Возмездие
Шрифт:
Я видел куски и обрывки: невероятной красоты женские изумрудные глаза. Изящный изгиб идеального тела в свете заката у окна. Щекочущее прикосновение светлых шелковистых волос. Тепло ее мягкого как зефир тела. Боль. Слова, режущие сильнее кинжала: «Я тебя не люблю. Никогда не любила, прости». Ее запах, звонкий, мелодичный смех, всхлип, мольба. Прикосновение, возбуждение и желание.
Сам не понимая, как, но я сумел ухватиться за это чувство. Туман снова попытался утащить от меня это воспоминание, но я ухватился так крепко, что он ненароком утащил меня за собой.
На
Но ощущения поменялись. Свет ударил в глаза, я услышал голос. Женский голос, и я уже знал, что он принадлежит Манушерме.
Я оказался в комнате. Многие предметы интерьера источали энергию, это место было невероятным и непонятным для меня, правда, сейчас это не мело значения.
Манушерма сидела в парящем кресле. Ее длинные светлые волосы заплетены в косу, белое шелковое платье облегало идеальные формы тела. Ее взгляд был печален, она смотрела на меня (на Шаргана) с сожалением.
— Я не хотела этого. Просто так вышло, — произнесла она.
Шарган молчал. Внутри него бушевала ярость, но он старался изо всех сил ее сдерживать и оставаться внешне спокойным.
— Сам знаешь, как это бывает, — грустно улыбнулась Манушерма. — Просто мы с тобой сильно разные. А он… в общем, он делает меня счастливой.
Манушерма пожала плечами и мечтательно улыбнулась.
— Между нами ничего не было. Так — интрижка. Забудь об этом. Я рад за тебя, — холодно ответил Шарган, хотя внутри у него в этот миг разворачивалась такая огромная черная дыра, что еще немного и она засосёт в себя всю вселенную.
Вот этот миг. Вот эта боль, которая мне нужна.
Я ухватил это воспоминание и потащил наверх. Пусть этот гад вспоминает, пусть чувствует, пусть сам видит.
Я нашел его быстро, он всецело был захвачен битвой, его душа жаждала смерти Фассета так сильно, насколько это было только возможно. И явился я очень вовремя.
Шарган занес меч над повергнутым на землю Фассетом и готовился его убить.
«Я должен был это сделать сразу», — с ликованием мысленно сказал он Фассету.
«Моя смерть не принесет тебе облегчения. А она никогда тебя не полюбит», — ответил ему Фассет.
«Даруй вселенной новые миры, тварь!» — Шарган приготовился ударить и в этот миг я швырнул в него воспоминание.
Град ненависти вмиг обрушился на меня. Шарган попытался отбиться от воспоминания, но мое желание не дать ему это седлать оказалось намного сильнее. Я буквально держал его в нем за шкирку, я топил его в нем.
Что-то резко изменилось. Боль пронзила грудь, я почувствовал удар тела о землю. Фассет, конечно же, воспользовался случаем и нанес Шаргану смертельный удар. За ударом последовала невероятно мощный отток сил, тело намертво сковало, на миг я даже смог вернуть над ним контроль,
Шарган вырвался и обдал меня холодной яростью.
«Доволен, алмазный ублюдок? — его голос разнесся отовсюду грохочущим эхом. — Теперь ты сгинешь вместе со мной. Только я стану новым миром, а ты растворишься в небытие».
Я не тал ему отвечать, а показал ему то что ощущаю: ликование и удовлетворение.
То, что высасывало из нас силу, по большей части сосало ее из Шаргана, а меня лишь слегка задевало. Каким-то чудом я понял, что от этой волны мне, непримечательному силой в сравнении с божеством, весьма просто спрятаться. Пусть она сосёт только силы Шаргана.
Я начал ощущать происходящее, услышал всхлип Тай, и он буквально вытащил меня на белый свет.
Тай-Тай сидела рядом и казалась такой крохотной, тонкой, что стоит ее коснуться, и она сломается. Мое тело стало куда больше прежнего и теперь все вокруг казалось невероятно мелким. Я попытался с ней заговорить, но ничего не вышло. Попытался поднять руку, но и этого не произошло. Моя грудь была похожа на кровавое месиво. Человек бы с такой раной давно отправился в другой мир. Но измененное божественной энергией тело не могло умереть, пока жив бог.
Затем я увидел сияющую сферу надо мной. А после и самого Фассета, который парил в небе и держал сферу надо мной. Именно эта сфера и высасывала жизненную энергию Шаргана. Когда он закончит, я тоже умру.
— Нет, прошу! Не убивай его! — громко взмолилась Тай-Тай. — Он еще там, он жив, я его слышу.
Фассет бросил свой взор на нее и с сожалением произнес:
— Если я оставлю ему это тело, Шарган вернется. Его нельзя спасти.
— Нет, я не верю, что ничего нельзя сделать! — в отчаянии вскрикнула Тай. — Ведь есть же артефакт, который помог ему вернуться. Ведь раньше он не имел человеческого обличия. Пусть он вновь превратиться в энергию! Пусть уходит за Небесный щит! — Тай зарыдала так отчаянно, что это отчаяние повергло меня в ужас.
Фассет о чем-то задумался, а после сказал:
— Щит не сможет вас защитить от него. Без Йолим он больше не имеет целостности. Без щита ваш мир станет опасен для людей, а демоны продолжат вас убивать. Когда умрет Шарган, я верну всех богов, и мы покинем Адару, но вы навсегда лишитесь магии. Будет так дитя, я не могу позволить ему выжить. Его дух не соответствует телу — Ананд все равно умрет.
— Нет! Пожалуйста! Я прошу тебя! — закричала Тай. — Ты должен спасти его! Пусть лучше умру я, но не он! Прошу! Прекрати!
В отчаянии Тай взвилась с места и атаковала Фассета мощным потоком ветра. Бог лишь с сожалением улыбнулся и покачал головой.
— Лучше и не пытайся, дитя, — с укором произнес он.
А мне в этот миг стало так невыносимо больно. Нет, я не боялся смерти. Но боль Тай буквально выворачивала меня на изнанку. Мне вдруг неистово захотелось остаться здесь. Быть рядом, опекать своих близких, видеть, чувствовать их жизни, созерцать. Меня накрыло от любви и горя. Два чувства слились воедино, а после я прозрел.