Возрождение из пепла

Казаков Данил Васильевич

– Не успели! – тихо прошептала Мария, прижимая к себе детей. – Что-то сейчас будет!

Немцы

Замерло село, жители притихли, притаились, прячась за шторами, они испуганно выглядывали на улицу. Не слышно лая собак, колодезного скрипа, криков детей. Незнакомая грубая речь чужаков наполняет улицы, да испуганное кудахтанье всполошённого куриного племени. Носятся курицы, прячутся в подворотни, ищут любую щель, чтобы спрятаться от захватчиков. Иной петух всхорохорится, взлетит на плетень, сердито прокукарекает, пока его не свалит меткая пуля непрошеного гостя. У Марии тоже немцы ловили кур,

отрубали им головы, щипали прямо перед окнами. Лёгкий ветер относил лёгкие перья к дровянику.

– Не успели! – Шептала побелевшая Мария. Она загнала детей на палати, проверила Мишку, спящего на печке. Лоб у Мишки был горячим. Видимо, он простыл, когда в не просохшей одежде вытаскивал карасей из «морды». Хорошо, что у неё сухая малина и медуница есть, аспирин, вылечит сына.

Она не успела развязать мешочек с ягодой, как в сенках послышались тяжёлые, уверенные шаги. Мария замерла, пригвождённая топотом чужих ног. Так и держала руки на узелке, не зная развязывать ли его или всё – жизнь у них уже закончилась? Первый солдат был высокий, с худощавым лицом и писклявым голосом.

– Вари русишь швайн, – приказал он, – а то пиф-паф.

Он навёл пистолет на Марию, и дети, сгрудившись на полатях, громко заплакали. Зашевелился Мишка на печке. Немец заглянул на полати, на печку, успокаивающе усмехнулся. Больной и маленький мальчик не был для них угрозой. Два других немца, один коротышка другой рыжеватый, стоящие позади него, подобострастно усмехнулись.

– Мальчичь, один маленький мальчичь, – Мария растопырив руки, передвигалась вдоль печи, шаг вправо, шаг влево. Она настороженно не сводила глаз с немца, стараясь объяснить ему, что на печке всего лишь маленький мальчик, он не причинит им вреда. Её страх, нелепые передвижения рассмешили пришельца. Так, по его мнению, и должны относиться к ним завоёванные ими народы, со страхом и опасением.

– Свари курка, матка, – сказал один, – господа немцы кушать желают.

Мария приняла его за русского и заговорила торопливо, угодливо.

– Я всё сделаю, пусть господа немцы не беспокоятся. Передай им, что мы…

– Я тоже немец! – гордо перебил коротышка, – мы пришли освободить вас.

Мария совсем расстерялась. От кого освободить? Почему этот немец так хорошо говорит по-русски? Можно ли на него надеяться, что он поможет им? Нет, не спасёт, а хотя бы подскажет, как обращаться с этими врагами? Чего от них ждать?

– Свари курка, – строже повторил коротышка, а рыжеватый сунул ей пару куриц.

Немцы уселись за стол, достали бутылки, открыли консервы, загоготали по-своему. Коротышка бесцеремонно достал с полочки посуду, утащил за стол.

Главное сейчас не рассердить врагов. Мария снова растопила русскую печь, поставила чистую чугунку с колодезной водой. Пока вода закипала, она убрала оставшиеся пёрышки, разрезала тушки на две половинки, чтобы они полностью вошли в пятилитровую чугунку. Картошку чистить она не рискнула, а только добавила соли и бросила пару лаврового листа. В маленькую чугунку она поставила варить картошку для себя и детей. Мария немного успокоилась. Зачем немцы будут их обижать, если они на них работают, если они им полезны? Она им своих куриц варить. Да и довольные они к тому же. Со стороны улицы Мария слышала их смех и весёлые крики. Среди криков она расслышала громкий голос Сони, дочери соседки. Забавляются немцы, догадалась она. Хорошо, что у неё Ленка ещё маленькая. Она набрала в чашку пяток картошек, немного хлеба и поднялась к детям на полати.

