Возьми мою душу
Шрифт:
— Вы не знаете, что это за ключ? — спросила она Берту.
— Понятия не имею. Но он принадлежал Бирне, потому что появился здесь после ее приезда. Я сама убирала комнату, за несколько часов до того как Бирна вошла сюда.
Тора сунула ключ в карман.
— Я возьму его на время, — объяснила она Берте. — Не волнуйтесь, если полиция попросит меня отдать ключ, я, разумеется, так и сделаю.
— Мне все равно, — сказала Берта. — Важно, чтобы нашли убийцу, а кто именно это сделает — меня не волнует.
— Мы как раз и занимаемся
— По-моему, на кухне есть ее бокал. Да, и еще ботинки, они стоят при входе. Хотите осмотреть их?
— Нет, не хотим, — усмехнулась Тора. — Скажите вот еще что. Бирну интересовал люк, который находится недалеко от вашего дома. Вы, случайно, не знаете почему?
Берта медленно покачала головой.
— Нет, но, возможно, она думала, как бы удлинить здание. Эта мысль возникла у нее примерно за два месяца до появления здесь.
— Нет, люк заинтересовал ее совсем недавно, — возразил Мэтью. — Кстати, вы представляете, о каком именно люке мы говорим?
— Конечно, представляю. Здесь всего один люк. Показать вам его?
Тора посмотрела на Мэтью и пожала плечами.
— Почему бы и нет? — сказала она.
Направляясь к выходу, Тора воспользовалась случаем и поинтересовалась у девушки, не находила ли она среди вещей нацистские регалии и не упоминала ли о них Бирна.
Услышав вопрос, Берта замерла, потом резко повернулась к Торе и удивленно спросила:
— Нет. А почему вы спрашиваете?
— Видите ли, мне они попадались, когда я разбирала старые вещи в подвале отеля. Я подумала, а вдруг и вы находили что-нибудь подобное.
— Серьезно?! — воскликнула Берта, даже не пытаясь скрыть изумления. — Странно. Может быть, они не принадлежали моей семье?
— Может быть, — согласилась Тора, хотя в душе исключала подобную возможность. — Да, чуть не забыла, — спохватилась она. — Имя Кристин вам ничего не говорит?
— Вы имеете в виду Кристин Свейнсдоттир? — спросила Берта не оборачиваясь, и сердце Торы подпрыгнуло от счастья. — Она моя школьная подруга. Много лет вместе учились. Правда, с тех пор мы с ней ни разу не встречались. — Только тут Берта оглянулась. — А откуда вы ее знаете?
Тора попыталась скрыть разочарование.
— Я говорила о совсем другой Кристин, которая много лет назад могла жить здесь или поблизости отсюда.
Берта покачала головой:
— Нет, ни о какой другой Кристин мне неизвестно. Про старину меня можно не расспрашивать. Лучше с мамой поговорите.
«Удача оказалась призрачной», — подумала Тора.
— Это и есть тот самый люк? — Она показала на тяжелую стальную плиту с приваренной к ней ручкой, возле которой остановилась Берта. От дома их отделяло не больше двадцати метров.
— Да, — кивнула девушка. — В нем нет ничего примечательного. — Открывать будете? Пожалуйста, — махнула она рукой Мэтью, приглашая его взяться за плиту. Тот нагнулся и с трудом начал поднимать ее. Заскрипели
— А что там внизу? — спросил Мэтью.
— Ничего, — ответила Берта. — Насколько мне помнится, когда-то хранился уголь. С кухни туда есть вход, но я не помню, чтобы его кто-нибудь открывал. Здесь уже лет тридцать электрическое отопление.
— На подвал можно взглянуть? — Мэтью опустил плиту и вытер руки.
Берта кивнула, прибавив, что и там смотреть не на что. Она провела их вниз по лестнице в дальний конец подвала, откуда они по узкому коридору приблизились к настежь раскрытой стальной двери. Внутри действительно ничего не было, кроме мрака. В тусклом свете слабенькой лампочки они едва разглядели черные как смоль пятна, оставшиеся от когда-то хранившегося здесь угля.
— Все пусто, — сказала Берта, выходя последней и прикрывая за собой дверь. — Бирна сюда не заходила. Она вообще не интересовалась нашим подвалом. Ни разу про него не спрашивала. Хотя точно сказать не могу. Ведь она чаще всего находилась здесь одна. — Берта подошла к лестнице и обернулась. — Только зачем ей лазить по подвалам?
Оказавшись снова на первом этаже, Тора и Мэтью попрощались с Бертой, поблагодарив ее за помощь. Мэтью попросил девушку передать привет Стейни. Тора же пыталась удержаться от вопроса, что же все-таки случилось с несчастным юношей. Но любопытство все-таки взяло верх над вежливостью.
— Простите меня, Берта, — тихо проговорила она, — я все хотела спросить вас: как Стейни оказался в инвалидном кресле? Что с ним стряслось?
Берта тяжело вздохнула.
— Автокатастрофа, — пояснила она. — Стейни ехал в машине, курил, в него врезался другой автомобиль, и машина Стейни загорелась.
— Господи, какой ужас, — сочувственно произнесла Тора. — Его парализовало?
— Нет, по крайней мере позвоночник не поврежден. У него ноги плохо двигаются. Но в принципе ходить он может. Несколько мышц на лице сгорели, и он до сих пор мучается после операций по пересадке кожи. К счастью, мне удалось уговорить его пройти еще один курс физиотерапии. Врачи уверяют, что со временем все нормализуется. — Она бросила быстрый взгляд на открытую дверь кухни, проверяя, не слышит ли их Стейни. — Самое ужасное, что автомобилем, который врезался в Стейни, управлял пьяный водитель. Стейни же был абсолютно трезв.
— Того водителя наказали? — поинтересовалась Тора. — Он предстал перед судом?
Берта холодно улыбнулась.
— В какой-то мере. Он погиб. А вместе с ним и его жена. — Берта замолчала, словно не решаясь продолжить. — Они местные, жили не так далеко от нас. Родители Розы, супруги Бергюра.
«Ах, так вот оно что, — удивилась Тора. — Все дороги ведут к Бергюру с фермы „Тунга“».
Глава 28
Тора сидела за компьютером в офисе Йонаса, прижав к уху телефон.