Возмездие
Шрифт:
Впрочем, на эту тему Крис рассуждала не слишком долго. Она почти сразу спохватилась и выбранила себя за то, что позволила себе критиковать жилище начальницы, словно она — ведущая какого-нибудь телевизионного реалити-шоу, посвященного современному дизайну. Достав из-под лестницы перевозку, она посадила туда упирающегося Нельсона и отнесла в машину. Теперь оставалось только забрать запас кошачьего корма — и можно ехать домой.
В холодильнике она нашла рис с цыпленком, о котором говорила Кэрол, потом отправилась в кладовку, где стояла банка с сухим кормом.
— Надо проверить, сколько там осталось… — пробормотала Крис вполголоса и
Раздался металлический щелчок, крышка банки, вырвавшись из пальцев Крис, отлетела куда-то в сторону, и в лицо ей ударил фонтан маслянистой жидкости. В первое мгновение она почувствовала только, что жидкость течет по ее лицу, и даже успела удивиться, откуда в банке с кошачьей едой взялась вода. Но уже в следующее мгновение кожу пронзила острая боль. Казалось, все ее лицо охвачено огнем, но сильнее всего болели глаза, словно два раскаленных угля посреди моря жгучего пламени. В панике Крис пыталась закричать, позвать на помощь, но из ее обожженных губ и гортани не вырвалось ни звука. К счастью, инстинкт или какое-то шестое чувство подсказали ей не прикасаться к лицу руками.
Не в силах удержаться на ногах, Крис упала на колени. Сознание ее меркло от боли, но она все-таки сумела отползти назад. Ей повезло — она вписалась в дверной проем и оказалась в коридоре, довольно далеко от растекающейся по полу кислоты. Впрочем, ее колени и лодыжки тоже начинало щипать, хотя и не так сильно.
Превозмогая боль, Крис полезла в карман за мобильником. Слава богу, это была кнопочная модель «Блэкберри». Действуя практически наугад, Крис трижды нажала кнопку, которая, как она полагала, была девяткой. И снова ей повезло — она не ошиблась, да и оператор ответила практически сразу. Уже теряя сознание, Крис сумела назвать адрес.
На большее ее сил не хватило. Обморок пришел как спасение: уже не чувствуя никакой боли, Крис мешком осела на пол.
К тому моменту, когда ему наконец удалось поймать попутку, Тони чувствовал себя словно персонаж комедии «Самолетом, поездом и автомобилем». Франклин, как и следовало ожидать, отказался подбросить его на полицейской машине до ближайшей железнодорожной станции. «Мои сотрудники расследуют двойное убийство, а не работают таксистами», — заявил он в ответ на просьбу Тони и, развернувшись на каблуках, вернулся в дом.
Адреса дома-амбара Тони не помнил. Как до него доехать, он тоже объяснить не мог, к тому же он не знал номер местной службы заказа такси, поэтому о том, чтобы вызвать машину, пришлось забыть. Ему оставалось только одно — идти пешком, а между тем в последнее время ходьба — особенно ходьба на большие расстояния — давалась ему все тяжелее. Пару лет назад в Брэдфилдской больнице один из пациентов, на которого перестали действовать транквилизаторы, принялся носиться по всему корпусу, размахивая пожарным топором, и Тони пришлось вмешаться, чтобы защитить персонал лечебницы. Ему удалось спасти людей, но за это он заплатил раздробленным коленом. С тех пор Тони прихрамывал, хотя оперировавшая его женщина-хирург сделала все, что могла (именно после этого он поклялся, что постарается впредь обходиться без хирургических вмешательств). По утрам больное колено плохо сгибалось, а в дождливую погоду еще и болело. Кэрол, кстати, об этом отлично знала, но Тони сомневался, что сегодня она приняла бы во внимание подобную мелочь.
Прохромав под дождем с милю или около того, он добрался до пересечения с более широкой дорогой
— Могу подбросить только до ближайшей деревни. Оттуда ходит автобус.
— Спасибо, — кивнул Тони. — Скверная погодка, не правда ли?
— Особенно если ты не дома, — кивнул водитель.
На этом разговор и закончился. Несколько минут спустя водитель высадил Тони у крытой автобусной остановки и укатил. Автобус до Лидса, если верить расписанию на стене, должен был подойти минут через двадцать. От Лидса до Брэдфилда можно добраться на поезде минут за сорок, а поездка на такси от вокзала до места, где Тони оставил свою машину, заняла бы еще минут десять.
Расчеты Тони оправдались. На дорогу ушло почти два часа, и все это время делать было совершенно нечего — только размышлять о сегодняшних событиях. Оказавшись за рулем собственной машины, Тони испытал сильнейшее желание сейчас же поехать домой, лечь в постель, натянуть на голову одеяло и никуда не выходить. Он, однако, понимал, что это не решит ни одной из стоящих перед ним проблем. Нужно было немедленно ехать в Вустер, и для этого существовало как минимум две причины. Во-первых, в Вустере находился штаб команды, занимавшейся поисками Вэнса. Там Тони мог вместе с Амброузом поработать над последней информацией. Возможно, им даже посчастливится найти ключик к нынешнему местонахождению беглеца. Больше всего на свете Тони хотелось снова упрятать Вэнса за решетку, на этот раз навсегда.
Кроме того, именно в Вустере он неожиданно обрел отдохновение и покой. Тони сам не знал, как и почему это случилось, но в особняке, который оставил ему Эдмунд Артур Блайт, он не испытывал того беспокойства, которое преследовало его постоянно. И ни в каком другом месте Тони не чувствовал себя до такой степени дома. Почему? Кто знает… Правда, Блайт был его биологическим отцом, но они никогда не встречались, никогда не разговаривали и не общались никаким иным способом. Только когда Блайт умер, Тони узнал, что отец оставил ему наследство.
И письмо.
Сначала Тони не хотел ничего принимать от человека, который бросил его мать еще до его рождения. Правда, объективно Тони признавал, что не бросить Ванессу Хилл было невероятно трудно, практически невозможно. Это, кстати, стало ему ясно задолго до того, как он узнал истинные обстоятельства, заставившие его отца принять подобное решение.
Но потом Тони все-таки решил взглянуть на отцовский дом. На первый взгляд особняк не показался ему особенно привлекательным — эдвардианский стиль никогда не нравился Тони. Мебель — правда, довольно удобная — была под стать дому, и выглядела на редкость старомодной, напоминая скорее музейные экспонаты, чем предметы повседневного обихода. Аккуратно распланированный и ухоженный сад выглядел приветливо, но и он грозил стать непосильным бременем для человека, который нанимал рабочего, чтобы подстричь лужайку перед домом.