Она прижала детей к себе, желая ободрить их. Затем протянула им еду. Мишку пыталась напоить отваром липового цвета и медуницы. Он тяжело дышал, липкий пот выступил на его лице и руках. Мария обтёрла

его тело, заставила выпить лекарство. Половину Мишке удалось проглотить, остальное пролилось мимо. Мария тупо стояла у окна, не могла найти в себе силы бороться за жизнь детей дальше. Она не знала, что ей сейчас делать? Чужие люди в её доме, они сейчас распоряжаются её жизнью и судьбой её детей. Они шумят, пьют, поют песни. Они полные хозяева над нею и её детьми. Как она сможет их защитить? Мария посмотрела за окно. Там по-прежнему расстилалось озеро с построенным её мужем язом. Чернели чёрёмухи и затерявшаяся среди них рябина. На ветках чернели ягоды, ребятам нынче не было времени собирать их. Неугомонные воробьи перелетали с ветку на ветку, да лохматая ворона тяжело опустилась на высокую ель. Им нет дела до немцев. Обернуться бы с детьми тоже птицами и покинуть родные места на время, пока враги не уйдут. Они всё ровно уйдут. Должны уйти. Как хорошо было год назад, думала Мария, как хорошо было ещё вчера. Надо только пережить это тяжёлое время. Немцам понравились её варёные курицы. Может, пронесёт? Надо только потерпеть и прежняя жизнь снова вернётся в их дом.

Крики на улице усилились. Кричали бабы, шумели старики, плакали дети. Их плач и смятение перекрыли чужие громкие, повелительные и весёлые голоса. Лена, сидящая ближе к окну, осторожно отодвинула шторку и прильнула к стеклу. Потом резко отшатнулась, закрыла лицо руками. Плечи её затряслись в безудержном плаче. Немцы, услышав крики, посмотрели в окно и быстро выскочили. Близнецы тоже потянулись ближе к окошку, но Лена резко оттолкнула их к стенке.

– Мама, там такое, такое – плакала девочка – не пускай малышей, они ещё маленькие. Это же немцы, они враги, это война!

Лена считала себя вправе вместе с матерью отвечать за жизнь малышей. Мишка болен, а Серёжка ещё мал, кто сейчас матери поможет? На улице творилось не поправимое и страшное. Немцы хватали стариков, детей и женщин и бросали их в колодец. Лена заметила, как они схватили Соню, Розу и остальных детей их соседей Дерман. Как немец ударил прикладом полную соседку, вцепившуюся ему в нос. Рядом заталкивали в колодец худого старика. Он ухватился пальцами за верхние брёвна, а немец с хохотом отрубал их длинным предметом, похожим на саблю. Мальчонка спрятался за сруб колодеца, но враг достал его и рывком закинул внутрь колодца.

– Что там такое ты увидела? – Мария недоверчиво и с досадой посмотрела на дочь. Она надеялась, что на улице ничего не происходит такого ужасного, что детям нельзя смотреть. Так сердятся на гонца, принёсшего неприятное известие. У Марии не хватало больше сил, чтобы примирятся с дальнейшими неприятностями. Она поразилась, увидев, как высокий немец тащил за волосы девушку к колодцу. Та цеплялась за каждый выступ земли, за любую травинку и веточку. От её тела осталась н земле широкая ровная полоса. Уцепившихся вместе мальчиков, не могли протолкнуть в колодец. Тогда враг выломал жердь из огорода и протолкнул их внутрь.

– Нелюди, – прошептала она, отползая от окна.

– Это они евреев, – определила девочка. – Я узнала их.

Они долго сидели, молчаливо осмысливая пережитое. Малыши и Серёжка бессмысленно сидели, теряясь в догадках, что там происходит на улице. Однако они знали, что пришли злые враги, которых следует опасаться, от которых их не смогут защитить их мать и старшая сестра. А Мишка лежит больной. Мария уцепилась за мысль, что это они только евреев топят, значит, их они не тронут. Только нужно вести себя как требуют сложившиеся обстоятельства. Разбираться будут потом, когда прогонят немцев, сейчас требуется выжить и сохранить детей. Нельзя, чтобы они показывали недовольство немцами, нельзя, чтобы немцы были не довольны ими.