Возьми мою душу
Шрифт:
— Тебе известно, кто находился на сеансе? — спросил Мэтью. — Прежде чем исключать всех присутствующих, хорошо бы хоть что-нибудь о них знать.
— Мне о них ничего не известно, но, я уверена, Вигдис нам поможет, — сказала Тора. — Многие оплачивали вход по кредитным картам, установить их имена несложно.
— Почему ты сосредоточилась на вероятных подозреваемых и выпустила из виду тех, кто вне подозрений?
— Потому что в первом случае я сразу многих исключаю из числа потенциальных убийц, к тому же автоматически складывается перечень людей, которые могли бы увидеть, как Йонас блуждал возле отеля между
Мэтью не разделил ее радостного волнения.
— Опасно. Тебе не кажется? Мы же видели берег. Лично я не рискнул бы высаживаться на него с моря. Камни моментально разорвут дно лодки. Хотя, — прибавил он, — поблизости от того места есть бетонный причал. Вот там вполне можно пристать, а перед самым сеансом переправить лодку к отелю. Давай-ка пройдем туда, проверим нашу догадку.
Они спустились к небольшому причалу, находившемуся в маленькой бухточке к востоку от отеля. На берегу Мэтью обернулся и указал рукой в его сторону:
— Обрати внимание, нас никто не видит. — Из-за макушек деревьев торчала только крыша гостиницы. — Можно спокойно делать что угодно. — Он показал Торе на пристань. — Похоже, пользуются ею не часто. Ни канатов, ни швартовых тумб. Лодку привязать не к чему.
Тора осмотрела края пристани — на углах между ними отсутствовали старые автомобильные покрышки. Здесь явно никого не было.
— Согласна, — кивнула она. — Но все равно нужно спросить Вигдис. Может, она все-таки видела в тот вечер какую-нибудь лодку. — Ветер переменился, и их тут же окутала вонь гниющего неподалеку кита. — Господи, какой кошмар, — пробормотала Тора. — Вон он лежит! — Она махнула рукой в сторону громадной разлагающейся туши. — Видишь, ребра торчат?
Мэтью, зажав нос ладонью, покосился в указанном направлении.
— Ужас. Наверное, самый отвратительный запах на свете, — пробурчал он.
— Сходим посмотрим на него? Тут недалеко, только бухту обогнуть. Мы недолго.
— Ты серьезно? — не поверил Мэтью. — Действительно хочешь поглазеть на гниющие кишки?
— Да, конечно. Раз мы тут оказались, почему бы не пройтись до него? — ответила Тора, и в ту же секунду зазвонил ее мобильный. Увидев на дисплее номер, она нажала кнопку и холодно сказала: — Привет.
— Ты собираешься отвечать на мои сообщения или нет? — послышался раздраженный голос бывшего мужа. — Не знаю, где тебя черти носят, но мне надоело постоянно тебе звонить. Я не вчера родился и понимаю, что ты отключаешь телефон, забавляясь со своим новым мужиком.
Не упомяни он о новом мужике, Тора бы, возможно, и смолчала, но теперь рассвирепела по-настоящему и заговорила, как в лучшие дни их совместной жизни.
— Заткнись, Ханнес! И слушай внимательно! Я здесь работаю. Тут дыра несусветная, и сигналы не всегда проходят, — без запинки выпалила она, хотя о прохождении сигнала узнала совсем недавно. — Могу сказать только одно — Гульфи и Солей остановились где-то возле Селфосса, и их нужно забрать оттуда. Сига тоже там.
— И что я, по-твоему, должен делать? — проорал в ответ Ханнес. — Я тоже работаю. У меня нет
— Так ты поедешь за ними или нет? — не слушала его Тора. — Если нет, я звоню своим родителям. В отличие от тебя они не станут капризничать. Кроме того, это ты виноват, что дети от тебя убежали. Меньше нужно было выть в караоке. Ты их попросту достал своим «Глазом тигра». Да ты и сейчас торчишь возле установки. Вон у тебя «Последний отсчет» играет. Все поп-идола из себя строишь? Не надоело еще?
В конце концов Ханнес согласился отправиться за детьми, и Тора, недовольная тем, что ему удалось вывести ее из себя, сунула телефон в карман, но через минуту снова вытащила и позвонила Гульфи. Сообщив, что за ними приедет отец, она поежилась и только через минуту, немного успокоившись, повернулась к Мэтью.
— Семейная драма, — пояснила она. — Пойдем в «Крепну», осмотрим рабочее место Бирны.
— С удовольствием, — отозвался тот. — Куда угодно, только подальше от протухшего кита. И кто знает — возможно, мы найдем на стропилах имена других убитых?
Они снова прошли вдоль пристани и уже начали подниматься к отелю, как вдруг Тора заметила отчаянно махавшего им мужчину и узнала в нем фотографа из журнала для любителей путешествий, Робина Кохмана. Она помахала в ответ, и тот вскоре подошел к ним.
— Привет. А я вас ищу, — проговорил он.
— Вот как? — сказала Тора, убыстряя шаг. — Мы здесь уже довольно долго.
— Сегодня вечером я уезжаю. Хочу отдать вам фотографии Бирны. Узнав о случившемся, — он скорбно покачал головой, — я решил подарить снимки тем, кто ее знал. Какая страшная трагедия. Не ожидал столкнуться здесь с подобным.
— Ужасно, но бывает и такое, — проговорила Тора. — Будем надеяться, полиция поймает виновника.
— С вами уже говорили детективы? — поинтересовался Мэтью. — Они расспрашивают всех постояльцев отеля.
Робин кивнул:
— Да, мы общались сегодня утром, но что я могу сообщить? Ничего существенного.
— То есть отдавать фотографии полиции вы не захотели? — спросила Тора. — Нет, мы, конечно, возьмем их у вас, но мне просто любопытно.
— Я подумал, что это им ни к чему, — пожал плечами Робин. — Какое отношение они могут иметь к убийству Бирны? Всего лишь невинные бытовые снимки. — Он дружелюбно улыбнулся. — Кроме одного, где в объектив попала мертвая лиса.
Они сидели в баре, на столе перед ними возвышалась стопка фотографий, извлеченных Робином из толстого плотного конверта с написанным на нем именем Бирны.
— И где вы ее снимали? — спросил Мэтью, показав пальцем на дохлую лису в центре фотографии.
Мертвый зверек лежал на боку в густой траве. Язык свешивался из пасти, роскошный светло-коричневый мех был изодран и перепачкан кровью.
— Она валялась возле тропинки, ведущей к старой ферме, расположенной неподалеку отсюда. Бирна попросила меня сходить с ней, пофотографировать. Мы долго бродили и наткнулись на лису. Бирна посоветовала мне запечатлеть и ее. Снимок, конечно, не передает всех ощущений, но там и сама лиса, и местность виделись по-другому. Несчастное животное было ранено и пыталось ползти. От охотника она, конечно, ушла, но только рана оказалась смертельной.