Возраст – преимущество
Шрифт:
– По остальным? – кивнул движением подбородка немец.
– Смущает Биленко, он хромает, плюс при штурмовой стрельбе начинает отставать, – делая эти замечания, я не открывал чего-то нового, это всем известный факт.
– Это да, согласен. Я его выбрал по его просьбе, если честно, он просится на дело с первого дня обучения. Если отбросить эти недостатки, он очень опасный соперник, к тому же ты сам как-то говорил, что с маскировкой он у тебя один из лучших.
– Верно, – я сделал вид, что задумался. – Хорошо, по Лукьянчуку и Колесову возражений нет, не самые лучшие, но вполне сильные ребята. Курт, спрошу тебя о Маслове и Стеценко, как у них с рукопашной? Радисты они хорошие, даже очень, я бы сказал, с маскировкой и стрелковкой на среднем уровне, но знания и желание учиться есть. А вот в схватке…
– Стеценко откровенно слабоват, – начал он перечислять все недостатки моих кандидатур на роли радистов. Я предложил самых сильных, у них у каждого уже выработан свой почерк, который хрен подделаешь, а скорость приема-передачи вообще атас. – Не любит бегать, оттого крайне невынослив, на десяти километрах всегда последний и пешком. Плохо плавает, если разозлится, то борется вполне неплохо, а вот стреляет нормально только из винтовки и целится очень долго. Ему бы в снайперы, если честно, усидчивость у него просто отличная, хотя это и понятно, радист же.
– Попробуем погонять его в оставшиеся дни, если заинтересуем выполнением задания, возможно, это поможет найти мотивацию?
– Попробуем, – согласился Курт Бушель, инструктор-рукопашник. – Маслов вроде неплох в бою, не выделяется, конечно, но я заметил, что ты его маскировкой увлек, в этом он ас.
– Именно, поэтому и спрашиваю о нем. Парень реально удивляет умением найти место и слиться с ним. Да и на ключе он почти не отстает от Стеценко.
– Со стрельбой… Ганс жаловался на него, никак не может работать быстро, у него с этим еще хуже, чем у Стеценко, может, это какая-то особенность радистов?
– Ну, не зря же мы с самого начала ведем наблюдение и подмечаем все особенности характеров наших учеников, так? Кто-то силен в бою на кулаках, а кто-то бегает хорошо, чтобы все и сразу, такого не бывает.
– А как же сам? – черт белобрысый, подначил все же, еще и смеется.
– А что я? Стреляю не так уж и хорошо, – начал я принижать свои возможности, нашли дурака, показывать вам все, что умею, да вы и половины моих умений не видели, дурачье! – Быстро не люблю работать, автомат не мое, винтовка плечо отбивает…
– Ну, с твоими отметками на шкуре это немудрено, наверняка наши коновалы что-нибудь плохо пришили, раз рука отнимается при стрельбе.
– Все может быть, – пожал я плечами.
Да, мне и правда винтовка причиняет неудобство, слишком много ранений было, тело давно не мальчишки, последствия сказываются. Но отработать без перерыва патронов двадцать я вполне смогу, причем прицельно. А вот с автоматом я полностью дурил инструкторов, показывая всем видом, что не успеваю быстро распознавать цели. Как и говорил выше, незачем показывать свои реальные возможности, я и на ринге с этим рукопашником Куртом не выкладывался. Мы ж с ним в спарринге были, а если бы я ставил цель его убить, то не все так однозначно, подловить его вполне себе можно, подлые приемы в бою никто не отменял.
– Не прибедняйся, Юра, у тебя подготовка отличная, главное, ты ее усвоил и успешно применял. А дырявая шкура… Что же, это война, так бывает.
– Да разве я спорю? – хмыкнул я.
– В общем и целом, думаю, мы выбрали верных людей.
– Об этом мы узнаем, лишь когда они выполнят задание, – развел я руками. – Можно год готовить людей к лесу, а их закинут в горы. Ты понимаешь, Курт, о чем я говорю? Взять хоть меня, готовили меня так же, к лесам, для борьбы с партизанами, а в городе я чувствовал себя голым, пришлось учиться на своих же ошибках, дорого оплачивая такой опыт. Командование приказывает нам дать лучших людей и гарантировать результат, а как? Мы ведь даже не знаем, где их будут использовать.
– Мне тоже ничего не сказали, – ответил Курт, кажется, не заподозрив моего истинного интереса, – но, судя по данным с фронтов, это или Белоруссия, или северная часть Украины. Там что-то намечается серьезное, русские явно сдерживают порыв своих войск, подтягивая тылы и наращивая группировку.
Я думаю, ударят где-то там, наше командование, по крайней мере, ждет наступления русских именно на Украине.
– Это подходит, просто я боялся, что ребят засунут туда, где они окажутся бесполезными и просто сдохнут, а задание так и останется невыполненным.
– Не переживай, материал пока есть, правда вот времени на его подготовку остается все меньше, уж слишком русские быстро продвигаются. Казалось, в прошлом году после Курска они будут долго собираться с силами, но их резервы оказались просто огромными, и за считаные месяцы они разом дошли до Львова. Как такое могло произойти? Где наши войска, Юра?
– Я не знаю, Курт, не моего уровня такие знания. Где-то ошиблись, вероятно, но, может быть, это локальные неудачи, все же на севере мы стоим крепко.
– Да, странно, конечно, что рывок удался их армии только на Украине, а вот у нас так мало сил, что не смогли ударом на юг помочь отступающим войскам. Прав был фюрер в сорок первом, если бы у Германии были такие людские резервы, мы давно завоевали бы весь мир! – Курт не пропагандировал речи Гитлера, а просто делился своими соображениями, с которыми нельзя было не согласиться.
Немец ушел, оставив меня со своими мыслями наедине. Подумать есть о чем, времени мало, самостоятельного выхода на агентов у меня нет, а Кузнецов где-то пропал. Хоть думай тут, хоть нет, без него все равно ничего не сделать, ждем несколько дней, ближе к сроку попробую предпринять что-либо самостоятельно. Об агенте, с которым держит связь Николай Иванович, знаю лишь, что он аптекарь в городе, поблизости от которого и располагается наш замок со школой. Как к нему подойти, как убедить, что я свой? Не представляю, а делать что-то нужно.
Потянулись ужасно тягучие дни. Работая с мальчишками, я был излишне резок, и это заметили. Пришлось сначала врать, что переживаю за воспитанников, а потом выслушать лекцию о том, что призвание этих подростков – умереть за Германию. Мне-то на самом деле было плевать на них, насколько я успел за время обучения их изучить, наших тут нет, все как один идейные приверженцы теории превосходства немцев над всеми народами земли. Смешно это слышать, ведь сами подопечные далеко не арийцы, на что они рассчитывают, что немцы заберут их с собой в Германию и пристроят там? Смешно. Те, кто не сгинет на территории Союза, выполняя бессмысленные задания рушащегося рейха, сдохнут прямо здесь, как ненужный материал.