Воздушная перспектива

Шадловский Сева

У Роя на мгновение замерло сердце. Он понимал, что, если вонглин проснется, все пропало – его не догнать, но делать было нечего, и Рои, подождав немного, снова принялся тянуть.

Кнут был значительно длинней, чем Рои предполагал, и казалось, уже целую вечность медленно скользил по брюху животного. Рою стало не хватать места, и он начал осторожно пятиться назад.

Позади послышался легкий шум, такой слабый, что его можно было принять за дуновение ветра или шум упавших листьев. Рои не мог видеть, что это, но опыт долгих лет жизни в тропическом лесу Джангары

подсказывал ему, что ничего хорошего этот шум предвещать не может.

Спокойно спавший вонглин, совершенно не обращавший внимание на Роя и его попытки стащить артефакт, открыл один глаз, пошевелил плоским носом и принюхался. Он почувствовал запах, очень похожий на приторно-сладкий запах его вида, но с небольшой, едва уловимой ноткой, которая радикально меняла ситуацию.

Гаррауя! Разведя огромные, голубые, со стальным отливом крылья в стороны, он во всей красе стоял за спиной у Роя, поражая своими размерами и мощью. Двигаться в этой ситуации было равно самоубийству, и Рои замер, боясь вздохнуть и лихорадочно пытаясь сообразить, что делать.

Вонглин тем временем окончательно проснулся, зевнул, открыв широко красную глотку, и… увидел Роя и гаррауя.

Он переводил взгляд с одного на другого и изо всех сил пытался понять своими неразвитыми мозгами эту странную ситуацию, и вдруг прыгнул вверх, но, запутавшись в кнуте, повис на ветке, закричал, и сразу гаррауя, пронзительно клекоча, взлетел, выставив вперед когти-ножи.

Рои от рывка вонглина потерял равновесие и, поскользнувшись на еще влажной от ночного дождя ветке, сорвался вниз.

Это его и спасло.

Изо всех сил держась за рукоятку подхвата, Рои повис на огромной высоте, лихорадочно пытаясь зацепиться за ближайшие к нему ветки, и увидел, как разъяренный гаррауя пронесся мимо него, схватил вонглина и, сомкнув когти на мохнатом теле животного, в мгновение разорвал его на куски.

Тяжелая сумка за спиной тянула вниз, и Рои понял, что, если ничего не предпринять, он скоро рухнет на землю, разобьется, и его останки сожрут Нижние. Уцепившись за подхват второй рукой, Рои смотрел на ветку, которая была так близка и так недосягаема. От злости на себя и эту идиотскую историю у него выступили слезы на глазах, и он заорал, захрипел что-то нечленораздельное и начал раскачиваться на кнуте, пытаясь достать до ветки.

Гаррауя, услышав его крик, бросил рвать останки вонглина, резко развернул свое огромное тело, открыл пасть с плоскими зубами и ринулся на Роя. Тот последним, невероятным усилием швырнул себя в сторону ветки. Но кнут сорвался, и Рои, не достав до ветки совсем немного, полетел вниз.

Он уже попрощался с жизнью, как вдруг кнут завибрировал, громко хлопнув, захлестнулся на боковой ветке и, издав звук отпущенной тетивы, выдернул Роя из глубины леса, подбросил к спасительной ветке, потом вспыхнул пронзительным фиолетовым светом, с замахом, будто им управлял кто-то невидимый, ударил сверху вниз и мгновенно рассек гаррауя на две части, словно тот был сгустком воздуха, а не огромным животным.

Рои, не веря тому, что остался жив, схватился

за ветку, прижался грудью к шершавой коре и, с трудом дыша, смотрел, как перерубленный пополам гаррауя медленно падает вниз, в темноту…

Двое

Рыжий человек осторожно шел через широкий ручей, журчащий между больших, отполированных водой и временем валунов. Он выглядел несколько странно и был похож на персонажа комического спектакля или циркового представления: густые, немного вьющиеся волосы были сплетены в толстую косу, перевязанную в центре белой лентой, и, конечно, усы – огромные, тщательно причесанные, они занимали центральное место на его белокожем, в мелких веснушках лице.

На нем была добротная, пригодная для путешествий одежда: светло-коричневая замшевая куртка; плотные, с металлическими заклепками штаны, заправленные в высокие шнурованные ботинки; и совершенно не подходящая к его походной одежде белая рубашка, воротник которой выглядывал из-под куртки

За спиной у рыжего была сумка, похожая на большой короб.

Этот довольно презентабельный наряд дополнялся совсем не к месту широким поясом, увешанным разными предметами, среди которых были миниатюрные кости, черепа, молнии, мечи, всевозможные флажки и всякая другая чушь. Все это издавало при движении человека шум и делало его похожим на большую ходячую погремушку.

День был солнечный, и рыжему было жарко. Он присел, зачерпнул двумя ладонями воду из ручья и медленно выпил, потом аккуратно смочил волосы, пригладил усы, закинул свою рыжую косу за спину и пошел дальше.

Когда рыжий пересек ручей и зашел за деревья, на другой стороне ручья послышался слабый шум, и из кустов осторожно появился еще человек. Это был некто одетый в длинную фиолетовую накидку с широкими рукавами. Голова его была обмотана такого же цвета повязкой, которая опускалась на лицо, оставляя открытыми лишь близко посаженные глаза и длинный нос.

Человек в повязке пристально посмотрел на другую сторону ручья и, убедившись, что рыжего там нет, приподнял накидку и захлюпал открытыми сандалиями по воде. Он шел, не отрывая взгляда от того места в лесу, куда зашел рыжий, и совершенно не обращая внимания на брызги, которые темными пятнами уже покрыли весь низ его одеяния.

Перейдя ручей, он опустил накидку, небрежно стряхнул с нее воду и быстрым шагом пошел туда, где скрылся рыжий.

Рыжий

– Саломонар! Эй, Саломонар!

Рыжий обернулся и увидел молодого мужчину, который шел быстрым шагом в его направлении и приветственно махал рукой.

Рыжий присмотрелся:

– Извините, я вас не узнаю…

– Не узнаете? – удивился тот. – Я Флор. Ваш ученик.

Круглое, розовощекое лицо Флора вызвало у Саломонара лишь какие-то смутные воспоминания.

– Да-да… сейчас припоминаю, – соврал он. – Как поживаете, молодой человек?

– Очень хорошо. После того как я закончил обучение, меня приняли на работу придворным астрологом.