Вознесение Габриеля
Шрифт:
— Время от времени она появлялась, и мы… — Он не договорил.
Джулии стало худо. Она зажмурилась.
— Когда я спросила, является ли Полина твоей любовницей, ты ответил, что нет.
— Она никогда не была моей любовницей.
Эти слова заставили Джулию распахнуть глаза.
— Не играй со мной в словесные игры. [11] Особенно когда речь идет о твоих постельных подружках.
— Джулианна, такие заявления… они ниже твоего достоинства, — сказал Габриель и скрипнул
11
Непереводимая игра слов. В зависимости от контекста, английское слово «mistress» может переводиться как «любовница» и как «хозяйка». Отсюда понятно, почему Джулия упрекает Габриеля в словесных играх.
Она засмеялась, но невесело.
— О да. Говорить правду — это ниже моего достоинства. Зато ты можешь бесстыдно врать!
— Я не врал тебе насчет Полины.
— Врал. Недаром ты так разозлился, когда на том семинаре по Данте я назвала ее «женщиной на одну ночь». Я была права. — Джулия бросила на него презрительный взгляд. — Значит, Полина лежала в той же постели, где спали мы с тобою?
Габриель опустил глаза.
Джулия собралась уйти.
— Я настолько сердита на тебя, что у меня просто нет слов.
— Прости меня. Я виноват.
— Этого недостаточно, — возразила Джулия, отходя от него. — Когда ты последний раз спал с нею?
Габриель быстро двинулся следом, поравнялся с Джулией и попытался взять ее за руку.
— Не трогай меня!
Она попятилась и зацепилась за корень. Габриель сумел ее подхватить, не дав упасть.
— Подожди минутку. Договорились? Дай мне шанс объясниться. — Убедившись, что поблизости нет других коварных корней, Габриель разжал руки. — К тому времени, когда мы с тобой встретились, у меня с Полиной уже не было никаких отношений. Мы с нею не виделись с декабря прошлого года. Тогда я ей сказал, что нам нужно раз и навсегда прекратить эти встречи.
— Ты меня убеждал, что ваши отношения прекратились еще в Гарварде. Ты хоть понимаешь, как все это больно бьет по мне? Представляешь, какой дурой я себя после всего этого чувствую? Она расхаживает по дому твоих родителей и ведет себя так, будто она — часть вашей семьи, а я — постельная подружка. Впрочем, чему тут удивляться? Ты же столько лет спал с нею.
Габриель переминался с ноги на ногу. В его ботинки набился снег.
— Я пытался тебя защитить.
— Думай над тем, что говоришь, Габриель. И вслушивайся в свои слова.
Он застыл. Таким тоном Джулия еще никогда с ним не говорила. Он вдруг почувствовал, что теряет ее. Сама эта мысль подрубала его на корню.
— Мы с нею виделись не более одного-двух раз в год, — быстро произнес Габриель. — Как я уже сказал, у меня с ней не было близости с прошлого декабря. — Он нервно провел пальцами по волосам. — Или ты ждала, что я буду вести учет всех своих сексуальных контактов? Я тебе говорил: у меня есть прошлое.
Их глаза встретились. Габриель выдержал ее взгляд, сделав осторожный шаг вперед.
— Помнишь тот вечер, когда я рассказал тебе о Майе?
— Помню.
— Ты тогда сказала, что я могу обрести прощение. Мне хотелось тебе верить. Я думал: если я тебе расскажу, как раз за разом уступал натиску Полины, то потеряю тебя. — Он откашлялся. — У меня и в мыслях не было причинить тебе боль.
— Скажи, ты и сейчас мне врешь?
— Нет.
— Ты ее любишь? — недоверчиво глядя на него, спросила Джулия.
— Конечно же нет.
Габриель сделал еще один осторожный шаг в сторону Джулии, но она подняла руку, останавливая его.
— Значит, ты годами спал с этой женщиной… уже после того, как зачал с ней ребенка, как она его потеряла и пережила нервный срыв… но ты ее не любил. Да?
— Да, — сказал Габриель и поджал губы.
Он увидел, как в больших карих глазах Джулии блеснули слезы. Она изо всех сил старалась не заплакать. Грусть исказила черты ее прекрасного лица. Габриель подбежал к ней, снял пиджак и нежно укутал ее плечи.
— Ты можешь подхватить воспаление легких. Тебе нужно срочно возвращаться в дом.
Джулия вцепилась в лацканы пиджака.
— Она была матерью Майи, — прошептала Джулия. — А ты с нею так обращался.
«Матерью Майи». Услышав эти слова, Габриель застыл.
Они молча стояли, едва замечая, что снегопад прекратился.
— И когда же ты собирался мне сказать?
Габриель молчал. Его сердце лихорадочно колотилось.
Он даже не знал, в какие слова облечь ответ. Слова сорвались с его губ сами собой.
— Я не собирался.
Джулия повернулась и пошла туда, где, по ее мнению, находился дом.
— Джулия, постой! — Он догнал ее и взял за руку.
— Я же тебе сказала: не трогай меня! — Джулия вырвала руку, свирепо посмотрев на него.
— Ты ясно дала понять, что не хочешь знать подробности моего прошлого. Ты сказала, что прощаешь меня.
— Я тебя простила.
— Ты знала о моих аппетитах, — с легким упреком произнес Габриель.
— Знала, но думала: у тебя есть пределы.
Габриель отпрянул. Эта фраза резанула по нему.
— Я это заслужил, — сказал он, и тон его голоса был не теплее выпавшего снега. — Я не рассказал тебе обо всем, о чем должен был бы рассказать.
— В белой коробке был ее рождественский подарок?
— Да.
— Какой?
— УЗИ-снимок, — понурив плечи, ответил Габриель.
Джулия резко, с присвистом, вдохнула, впуская в легкие морозный воздух.
— Зачем она это сделала?
— Полина думает, будто я все скрываю. Отчасти она права: Скотт и Рейчел ничего не знают. Но она решила, что я и тебе ничего не сказал. Это был ее… способ проверки.
— Ты использовал ее, — сказала Джулия, у которой начинали стучать зубы. — Неудивительно, что она не хочет тебя отпускать. Ты кормил ее объедками, как собаку. Ты и со мной собирался обращаться таким же образом?