Возраст – преимущество
Шрифт:
– Мы по-разному смотрим на мир, слишком по-разному, – заключил фюрер. На самом деле, мне совсем не хотелось с ним говорить на такие темы, просто накопилось, что ли. – Я постараюсь сделать так, чтобы охрана не начала стрелять.
– Это в ваших интересах, мы не убиваем пленных, как вы. В Союзе сотни тысяч ваших солдат находятся в плену и вернутся после войны домой. Не все целые, конечно, война есть война, и не все сразу после победы. Вы разрушили нашу страну, вам, точнее вашим солдатам, ее и восстанавливать. Идемте.
Уже в следующем помещении нас ждали. Шесть автоматчиков, а за их спинами виднелись еще и еще. Фюрер поднял руку, и автоматы начали опускаться. Вот это сила у старичка, даже впечатляет. Если в конце коридора солдаты вермахта еще мялись, то ближайшие опускали оружие как по взмаху волшебной палочки.
Заметив среди солдат охраны расшитую серебром форму полковника, я выкрикнул требование предоставить нам бронетранспортер и подогнать его к выходу из бункера.
– Зачем нам бэтээр? – шепнул мне на ухо Борис.
– А как ты собираешься валить из Берлина? До наших войск еще доехать надо, а это не два квартала проехать.
– Так он же простреливается из винтовки!
– Это обычные, на фронте, а здесь, – я обвел взглядом помещение, – немного другие используют, с гораздо более толстой броней и другим вооружением. Если не попадем под артиллерию или танки, проедем, – констатировал я.
За последние дни я хорошо изучил охрану рейхсканцелярии и те средства, что используют для охраны первых лиц. Бронетранспортер «ганомаг» здесь только похож на обычный гроб, которые катаются на фронте. Толстая броня, которую даже советский ДШК не возьмет, более мощный двигатель, сверху скорострельный «Эрликон», закрытый со всех сторон противопульной броней, можно выжить, если, повторюсь, не попадем на танки.
Солдат, сложивших оружие, приходилось сводить в ближайшие комнаты и запирать в них, валяющееся на полу оружие здорово мешало, его было очень много. К выходу мы подошли в компании того же полковника, которому я приказывал подготовить броневик. Тот, злобно зыркая на нас, отрапортовал, глядя на фюрера, что транспорт у входа. Гитлер чуть заметно кивнул.
– Ну, господин Гитлер, сейчас вы своими глазами увидите, какую войну вы развязали. Да, в молодости вы воевали, но, видимо, подзабыли, какой ужас несет война, сейчас у вас будет возможность вспомнить это.
На улице, возле рейхсканцелярии, было не очень людно, солдаты перемещались, но боев здесь еще нет, поэтому особо никто на нас и не смотрел. Первым в бэтээр нырнул Малыш и проверил его, машина стояла заведённой, топливо в порядке, оружие заряжено. Боря сел на место водителя, а мы с Кузнецовым, страхуя друг друга, загружали пленников. Это было довольно опасно, ведь нас могли убить в любой момент, не все же вокруг знают, что пленные «заряжены» Когда захлопнулась дверь заднего борта, кажется, выдохнули все, кто был внутри броневика. Малыш дал по газам и воскликнул:
– Вот это мощь!
Парень удивился, еще бы, тут стоит более мощный двигатель, масса-то увеличилась серьезно. Ловко маневрируя, бэтээр двинулся на север. В теории, на юге Конев вроде бы ближе, он наступает с юга-востока в обхват Берлина, но и интенсивность боев там выше. Мы пойдем чуть более длинным путем, но опять же, по разведанным ранее, а точнее буквально вчера улочкам, это наилучшее решение. Там и баррикад меньше, и охраняют их лишь бойцы из фолькс-штурма, а вояки из них, как из дерьма пуля.
Канонада не умолкала ни на секунду Жуков, подгоняемый Ставкой, торопится, и артиллерия бьет без передышки. Вроде бы завтра танки должны войти в Берлин, но это не точно. Может, я так повлиял, может, просто в исторических книгах было несколько искажено отображение тех или иных фактов, но замечал уже не раз расхождения с известными мне фактами.
Мы были уже в квартале от выезда из города, когда прямо перед бэтээром рванул снаряд. Боря затормозил так, что все попадали кто куда, и не дожидаясь прилета второго «поросенка», направил броневик в ближайший дом. Тут были огромные окна первого этажа, магазин или что-то вроде этого, внутри все было перевернуто, но машина заехала удачно, проломив окна и часть фасада.
– Быстро из машины! – скомандовал Кузнецов и начал буквально за шиворот вытаскивать изнутри пленных.
– Стреляли наши, – начал я, снаряд явно прилетел с той стороны, куда мы двигались. – Спрячьтесь тут, я пойду к ним. Мне проще.
– Ты же в форме?! – удивились оба моих товарища.
– Китель скину, под ним только рубашка, а на ней нет знаков отличия.
Трескотня выстрелов стояла плотная, с обеих сторон враждующие пытались убить друг друга. Если нам удастся доставить фюрера по месту назначения, надеюсь, война окончится раньше, и мы сбережем сотни жизней наших парней. Заставить Гитлера выступить по радио с призывом сложить оружие, думаю, возможно, не подчинится призыву только откровенный садист-фанатик, все же Гитлер имеет огромное влияние на умы своих солдат.
На улице хватало хлама, едва выбравшись из магазина, в который мы так ловко заскочили, укрылся за остовом грузовика. Пока ничего не видно, пыль и дым ухудшают видимость, но надо пробираться, а то еще до бэтээра доберутся немцы, а наших там всего двое.
Ползком и перебежками, блин, так и вспоминаю Сталинград, я продвигался метров двести, пока меня не обнаружили.
– Стой, засранец, застрелю! Парни, крикните ему на его поганом языке, чтобы сдавался, жалко убивать, мальчишка еще. – Я застыл, едва услышал первые слова. В ответ тому, кто мне кричал, ответили грубо, что, дескать, тут и мальчишки танки жгут, нечего меня жалеть. Хреново дело.
– Эй, вояки бравые, не стреляйте, я свой! – не стал ничего придумывать я.
– Вылазь сюда! – был ответ.
– Под пули, что ли? Я не для этого сюда пробирался, чтобы у своих сдохнуть. У нас важные пленные в сотне метров отсюда, позовите кого-нибудь из командиров.
– Ага, сейчас, только портянки перевяжу.
Блин, ну и вот как быть-то?
– Хорошо, тогда сделайте запрос в СМЕРШ, я – старший сержант Горчак, передайте мое имя в отдел контрразведки, ребята, только быстрее, не дай бог что-то случится с пленными, вас потом самих на костре зажарят.