем не менее смогли совершить успешные посадки на своей территории. Обе стороны заметно завысили свои успехи (не­мецкие пилоты доложили о сбитии семи советских машин) или полностью скрыли свои потери. Что же касается совет­ских штурмовиков, то после понесенных ранее потерь они со­вершили всего три вылета, в которых приняли участие в об­щей сложности семь Ил-2, три И-16, три И-153 и два И-15бис. Один из И-16 разбился при посадке, что же касается немцев, то они, по докладам пилотов, лишились пяти автомашин, че­тырех минометных батарей и двух пехотных рот.

Вечером того же дня Октябрьский радировал Буденному:

«Ввиду того, что авиация противника непрерывно штурмует наши войска, а наша малочисленная авиация не в силах дей­ствовать против сухопутных войск противника, [прошу] орга­низовать удары авиации с Кавказа по вражеским боевым по­рядкам днем в I секторе, в районе совхоза Благодать, дерев­ни Камары и высот в Балаклавской долине». Но разве могла 5-я воздушная армия, соединения которой незадолго до того потерпели жестокое поражение в боях на Керченском полу­острове, оказать помощь Севастополю, к тому же в дневные часы, когда немецкие самолеты буквально заслоняли защит­никам города солнце?

Было бы неправильно считать, что находившаяся на Кавказе советская авиация бездействовала совершенно. Каждую ночь ее самолеты вылетали на бомбометание по аэродромам про­тивника, а с 16-го числа и для удара по войскам перед перед­ним краем. С этой целью ВВС ЧФ за период третьего штурма произвели 262 самолето-вылета (42 на ДБ-3, 182 на СБ, 23 на МБР, 11 ГСТ, 4 на МТБ) и сбросили 236 тонн бомб. Некоторые экипажи ДБ-3 и СБ, ранее имевшие практику посадки на Хер­сонесском аэродроме, после первого удара садились там, подвешивали бомбы и снова вылетали на задание. Таких по­садок за ночь могло быть две-три, в то время как отдельные экипажи бомбардировщиков 3-й ОАГ успевали совершить за ночь до пяти вылетов.

Особенного внимания заслуживают действия МБР-ов 119-го мрап. С 7 июня две эскадрильи 119-го мрап перебазировались на находившееся на Таманском полуострове Чикское водохра­нилище. Расстояние оттуда до Севастополя составляло около 450 километров, полетное время такого задания — 6,5 часа, что занимало практически все летнее темное время. Бомбо­вая нагрузка самолетов ограничивалась 200 кг бомб. С 7 по 22 июня самолеты полка произвели по различным объектам в Крыму 150 самолето-вылетов, затратив на это 785 летных часов.

Кроме того, еще 25 вылетов было совершено для ударов по аэродромам и 102, большей частью дневных, — по портам южного берега Крыма, где базировались блокадные силы противника — катера и сверхмалые подводные лодки. Дейст­вия морских летчиков усиливала 5-я воздушная армия (в пер­вую очередь приданная ей 113-я дивизия АДД), совершившая в течение июня 632 самолето-вылета на объекты в Крыму. Тем не менее немцы практически не понесли потерь при ударах по аэродромам, хотя 19 июня в Ялте повреждения в результате воздушного налета получили две итальянские подлодки и торпедный катер. Увы, заметно облегчить положение оборо­няющихся таким способом не удалось.

Примерно то же можно сказать о ночных полетах У-26 и УТ-16 23-го шап Севастопольской авиагруппы. С 25 мая по 1 июля они совершили 1061 самолето-вылет, или ровно треть от того, что произвели пилоты 3-й ОАГ. До 22 июня на позиции противника было сброшено около 45 тонн осколочных и зажи­гательных бомб, 231 PC и 623 ампулы КС. Немцы сбрасывали в 20 раз больше в течение одного дня. В их материалах прак­тически отсутствуют упоминания о работе ночных штурмови­ков и бомбардировщиков. Только Манштейн в мемуарах при­знался: «Через несколько дней небольшая оперативная группа штаба армии выехала на Севастопольский фронт и располо­жилась на КП в татарском селении Юхары-Каралез. Оно было живописно расположено в глубоком горном ущелье. Тем не менее Советы, видимо, все же установили, что здесь распо­ложился штаб со своей рацией (информации о месте нахож­дения штаба 11-й армии СОРа не имел. — М. М.). Каждый ве­чер появлялся их дежурный летчик со своей старой «швейной машиной», чтобы сбросить несколько бомб — к счастью, без всякого успеха». Судя по дневниковым записям Рихтгофена, перед ним несколько раз возникал вопрос об организации пе­рехвата советских ночных бомбардировщиков, но каждый раз в связи с низкой эффективностью их действий ничего не предпринималось.