Вождь окасов

Эмар Густав

Французы еще в первый раз по приезде в Америку находились в сношениях с ароканами и не могли опомниться от удивления при виде общительности и благородства этих детей природы, которых по рассказам, более или менее вымышленным, они привыкли, также как и все европейцы, считать грубыми дикарями.

– Братья мои не испанцы? – сказал вождь.

– Это правда, – отвечал Луи, – но как вы это заметили?

– О! – возразил индеец с презрительной улыбкой. – Мы хорошо знаем этих злых солдат; это наши враги и враги слишком давние для того, чтобы

мы могли ошибиться на их счет... С какого острова мои братья?

– Наш край не остров, – заметил Валентин.

– Брат мой ошибается, – выразительно сказал индеец, – только один край не остров, это великая земля окасов – людей свободных.

Молодые люди склонили головы; перед мнением, так решительно высказанным, спор становился невозможен.

– Мы французы, – отвечал Луи.

– Французы нация хорошая, храбрая; у нас было много французских воинов во время великой войны.

– А! – с любопытством спросил Луи. – Французские воины сражались вместе с вами?

– Да, – отвечал вождь с гордостью, – воины с седой бородой, грудь которых была покрыта ранами – почетными, полученными на войнах их острова, когда они сражались под командой своего великого вождя Залеона.

– Наполеона? – сказал с удивлением Валентин.

– Да, кажется так бледнолицые произносят его имя; брат мой его знал? – спросил индеец с любопытством, плохо сдержанным.

– Нет, – отвечал молодой человек, – хотя я и родился в его царствование, но никогда его не видал, а теперь он умер.

– Брат мой ошибается, – возразил индеец с некоторой торжественностью, – такие воины не умирают. Когда они исполнят свою обязанность на земле, они идут в рай, охотиться возле Властелина мира.

Молодые люди наклонили головы с видом согласия.

– Как странно, – сказал Луи, – что слава этого могущественного гения распространилась до самых отдаленных и неведомых мест земного шара и сохранилась чистою и блестящею среди племен диких и грубых, тогда как в той самой Франции, для которой он сделал так много, постоянно старались омрачить, даже уничтожить ее.

– Вероятно, подобно своим соотечественникам, которые время от времени объезжают наши охотничьи земли, мои братья имеют намерение торговать с нами? Где их товары? – продолжал вождь.

– Мы не купцы, – отвечал Валентин. – Мы приехали в гости к нашим братьям ароканам, мудрость и гостеприимство которых нам очень хвалили.

– Ароканы любят французов, – сказал вождь, польщенный этим комплиментом, – мои братья хорошо будут приняты в деревнях.

– К какому племени принадлежит брат мой? – спросил Валентин, внутренне восхищенный добрым мнением индейцев о его соотечественниках.

– Я один из главных ульменов священного племени Большого Зайца, – отвечал вождь с гордостью.

– Благодарю; еще один вопрос...

– Брат мой может говорить: уши мои

открыты.

– Мы отыскиваем одного вождя, которому рекомендовали нас наши друзья, с которыми он часто торговал.

– Как зовут этого вождя?

– Антинагюэль.

– А!..

– Брат мой, стало быть, его знает?

– Да. Если братья мои пожелают, после отдыха я сам провожу их к Антинагюэлю, самому могущественному токи из всех четырех областей ароканского союза.

– Какой областью управляет Антинагюэль?

– Краем в Андах.

– Благодарю.

– Мои братья примут мое предложение?

– Почему же нам не принять его, вождь, если, как я полагаю, оно серьезно?

– Пусть же едут мои братья, – продолжал индеец, улыбаясь, – моя деревня недалеко.

Завтрак давно был кончен; индейцы сели на лошадей.

– Поедем! – сказал Валентин, обращаясь к Луи. – Этот индеец, как кажется, говорит с нами чистосердечно; притом подобная поездка доставит нам новые впечатления.. Как ты думаешь, Луи?

– Я не вижу, почему бы нам не принять предложения индейца.

– С Богом, когда так.

И Валентин вскочил на лошадь; Луи сделал то же самое.

– В путь! – скомандовал вождь. Воины индейские поскакали в галоп.

– Как бы то ни было, – заметил Валентин, – надо признаться, что эти дикари добрые малые; я чувствую к ним живейшее участие... Это настоящие шотландские горцы по гостеприимству. Что подумали бы мои полковые товарищи, а в особенности мои старые бульварные друзья, если бы знали что случилось со мною?

Луи улыбнулся, и молодые люди, не заботясь более ни о чем, поскакали за своими проводниками, которые, оставив берега реки, сдвигались по направлению к горам.

ГЛАВА XVIII

Черный Шакал

Для того, чтобы сделать понятнее следующие происшествия, мы должен рассказать здесь об одном приключении, случившемся за двадцать лет до того времени, в которое происходит наша история.

В конце декабря 1816 года, в холодную дождливую ночь, путешественник, верхом на превосходной лошади и старательно закутанный в широкий плащ, ехал крупной рысью по дороге, или скорее по тропинке, проложенной в горах, которая ведет от Кручеса к Сан-Хазэ. Человек этот был богатый землевладелец, объезжавший Ароканию для закупки у индейцев небольшого количества быков и баранов.

Выехав из Кручеса в два часа пополудни, он запоздал в дороге, устраивая различные дела с huasos и торопился на свою ферму, находившуюся в нескольких милях от того места, где он был теперь. В страна было неспокойно. Несколько дней уже пуэльчесы переходили с оружием границы Чили и совершали набеги на земли республики, сжигая фермы, похищая семейства, под командой вождя, называвшегося Черным Шакалом, жестокость которого приводила в ужас обитателей стран, подвергавшихся его нападениям.