Возлюбленная
Шрифт:
– Непривычно видеть вас в этой форменной одежде, – сказала она, пытаясь хоть немного ослабить тягостное напряжение, испытываемое обоими. – В ней вы выглядите… очень необычно.
– Я поступил на службу в кавалерию его величества.
Он сказал это легким и беспристрастным тоном. Потом бросил беглый взгляд в сторону Бесс, которая приоткрыла рот от изумления и откровенно рассматривала его своими ореховыми глазами. Наконец, придя в себя, Бесс перевела глаза на Дизайр и многозначительно улыбнулась, чтобы, таким образом, приободрить ее. Затем схватила Уинни за руку, поставила ее на ноги и повела к
Джеффри осмотрелся и брезгливо повел носом.
– Омерзительная дыра, – сказал он. – Чудовищное зловоние. Наверное, через месяц или два воздух здесь станет еще хуже.
Он явно старался придерживаться нейтральной темы и избегал непосредственного обращения к Дизайр. Даже в отсутствие других девушек он не мог заставить себя говорить непринужденно и открыто выразить свои чувства. В связывавшем их невидимом мостике недоставало одного звена.
– Даже если бы вы не откликнулись на мое письмо, я не таила бы на вас обиды, – сказала Дизайр, решившись взглянуть ему прямо в глаза.
– Я не хотел приходить. Одному Богу известно, как мне было тяжело заставить себя снова увидеться с вами. Даже после того, как ваш друг, квакер, сумел разыскать меня, я не решался. Этому квакеру, должно быть, пришлось потратить немало сил, чтобы добраться до меня – ведь я не живу больше вместе с Ровеной и матерью. Но такие, как он, обладают поразительным упорством. Он явился прямо в штаб-квартиру нашего полка. Часовой пытался вышвырнуть его за ворота. Над ним издевались и угрожали расправой, но он не отступил. В конечном счете, охрана сдалась, и он выполнил свой долг.
– Значит, вы живете в… казарме?
– В одной комнате со мной проживают еще несколько холостяков-офицеров из моего же полка, – пояснил Джеффри.
– Раньше вы никогда не говорили о своем желании стать военным. Почему вы решили избрать для себя такую карьеру?
Он порывисто приблизился к ней, видимо, не в силах больше следовать выбранным им заранее дистанции и поведению.
– Мне нужно было уехать подальше от дома и всего, что могло напоминать мне о вас.
– Джеффри, а каким образом вам стало известно о…
– Первый, кто рассказал мне обо всем, был Боудин. Это произошло во время нашей случайной встречи в Уайтхолле. Он присутствовал там на королевском турнире, с боем петухов. Сначала мне показалось, что он, или сильно пьян, или выжил из ума. Но потом то же самое мне повторил Филипп Синклер. Я имею в виду то, что происходило в магистрате в тот знаменитый день. Тогда я понял, что они говорили правду.
Судя по частому и прерывистому дыханию, Джеффри сильно волновался и старался не потерять самообладания.
– Мне очень жаль, Джеффри. Я никогда не собиралась сознательно причинить вам зло. Что бы вы ни думали обо мне, в это можете верить.
Устремленные на нее синие глаза обдавали холодом, говорили о непреклонности.
– Почему я должен верить вашим словам? Вы с первого дня нашего знакомства лгали и притворялись. После того происшествия в «Золотом Якоре», когда я лежал без сознания, вы делали вид, что беспокоитесь за мою жизнь. Но ваша
– Вспомните, Джеффри, я не хотела ехать в Лондон с вами. Прошло не так много времени, чтобы вы успели забыть об этом. Я собиралась отправиться в Корнуолл с той минуты, когда дальнейшее передвижение стало для меня безопасным.
– С какой стати вам было ехать в Корнуолл? Разве у вас есть родственники там?
– У меня – нет. Там живет родственница Моргана.
– Моргана?
По тому, как он повторил вслед за ней это имя, Дизайр поняла, как трудно ему было произнести его вслух.
– Значит, между нами всегда существовало это препятствие. Это был он – Морган Тренчард, не так ли? Но вы все время вели себя со мной, подобно невинной робкой девушке. Мне казалось, что я всю жизнь только и мечтал иметь именно такую жену. Неужели вам доставляло удовольствие дурачить меня?
– Ни в коем случае, Джеффри! У меня и в мыслях не было ничего похожего. Клянусь вам. Подумайте сами, в тот вечер, на балу в Седжвике, я могла бы принять ваше предложение и стать вашей женой.
– И что же помешало вам сделать это?
– Вы были мне слишком дороги, Джеффри. Поэтому я не могла поступить с вами таким бесчестным образом. Я не хотела прикрываться вашими именем и положением, чтобы спасти себя, зная, что никогда не смогу подарить вам свою любовь.
Она взяла его за руку, хотя и опасалась, что ему будет неприятно чувствовать ее прикосновение. Молодой человек не отдернул руки. Он продолжал молча слушать ее, глядя на нее сверху.
– Подумайте, Джеффри. Вы не можете не понимать, что, вступая в брак с вами, я могла приобрести многое, могла навсегда расстаться со своим прошлым. Вряд ли кто-нибудь посмел обвинить леди Уоррингтон в разбое. Никому и в голову бы не пришло не только сказать, но и подумать об этом. И это не все. Вы сами знаете, чего я могла бы добиться, выйдя замуж за вас. Вы делали бы для меня все, о чем бы я вас ни просила. С вами рядом я могла бы занять почетное место при дворе. Я была бы окружена людьми, которые восхищались бы мною, говорили мне приятное и искали моего внимания.
У нее задрожал голос, но она заставила себя преодолеть волнение.
– Если вы вспомнили, что в тот вечер вы всецело находились в моей власти и что я не воспользовалась ею, возможно, вы думали бы обо мне лучше и не судили бы меня так строго.
Обращенные к нему зеленые глаза молили о сочувствии и прощении.
– Выходит, вы отправили свое послание только для того, чтобы выразить мне свое сожаление? Или вам нужно получить мое прощение?
Дизайр старалась вспомнить все, чему ее учила Бесс, – думать больше о себе и использовать все, что могло бы помочь выжить. У нее сильно забилось сердце, пересохли губы и язык застрял во рту, пока она подбирала нужные слова.